Столкновение сопровождалось душераздирающим скрежетом металла и звоном бьющегося стекла. Анатолий ждал боли, но она не приходила. Пришлось открыть глаза…

Он опять оказался в лаборатории Корбута. По ушам резанул звон бьющегося стекла. Что-то происходило не так, что-то у профессора вышло из-под контроля. Анатолий повернул голову и увидел, что соседняя кровать пуста. Куда подевался Колька? Брезентовый ремень впился в кадык, но Анатолий упорно приподнимал голову до тех пор, пока не смог увидеть дальний угол лаборатории. Колька оказался там. Его лоб пересекал латунный обруч, на котором болтались обрывки проводов. Колька душил одного из ассистентов Корбута. Сам профессор испуганно выглядывал из-за спины Никиты, а тот с искаженным от страха лицом пытался вырвать из-за пояса пистолет.

Вот дает парень! Оказался покрепче, чем его командир.

Жаль, что он не сможет помочь Кольке. А без посторонней помощи тому не справиться.

Тело ассистента обмякло. Когда Колька разжал ладони, его жертва кулем рухнула на пол. К этому времени Никита уже справился с охватившей его паникой и выстрелил Кольке в спину. Все было кончено.

Или нет?

Коля только покачнулся и, медленно развернувшись, с хрустом давя босыми ногами осколки колб, двинулся на Никиту. Прогрохотали еще два выстрела. Они отбросили Кольку на несколько шагов назад, но не более того. Колька быстро восстановил равновесие и опять пошел на Никиту. И тут Анатолий увидел лицо друга. Своего старого товарища, весельчака и большого любителя айкидо. Тот двигался странными рывками, словно марионетка на веревочках кукловода. Ужас сковал Анатолия настолько, что он перестал дышать. Следовало бы сразу догадаться, что разорвать фиксаторы барокамеры не под силу ни одному человеку. Однако Колька уже не был человеком. Это было новое существо, обладавшее неограниченными возможностями по сравнению с обыкновенными людьми.

Генетический модификатор Корбута сработал, как и предполагалось. Колька больше не чувствовал боли. Судя по каменному выражению лица и серебристому блеску в глазах, он вообще ничего не чувствовал. Никита успел опустошить обойму, прежде чем Колька наконец-то рухнул на пол.

Анатолий закрыл глаза. Если бы были свободны руки, он обязательно заткнул бы уши. Чтобы не слышать, как продолжает, уже лежа на полу, дергаться его старый друг. Холодным камнем на грудь навалилось тупое безразличие. Вот что ждет всех остальных. Опыт профессора удался. Остается лишь научиться управлять созданными монстрами. Уговорить их не душить любого, кто попадется под руку, и тогда все будет в ажуре. С такими данными гэмэчелы легко выберутся на поверхность. Сначала будут таскать в Метро все, что прикажет партия, а когда это надоест, задумаются, стоит ли им служить своим создателям. В любом случае у новой расы большое будущее, значительно более широкие возможности, чем у подземных червей, называющих себя людьми.

Люди Корбута пройдут победным маршем по опустошенной ядерной катастрофой земле. Рыцари без страха и упрека. Франкенштейны без глупых нравственных терзаний. Вообще без чувств. Они создадут свой мир. Людям в таком мире места не будет.

Пусть первая попытка провалилась. Будут и другие, и, возможно, кому-то повезет больше.

Когда слух понемногу вернулся, Анатолий услышал, как профессор дает указания Никите. Быстро же они оправились от шока. Может быть, эксперимент пошел вкривь не в первый раз… Что дальше? Кто следующий, разорвав фиксаторы, выйдет из барокамеры? Когда Анатолий услышал приближающиеся шаги, он открыл глаза. Над ним склонился Корбут. На его щеке темнела свежая царапина.

– Поздравляю, профессор. Ваш опыт, кажется, удался.

– Смейся, паяц. Дальше все пойдет гораздо лучше. Поздравления принимаются – авансом. – Корбут сверился с показаниями каких-то приборов, оттянул Анатолию веко, заглянул внутрь. – А вот вас, молодой человек, поздравить не с чем. Ни ГМЧ, ни тем более нового Адама из вас не получилось. Очень жаль. Да-с. Никита, займись!

Профессор посмотрел на Анатолия с таким сочувствием, что, казалось, еще пара секунд, и он расплачется от жалости. Потом Корбут тяжело вздохнул и направился к следующей кровати. Никита явился с плоскогубцами. Посвистывая, открутил проволоку на руках, направил на Анатолия пистолет и предоставил пленнику возможность самому распутывать ноги. Подручный Корбута терпеливо дожидался, пока Анатолий сползет с кровати на пол и сможет встать. Затем указал стволом на дверь. Анатолий ожидал, что выйдет в туннель, но за дверью оказался узкий коридор, освещенный всего одной лампочкой, спрятанной в забранный решеткой матовый плафон.

Никита провел пленника мимо двери, находившейся по центру коридора. Анатолий успел заметить прямоугольник с десятком кнопок. Кодовый замок. Скорее всего, за этой дверью и находилась платформа, на которой дежурил автоматчик. Анатолий поймал себя на странной мысли: зачем запоминать расположение помещений? Разве он собирается сюда вернуться? Все еще надеется выжить? Торцевая дверь. Никакого замка – независимые рычажные механизмы запоров с обеих сторон. Рычаг поворачивается на девяносто градусов и надежно фиксируется в специальном пазу.

Никита втолкнул Анатолия в просторное помещение с двумя дверями, снабженными такими же надежными засовами. Бетонный куб опять-таки с одной-единственной тусклой лампочкой. Глядя на нее, Анатолий вдруг почувствовал, что с ним происходит нечто странное. Каждая клетка организма пульсировала в бешеном ритме, а мускулы просто распирала неведомая сила. Казалось, что тело меняет размеры: то съеживается, то расширяется и никак не может определиться с новым размером. Странно, что Никита этого не замечает. Со зрением и слухом тоже что-то происходило. Анатолий отчетливо видел мельчайшие трещины на стенах, газообразное свечение, окутывающие нить накаливания лампочки и поры на коже лица Никиты. Каждый звук распадался на составляющие, а мозг моментально трансформировал отдельные звуковые куски в трехмерную картинку источника шума. Сейчас, например, Анатолий отчетливо различал возбужденный стук сердца своего палача и чуть ли не видел, как трепыхается в его груди сердечная мышца.

– Приехали, – сообщил предатель и ткнул пальцем в первую дверь. – Там тебя дожидается дружок, доставивший нам столько хлопот. Он и много других, кого на Дзержинской приговорили к смерти. Открывай… И давай покончим с этой волокитой как можно быстрее.

Анатолий потянул дверь на себя. Ожидал увидеть туннель, заваленный трупами, машинный зал или что-нибудь в этом роде. Ничего. Только черная пустота и часть бетонного пола, обрывающегося в полуметре от двери. Анатолий обернулся к Никите, уже поднявшему пистолет:

– А что за второй дверью?

– Зачем тебе?

– Для общего развития.

– Что ж, развивайся. Там лестница и выход наверх – прямо к вентиляционной будке на поверхности. Очень удобно для опытов профессора. В память о старой дружбе, я с удовольствием разрешил бы тебе воспользоваться второй дверью и подохнуть от радиации. Но, сам понимаешь, с этим слишком много мороки.

Анатолий не сводил глаз с руки Никиты. Пока тот говорил, ствол пистолета немного опустился. Всего на полсантиметра. В обычном состоянии Анатолий этого не заметил бы. Сейчас же все его чувства обострились до предела, а мощь, распиравшая тело, требовала выхода. Он улыбнулся, а увидев недоумение Никиты, рассмеялся:

– Жаль, что у тебя нет глаз на затылке.

– Ты не заставишь меня оглянуться. – В голосе инструктора появились нотки тревоги, а пистолет опустился еще на полсантиметра. – Со мной эти штуки…

Анатолий прыгнул. Ему казалось, что он медленно парит в воздухе. Слишком медленно для Никиты с его молниеносной реакцией. Однако ощущение оказалось обманчивым. Никита все еще не успел ничего сделать, когда кулак Анатолия врезался ему в челюсть. Удар оказался таким сильным, что инструктор отлетел к стене. Анатолий с сожалением понял, что не успел научиться управлять своими сверхвозможностями.