Я с сомнением взглянула на врача, вжавшись в кровать и пытаясь показаться совершенно здоровой.

– Что вас беспокоит, Кристина?

Я нахмурилась.

– Вы меня пугаете, – произнесла я растерянно, – вы желаете мне зла.

– Кристина, поверьте, мне ни к чему причинять вам боль. Я лишь хочу вам помочь, – врач добродушно улыбнулся, чем еще больше меня напугал. Сердцебиение участилось, я в ужасе замерла не в силах пошевелиться.

– Я уже выбрала себе психиатра, которому я доверяю, – сообщила я сбивчиво.

Мои мысли путались. Сознание помутилось. Подошедший ко мне врач, прикоснулся ко мне своей холодной рукой, прощупывая пульс, и вытаскивая из руки катетер.

– Кто же твой загадочный психиатр, Кристина?

– Даниэль Морриган, – ответила я, со страхом переводя дух.

– Я слышал про этого врача. Кажется он молодой и весьма преуспевающий, но он не работает в нашей клинике.

– Я надеялся, что после того, как гематома Кристины перестанет ее беспокоить, мы сможем перевести ее в психиатрическую больницу имени Станислава Левандовски, – произнес Даниэль, появившейся в дверях палаты.

– Вы уже поставили диагноз, доктор Морриган? – Поинтересовался доктор Прайс в удивлении.

– Начальная стадия сенсетивной паранойи, – произнес Даниэль задумчиво глядя на меня, – думаю, лечение необходимо начинать срочно, пока она не переросла в психоз. Необходимо назначить прием нейролептиков с антибредовым эффектом и психотерапию.

Доктор Прайс согласно кивнул.

– Я назначу Кристине лекарство, а вам придется проследить, чтобы она его принимала.

Даниэль кивнул.

– Кристина, я скоро вернусь. Доктор Прайс, я хотел бы с вами посоветоваться, – мужчины удалились за дверь.

В растерянности я взяла в руки телефон и в удивлении посмотрела на монитор, заметив оповещение о новом сообщении от Сони. Открыв конверт, я замерла в ужасе, прочитав следующий текст.

«Кристина, тебе не следует доверять Даниэлю. Если ты согласишься проходить лечение в психиатрической клинике, ты найдешь там свой конец».

В страхе, я выронила телефон на кровать. Как мне могло прийти сообщение с телефона Сони, ведь она мертва, а ее телефон, вероятно, разбился, упав на асфальт. В палату вернулся Даниэль, в тот момент, когда я села на кровати, свесив ноги вниз и пытаясь встать.

– Кристина, вернись в кровать, ты слаба, – услышала я встревоженный голос брюнета.

– Я не могу тебе доверять, мне нужно уйти, – я встала с кровати, покачнувшись, по моим щекам текли слезы.

– Кристина, что случилось? – Брюнет оказался рядом со мной, подхватив меня на руки и вернув в постель. Все еще рыдая, я протянула мужчине телефон. Даниэль в удивлении прочитал сообщение.

– Кристина, это чья-то злая шутка. Ты можешь мне доверять, я не хочу тебе зла.

– Но зачем тебе помогать мне? – Выкрикнула я в слезах.

Нахмурившись, мужчина посмотрел своими синими глазами в мое лицо.

– Кристина, я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.

Моментально успокоившись, я в удивлении посмотрела на прекрасного брюнета, не веря своим ушам. Но вспомнив все то, что делал для меня Даниэль, я растерянно улыбнулась. Коснувшись черных густых волос мужчины, я поцеловала его в щеку. Неожиданно, я почувствовала резкую боль в груди, висящий на моей шее кулон обжег нежную кожу. Я поспешно отстранилась от брюнета, который с улыбкой вышел из комнаты, отправившись за пиццей.

Курс лечения тромболитиками закончился через пять дней, после того, как я попала в больницу. Гематома быстро уменьшалась в размерах, и доктор Фишер назначил мне терапию витаминами – ноотропами.

В тот же день, как Даниэль поставил мне диагноз, я начала принимать нейролептики с антибредовым эффектом и сильное успокоительное. Смерть начал ускользать из моего сознания безвозвратно, и спустя пять дней лечения, мне уже с трудом верилось в его существование. Единственным напоминанием о нем были песочные часы – висевшие у меня на груди.

В то время, как мне должно было становится все лучше, я напротив впадала в состояние апатии и депрессии. Я не могла поверить в то, что Смерть покинул меня навсегда. Мне его не хватало, настолько, что я готова была пойти на что угодно, лишь бы вновь встретиться с прекрасным шатеном, завладевшим моим сердцем навсегда.

После двух недель лечения, Даниэль начал настаивать на моем переводе в психиатрическую больницу имени Станислава Левандовски, склоняя к этому доктора Фишера и моих родных в бесконечных беседах о моем здоровье. Как меня ни любили мои родители, но им пришлось признать, что с каждым днем мое состояние ухудшается, и мне необходим тщательный присмотр и уход.

Настал тот день, когда Даниэль посадил меня в машину, и загрузив в багажник две сумки самых необходимых вещей, которые собрала для меня мать, повез меня в загадочный мир закрытой психиатрической лечебницы, расположенной в пригороде Кракова.

Признаюсь, мне было интересно оказаться в старинном здании лечебницы, которое прежде было монастырем. Когда мы только подъехали к больнице, я с любопытством рассматривала высокую ограду забора, огромную ухоженную территорию больницы, которую окружал парк с фонтаном и сосновым бором. Здесь был совершенно другой воздух, нежели в центральной части города.

Машина остановилась перед центральным корпусом больницы, выполненным из сероватого кирпича. Когда я вышла из машины, мне показалось, что я попала в совершенно иной мир. Я с интересом рассматривала свой новый дом. Огромная колокольня, примыкавшая к центральному корпусу, была закрыта на реставрацию, но мне показалось, что в одном из оконных проемов промелькнула темная фигура.

Припарковавшись подальше от центрального входа, Даниэль вытащил мои вещи из машины. Мы поднялись по центральной лестнице, оказавшись перед постом охраны. Даниэль показал пропуск, после чего провел меня в кабинет главного врача располагавшегося на первом этаже. Я с интересом осматривалась по сторонам: внутри здание ничем не походило на монастырь, и имело достаточно современную отделку, напоминая любую другую клинику.

– Я заранее договорился с доктором Вебером, чтобы он предоставил тебе лучшую палату, – произнес Даниэль, пытаясь заинтересовать меня происходящим.

Я лишь молча кивнула. В моих глазах промелькнул страх, когда я услышала фамилию главврача, мурашки пробежали по моей спине.

– Не бойся, Кристина, я знаю доктора Вебера уже десять лет. Он замечательный специалист и хороший руководитель. Поверь, нет ничего страшного или подозрительного в том, что он – немец. Большинство работников больницы немцы.

Услышав это, я вздрогнула, начав беспокойно заламывать руки.

– Кристина, Краков находится в Польше, нет ничего странного в том, что среди населения нашего города попадаются немцы, – Даниэль успокаивающе сжал мою руку, подтолкнув меня в кабинет главврача, – я отнесу вещи в твою комнату, и вернусь за тобой.

Я с сожалением выпустила руку брюнета, и тяжело вздохнув, открыла дверь в кабинет доктора Томаса Вебера.

Величественный красивый мужчина лет сорока-пяти, замер в удивлении, когда я вошла в кабинет, остановившись в дверях. Он внимательно окинул меня взглядом с ног до головы. На мне было черное платье до колен, с расклешенной пышной юбкой и удобные балетки без каблуков. Длинные волосы рассыпались по плечам.

Его взгляд был пристальным, казалось, он смотрит прямо мне в душу. На его лице отразился мимолетный страх, а потом в глазах вспыхнула заинтересованность.

– Добрый день, мисс! – Голос мужчины был нежным и бархатистым. – Как я могу вас называть?

– Мисс Кристина Давидович, – отозвалась я в растерянности.

– Конечно, – на лице доктора Вебера появилась заинтересованная улыбка, – Вы та самая девушка, которая так заинтересовала моего лучшего психиатра, что он решил перевести вас в нашу больницу. Должно быть, ваш случай любопытный.

– Доктор Морриган – мой хороший друг, – пояснила я холодно, – именно поэтому я здесь.