– А если я не поеду?

– Поедем в другой раз, у женщин свои причуды. Кстати, торт стоит на чайном столе. Я пошутил! Я не начальник!

– Так ты мне больше нравишься. Уйди с чужого места! – прикрикнула Анфиса.

– Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.

– Ты очень любезен, благодарю.

– «Я хочу быть с тобой!» – пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.

– Ты и так со мной на рабочем месте.

Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Анфиса и Родион. Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Анфиса посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Родиону все равно ничего не сказала, да он, вероятно, и сам все знал. Родион открыл ящик в своем столе.

Светодиод, подключенный к жучку для слежения за работой, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом он свято молчал.

– Анфиса, отбой местной тревоги! Я тебя жду по адресу, – сказал Родион и протянул ей визитку гостиницы.

– Спасибо!

– На том стоим. Анфиса, ты по телефону говори сдержанно или вовсе не говори.

– Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю, кто чей в этой фирме.

– И не надо понимать исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?

– Да ладно.

– Умница! Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Но меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.

– А сейчас что изменилось?

– Теперь ты чужая брошенная невеста, и я имею право подойти к тебе, но пока в скрытой форме.

– Шпиономания.

– Нет, способ существования.

– Хорошо, с тебя янтарная диадема.

– А это еще что такое?

– Мечта моя янтарная.

– А что, янтарь на свете кончился? – усмехнулся Родион.

– Нет, но я хочу янтарную диадему.

– От меня что надо?

– На самом деле я хочу янтарный ободок.

– Вот это понятней, купи ободок и наклей на него янтарь.

Самсон вскоре улетел за океан. У него было свое спортивное хобби: он любил играть в хоккей. А теперь он сидел на крыше своей гостиницы – небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей.

Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?

Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя как сказать: этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся.

«Так, с этого места поподробнее, пожалуйста», – сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто – то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал? В этот момент над ним закружил вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К нему подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.

– Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон – именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты – наше будущее!

Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. И в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пара секунд – и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Молодой человек парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.

Кондора только накануне выпустили на волю из клетки, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на краю крыши, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял вертолет как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.

Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт – вот что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует хоккеиста Платона.

Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.

Вертолет закружил над кондором.

Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где – то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало.

Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему – то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе.

Решение пришло мгновенно, но показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно, на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах.

Кондор распахнул свои трехметровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. «Мы сработаемся», – подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.

Поездка за океан оказалась короткой, и теперь Самсон лежал на вращающемся ложе, которое крутилось мимо замкнутого панорамного экрана. Он не любил переключать каналы, но любил переключать судьбы людей. Перед ним проплывали горы и долины, реки и водопады. Он не любил сидеть, но любил лежа рассматривать пейзажи земли. Он лежал и смотрел по сторонам, пока в его голове не возникало нечто неосознанное, которое вскоре превращалось в определенную мысль.

Над экраном с пейзажами стали появляться лица людей, которые, как горы, определяли рельеф населенного пункта. В задачу Самсона входило негативно – позитивное развлечение общества. Он прекрасно понимал, что людям надо давать передышку для решения личных дел вместо переживания за общие проблемы человечества. Он дело поставил так, что известные люди откупались от него еще большей популярностью. Они выворачивали свою жизнь наизнанку на экранах, и это их спасало от еще большей кары в жизни.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».