Наши зароптали, но, вспомнив, где находятся, притихли. Я смотрела на отца Николая: зачем он здесь? Не было на его лице умиротворения. Наверное, водить туристов по монастырю - его послушание, подвиг. Не хочется, а надо. Мы гуськом полезли по крутой лестнице наверх, на гору. Там был сад с кустами, усыпанными черной смородиной. Сверху были видны лес и овраги - всё то же, что и пятьсот лет назад. В это время ударили в колокола. Двери церкви раскрылись, и оттуда стали выходить монахи, они шли в трапезную, парами. Последним шел старик, согнувшийся почти до земли.
- Там, внизу, наше подсобное хозяйство - коровки, овечки. Две лошадки есть. Сами косим, сами хлеб выпекаем.
- А ты в армии отслужил? - спросил один из наших.
- До армии сюда и не берут. Мы полностью с государством рассчитались, за нами долгов нет... Давайте спускаться.
Он хотел, чтобы мы поскорее ушли.
За обедом в бистро "Стимул" обсуждали монахов:
- Хорошо устроились, ни забот, ни проблем, сыты, обуты. Знай молись и грехи замаливай.
- Если вам завидно, что же вы в монастырь не уходите?
- Мне детей кормить надо. Жена на инвалидности. Да и не верю я ни во что.
- То-то оно и видно.
- Мужчины, перестаньте ругаться!
Тургруппа раскололась на два лагеря: за и против. Мы с Ольгой оказались по разные стороны баррикад. Ей все тут понравилось: и синие купола, и шествие парами на обед, и то, что почти всё - нельзя: читать газеты, смотреть телевизор, смеяться.
- Ты просто не понимаешь, что такое духовность. Не может плохой человек говорить о животных "козочка", "петушок". И слушать ничего не хочу! Умолкни.
Я умолкла и одна пошла бродить по печорским улицам. И стало мне отчего-то легко и весело. В тени забора две курицы тянули в разные стороны червяка. Маленькая девочка, приняв меня за интуристку, пошла рядом, выпрашивая доллар. Я дала ей пять рублей, и она показала мне язык. На центральной площади парень торговал керамическими ангелочками, разложив их на капоте "москвича".
- Выбирайте, какой на вас глядит. Возьмете три штуки - скидочку сделаем.
Я купила двух одинаковых ангелочков себе и Ольге. Пусть останется что-нибудь на память о старой дружбе. О путешествии по горящей путевке.
Пора было возвращаться к автобусу. Я обогнула обшарпанный нежилой дом, и передо мной открылась неожиданная картина: огромный, уходящий вниз травяной склон, а там, за склоном, высокая крепостная стена, тянущаяся вдоль того самого монастыря, где мы только что были. Внизу, в глубине, у подножия стены сидела на табуретке бабушка и читала книгу. В одной руке она держала веревку пасла козу. Коза ходила кругами вокруг хозяйки, заматывая ее, а когда веревка кончалась, шла в обратную сторону, разматывала.
Интересно, что читает бабушка у средневековой стены в двухтысячном году? И как она потом поднимается по крутому склону? А табуретку куда девает? Жаль, что нет рядом Ольги. Она бы сразу догадалась, что там за книга и почему вокруг человека, оказавшегося на дне, ходит кругами тварь с рогами и хвостом - тоже растолковала бы.
Мы уже сидели в автобусе, шофер завел мотор. Сестры-хамки, загрустившие было, обрадовались:
- Гляди, коза от бабки убегает. Да дай ты ей, старая, палкой по рогам!
Начитанная бабушка из оврага и маленькая козочка, вдруг испугавшаяся нашего автобуса, проплывали в свой параллельный мир. Они нас не слышали.
