Михаил вылез из воды.

Альбина зашла на мостки с полотенцем: – Ну что?

– Ничего… хорошего.

– А говорил, плавать не умеешь.

– А я и не плавал, нырял у мостков. Далеко – не умею. Так, возле берега…

– На, оботрись, – подала мужу полотенце.

Харитон похлопал себя по карманам.

– Эх, щас бы хлебушка кирпич! А в него ртути законопатить… да в воду. Да где ртути взять…

– Это зачем? – спросил Михаил, обтираясь.

– А он и притянется, место укажет. Дед учил… Или с ружа пальнуть… Да ружа тожа не имеется…

– А из ружья зачем?

– Тода враз всплывёт. Пузырь у его лопнет и всплывёт, а как же…

– Он что, блажной? С чего… надумал?

Старик пожевал губами.

– И ведь не впервой… Спасали уже… Тода тольки лоб раскроил… На якорь напоролси… Еле откачали… Кожу ниткой срастили… А теперя вот… обхитрил, выходит… на своём настоял…

– Как вода? – спросила Альбина у мужа.

– Мокрая, – усмехнулся Михаил.

– Может, в другое место поедем?

– Почему?

– Ну, а этот… – Альбина неопределённо кивнула на воду.

– А чего он нам… Мы на острова.

– Как знаешь. Пойдём, Саня.

Альбина взяла сына за руку, и они сошли на берег. Михаил натянул брюки, рубашку.

– Пойду к участковому… заявлю… – сказал Харитон. – А потом уж и вас перевязу, коли дождётесь…

Старик сплюнул с досады и, сгорбившись, поплёлся в горку, то и дело оглядываясь на реку.

Остров

Моторка в «дикарями» на борту направляется к острову.

Недалеко от острова мотор стал чихать и заглох. Харитон чертыхнулся, откинул крышку моторного отсека, стал заводить – не заводится.

Михаил поднялся, взял вёсла, вставил в уключины.

– А ну-ка, Санёк, садись. Будешь рабом на галере.

Санёк с готовностью взялся за вёсла, стал грести.

– Ну что там? – спросил Михаил старика.

– Да вот кумекаю… в чём загвоздка… – старик склонился над мотором. – Всё фурычит навроде…

– А может, бензин кончился? – предположил Михаил.

Харитон сунулся проверить.

– Тьфу! Едрёна канитель! – старик черканул рукой по седой шевелюре. – А канистру дома оставил, балда! Тода я вас тута, с энтой стороны острова высажу… Согласные?

– Пойдёт! – ответил Михаил.

– А уж вы сами, по леску, выберетесь на тот край, к основному руслу. Тута трава да тина, а тама простор, пясочек… И уж денег с вас не возьму тода… раз тако дело…

– Нет проблем, отец.

Михаил достал кошелёк, отогнул две сотни и вручил старику.

– Годится?

– Годится! – ухмыльнулся старик, принимая деньги.

– Давай, Санёк! Жми к берегу. Лево руля! – командовал Михаил.

Ближе к берегу сплошной скатертью пошла ряска. Вёсла то и дело цеплялись за траву, и они нагружались мокрой мохнатой зеленью. Санёк совсем выбился из сил.

– Левым, левым греби! – командовал Михаил.

– Ну, пап, я не могу больше…

Лодка была тяжёлая, и Санёк с трудом управлялся с вёслами.

– Ладно, отдыхай.

Михаил сел за вёсла, а Санёк стал рассматривать ряску, заглядывал в тёмные окна воды, проделанные вёслами, где причудливо шевелились многочисленные водоросли.

– А здесь он может всплыть? – вдруг спросил Санёк у старика.

– Кто? Бориска-то? Может. Он такой.

Санёк убрал руку с борта и сдвинулся от края лодки к центру. Старик рассмеялся беззубо.

– Нет, тута не всплывёт. Травы больно много. Запутаится.

Вскоре по бортам прошелестела прибрежная осока, и лодка ткнулась в земляную колдобину.

Михаил составил вещи на нос и выпрыгнул на твёрдую почву. За ним лодку покинул Санёк с удочками наперевес. Потом Альбина. Михаил сгрузил вещи, столкнул лодку, и Старик, на вёслах, отправился обратно.

К основному руслу вышли скоро – островок был длинный, но неширокий. Несмотря на жару, с реки дул ветер, и по тёмной воде гуляли белые барашки.

Над водой с криком носились чайки – верный признак присутствия рыб.

По основному фарватеру плыл большой теплоход. На берегу повсюду лежали, ходили, сидели, купались отдыхающие.

Но вот Санёк, забежавший вперёд, подал голос, видимо, нашёл подходящее место.

– Идите сюда!

Через час на уютном пятачке в конце острова, между деревьями, стояла палатка, рядом было устроено кострище, возле которого лежала большая охапка валежника из лесочка.

Для начала пили чай из термоса с бутербродами.

– Ну что, тебе нравится здесь? – спросила Альбина у мужа.

– Вполне. Вон она река. Песочек. И никого не видно.

– И нас не видно! – вставил Санёк, допивая свой чай.

– Естественно. Какие планы, Санёк?

– Я хочу на рыбалку. Можно твой спиннинг?

– А ты умеешь им пользоваться?

– Нет.

– Пойдём, покажу.

Михаил поднялся.

– Как ты себя чувствуешь, Миша? – спросила Альбина осторожно.

– Да нормально. А что?

– Ничего. Просто спросила.

Михаил и Санёк отправились на рыбалку, а Альбина, переодевшись для загорания, окунулась разок и улеглась на солнышке неподалёку от палатки.

Ночная русалка

Тот же остров, то же место, только пятнадцать лет назад.

Вечер. В небе полная луна. Ярко горит костёр.

У костра сидят Михаил – ему всего двадцать пять,

Артём – он чуть постарше,

худощавый мужик с бритой головой по прозвищу Череп – ему около тридцати,

Совок – крепкий детина с плотной шеей и широким бритым затылком,

и Рита – весёлая и смазливая, с длинными распущенными волосами, деревенская девушка лет восемнадцати.

На брезентовой подстилке водка, «шампанское», шашлыки и прочая закуска. Веселье в разгаре. Несмотря на тёмное время суток, воздух горяч, и все по пояс голы. На Рите тоже только короткая юбка да простой лифчик. Она изредка икает и тут же смеётся над этим, поправляя бретельку лифчика, который постоянно спадает, приоткрывая белую девичью грудь.

– Да сними ты его! Взопреешь! – смеётся Совок.

– И правда, Рит, – поддерживает Совка Череп, в руках у которого вдруг оказалась гитара. – Долой оковы одежды! Мораль для невежды! Сексуальная революция вышла на улицы! Обнажайтесь деревни и города! Свобода, девки и господа!

Все смеются. Рита пьяно и конфузливо улыбается, стыдливо прикрывая грудь.

– А! – говорит она, жеманно отмахиваясь. – Мы так не договаривались.

– А как мы договаривались? – спрашивает Совок.

– А никак! Я вас перевезла и… мне домой надо…

Совок наливает в стакан «шампанского», подаёт девушке.

– Молодец, Ритуля! За это надо выпить. Прими.