Мой брат Игорь не вспоминает эту историю уже много лет. Он делает вид, как будто ничего и не было, ничего не случилось. Я не против. Мы не обсуждаем то лето восемьдесят шестого года. Но иногда, после работы, устав от стирки, уроков с детьми и кухни, лежа ночью и пытаясь заснуть, я вспоминаю детство и тот необъяснимый случай. Тридцать лет прошло, а я до сих боюсь.

***

Мы жили на Севере, в небольшом рабочем посёлке. Родители работали, мы учились. Это был конец восьмидесятых, если я не ошибаюсь. Как сейчас говорят совок, застой. До путча, развала СССР еще оставалось несколько лет.

Нашего городка это мало касалось, рабочий люд не лез в политику, не страдал от репрессий и в принципе, было всё равно, какой вождь выступает по телевизору. Зарплаты платили стабильно, в магазинах стабильно ничего не было.

Но это я со слов родителей говорю, у нас же - у детей, всё было хорошо. Скучно на уроках, весело после уроков. Зимой - санки, лыжи, самодельные катки, снеговики. Весной и летом классики во дворе, походы на пикники, за ягодами и грибами. Кружки по интересам в Доме Пионеров.

Я, как и любая младшая сестра-третьекласница, предпочитала проводить время со старшим братом. Куда он, туда и я. Тем более родители это очень даже одобряли. Все-таки под присмотром, пока они на работе. Полдня школа контролирует и воспитывает, полдня - брат.

Игорю это не нравилось, но он сильно не возражал. Поэтому лет до десяти я играла в мальчуковые игры и вместо того, чтобы чертить классики, лазила по стройкам и подвалам.

***

В тот день мы сидели на обочине дороги, на сваленных, ржавых железных бочках, и спорили.

- Давай проверим, - говорил Паша, - он точно что-то скрывает.

Игорь покачал головой:

- Нет. Слишком опасно. Тем более со мной сестричка, а если придётся убегать? Она будет нас задерживать

Помолчали. Я не хотела спорить, тем более он был прав.

Но Паша никогда просто так не сдавался. Тем более что мысль о походе в таинственную голубятню он вынашивал еще с зимы.

Мы часто ходили сюда, на окраину города, после школы и наблюдали за небольшим одноэтажным домиком с пристройкой. Все называли её голубятня. В доме действительно жил старик, который разводил голубей, много голубей. Все это знали, потому что все видели домик, но внутри никто не был. Старик не любил гостей, а ещё больше не любил детей.

Я слышала, что когда-то отец сказал о нем: "Старый чёрт усыновил своих птиц и больше ему ничего не надо".

Паша удобнее устроился на огромной ржавой бочке и, болтая ногами, смотрел задумчиво на "голубятню". Близко туда никто не подходил, и все предпочитали смотреть на взлетающих иногда птиц издалека.

- Знаете, что я думаю? - сказал Паша. - Не простой он голубятник, а американский разведчик.

Я не выдержала и фыркнула тихонько. Паша укоризненно посмотрел на меня с выражением "Эх, дети" и продолжил:

- Живёт один. На окраине. В деревянном домике одноэтажном. Все живут в теплых квартирах, а он сам по себе. Как будто что-то скрывает. Вы хоть раз его в городе видели?

- Нет, - ответила я. - Ни разу его в хлебном не видела. А голубей же хлебом кормят, не?

- Я один раз видел у паспортного стола, - сказал Игорь. - Грязный как чёрт. Но разведчики паспорта не получают. Они наоборот скрываются.

- Значит у него сообщники в паспортном. Ему же нужно поддельный при себе держать, чтобы милиции показывать. У него их, наверное, десяток.

- Нет, - сказала я. - Не похож он на разведчика. Ты видел Штирлица? Вот это разведчик. Умный, ухоженный, красивый. А этот на алкоголика похож.

- Точно, - подтвердил Игорь. - Он же должен сведения добывать и передавать шифром за границу.

- Он не только шифр, судя по виду, он и алфавит не знает.

Игорь засмеялся, а Паша обиженно замолчал. Поднял камень с дороги и зашвырнул его куда-то вдаль. Игорь поднял острый камешек и начал чертить им на земле.

- Знаете, что я думаю? - сказал он задумчиво. И продолжил: Я думаю, что он беглый фашист.

Теперь смеялись мы с Пашей. Но моего брата так просто не сбить с толку, особенно если он верит в то, что говорит:

- Я вчера смотрел передачу. Там рассказывали, что сотни фашистов избежали возмездия. Поменяли паспорта, подкупили людей и разъехались по разным странам. Они до сих пор живут под вымышленными именами и ведут себя тихо, ждут возрождения нацисткой власти. Вот и подумайте. Старик живет один, ни с кем не общается, никого не пускает на свою голубятню. А у него может там портреты Гитлера развешаны, нацистские флаги и форма хранится в сундуке. Выучил русский язык и поселился у нас на Севере. Искать тут не будут. А у нас может секретное русское оружие хранится, и он хочет его найти и сфотографировать. А фотки специально обученными нацистскими голубями отправить.

Братец, если уже придумает, то с размахом. Я даже поверила сначала, но Паша все сбил своим идиотским писклявым смехом:

- А-ха-ха! Голубями! Ну ты даёшь! Мы где живем, а?

- А то ты не знаешь, где мы живем.

- На Крайнем Севере, дурак! Сюда на самолёте восемь часов лететь от Москвы без пересадок? Голуби, ахаха. Нацистские! Сверхзвуковые!

Игорь смущенно замолчал. Об этом он не подумал: "Ну, может я ошибся с голубями, для прикрытия он их держит, чтобы на работу не ходить. Но всё остальное, правда". Момент был потерян и мы уже не верили и не хотели верить. Паша взял еще камешек и зашвырнул его подальше.

- Осторожнее, - сказал Игорь, - попадёшь в голову кому-нибудь случайно.

Паша хотел, что-то ответить, но тут я напомнила, что и у меня есть мнение насчет тайны голубятника.

- Я думаю, что он маньяк-похититель детей. Как Фишер.

- Кто? - переспросил Паша. Он не любил читать, и не смотрел документальные передачи, поэтому всегда приходилось объяснять ему элементарные вещи.

- Мы были в пионерском лагере в Подмосковье и там нам ребята рассказывали про Фишера. Он ходит по лесам и похищает детей.

Паша поднял с земли камень и опять зашвырнул его вдаль изо всей силы. Что-то сильно грохнуло.

- Куда кидаешь? - спросил Игорь и прищурился, у него было не очень хорошее зрение.

- Хочу до голубятни докинуть, - сказал Паша и запустил ещё один камень - Может голубя собью в полете.

- А зачем?

- Хочу снайпером стать, тренировать меткость нужно с детства. Даша, расскажи ещё о Фишере.

Он искал новые камни на земле и одновременно всем видом показывал, что слушает. Ему и правда было интересно, читать он не любил, а вот слушать очень.

Говорят, - продолжила я - что когда-то давно, еще до моего рождения, к голубятнику можно было приходить, и он всех радостно встречал. Однажды летом пионервожатая повела первоклассников на экскурсию, посмотреть на голубей. Голубятник их очень хорошо встретил, всё показал, рассказал и они, счастливые, пошли в школу. А потом обнаружилось, что пропал мальчик. Спокойный, незаметный мальчик. Не отличник и не двоечник. Просто тихий, застенчивый первоклассник. Поэтому его и недосчитались сначала. Обнаружили пропажу, вернулись, а его в голубятне не было. Так и не нашли.

- Ого, - сказал Паша - Никогда? А что случилось, узнали?

- Нет. Подозревали голубятника. Приехала милиция, даже из Москвы телевидение. Обыскали всё, чуть не разобрали по кусочкам, но так мальчика и не нашли. Голубятника отпустили, но он больше никогда не пускал детей в свой дом.

- И взрослых тоже, - добавил Игорь. Вот зануда.

- Да. И взрослых тоже. Уже много лет он практически не выходит из своего дома, возится с голубями и практически ни с кем не дружит. Но говорят, что дети продолжают пропадать в городе. Редко, но пропадают, и никто их не находит. Никогда.