— Уважаемый, с вас еще 18 долларов.

— Как? — округлил он глаза. — Я ведь договорился за 60! Разве не так?

— Это за дорогу, но вы забыли про остановки.

— Какие остановки, какие остановки? — хитрит старик. — Ты это о чем?

— Три остановки по полчаса каждая, — я не намерен отступать. — Вы у нас не первый раз, и наши расценки вам известны: время ожидания стоит 12 долларов в час. С вас за полтора часа.

— Ого, ты с ума сошел! — все еще хочет открутиться рабай, но видно, что он давно уже все просчитал, а этот спектакль — просто так, ради удовольствия и на всякий случай. — Ты с ума сошел, такие деньги!

Однако кошелек уже в руке, и 18 долларов тоже давно отложены отдельно у хитреца.

Вынул, пересчитал и, подумав, добавил квотер — 25 центов.

— Это тебе за то, что грузил, — важно поясняет он и роняет квотер на землю. Скорее всего, не случайно.

Я сажусь в машину.

— Ты забыл свой квотер! — кричит он.

— Я не забыл. Просто я считаю, что мое нагибание за ним стоит дороже. Мне невыгодно.

— Ты самодовольный русский дурак, у которого никогда не будет денег! — презрительно бросает он мне на прощанье.

Может, он и прав. Но кланяться квотеру я не стану.

Возвращаюсь уже в темноте. Я люблю загородный ночной хайвэй, мелькание встречных огней, причудливые тени на асфальте. Но еще больше люблю, когда перед глазами вдруг возникает громада моста Джорджа Вашингтона. Оконтуренный огнями мост кажется парящим в воздухе — вознеслась над широченным Гудзоном двухэтажная стальная многополосная громадина. Что там висячие сады Семирамиды! Бред, легенда, а это — вещь! Это творение рук человеческих, и я человек — следовательно, сопричастен и горжусь.

Впереди у меня ночной Манхэттен, но это уже отдельная сказка.

Не помню, кто это сказал, но сказано точно: «Финансы бывают в двух состояниях:

а) денег нет,

б) денег нет совсем».

Сегодня у меня состояние номер два, т. е. не хватает даже на оплату техобслуживания машины. Посему, не глядя на субботу, придётся поработать, а так как наша контора сегодня закрыта, да и вообще сейчас что-то с работой туговато, придётся поработать на друзей, обслуживающих страховые компании. Дело в том, что при заключении договора о страховании жизни, компания хочет знать степень риска. Поэтому проводится предварительное обследование, которое зависит от возраста, предистории заболевания, вредных привычек и т. д. Но главное — от суммы страховки. Если это — 10 000 — 15 000$, то обойдёмся парочкой простых анализов. Но если это 500 000 и более…

Вот этим мы и занимаемся: едем к клиенту, проводим опрос, осмотр,(рост, вес, давление, анализы крови, мочи, а, по спецзаказу, и ЭКГ). Всё было бы просто, если бы это нужно было клиенту! Но клиенту это не нужно, ибо, если мы найдём что-либо, его выплаты возрастут. Это нужно компании, но клиента нельзя спугнуть, его и так с трудом уговорили! А как они уговаривают!

Месяц назад один такой кадр заявился в наш кар-сервис. Элегантно одетый мужик лет около пятидесяти, с благородной сединой на висках, с тонкими ухоженными руками пианиста или хирурга. Он не был похож на страхового агента. Он и не должен был походить на страхового агента, иначе с ним никто не захотел бы разговаривать: все знают, что агент тебя наколет обязательно! А этот интеллигентный, достойный человек — не, этот не может! Он же день и ночь думает, как тебе помочь! Это целое искусство — заставить человека ДОБРОВОЛЬНО отдать так необходимые ему деньги за то, без чего он вполне может обойтись!

Первая фраза, которую он произносит, звучит несколько неожиданно: «Если вам кто-то скажет, что без страховки нельзя прожить — не верьте! Можно, и очень даже хорошо!». Потом, выдержав паузу, как опытный актёр, добавляет:

«Без страховки умирать плохо…Да нет, не вам, вам-то уже всё равно! А вот вашим близким…»

После чего извлекает из кармана пиджака фотографию симпатичного мужчины средних лет: «Это — мой двоюродный брат. Как я его уговаривал! А когда уговорил — было поздно: у него обнаружили неоперабельный рак, компания в страховке ему отказала, так и умер! Он-то отмучился, а его жена и сын ещё три года долги после похорон возвращали!»

Все почувствовали себя полными подлецами, забывшими о долге и о близких. Тем паче, работа такая, целый день за рулём в Нью Йорке! Мало ли что… Чего-чего, а идиотов на дорогах Нью-Йорка даже некоторый переизбыток!

Позже мой приятель Боря, страховой агент, долго смеялся над моим проникновенным рассказом: «Да этому фокусу с фотографией у нас на трейнинге перед работой всех обучают. Действует безотказно! А если кто-либо не захочет использовать свои фотографии, ну мало ли, из суеверия, например, так ему компания выдаст. Так что, если встретишь у китайца и индуса одного и того же белого родственника, не удивляйся!»

Но вот наконец, очередного… ну, вы знаете кого, да?… уломали, теперь компания хочет знать, какова степень риска того, что платить придётся в самом деле! Вот тут-то вступаем в дело мы. Первый город, куда я должен ехать — Эдисон, не такой уже и маленький! Мне надо найти некоего Рубина Семёна Марковича, какого-то допотопного года рождения.

На первой же бензоколонке покупаю карту графства — и вперёд! Правда, можно было бы спросить дорогу у клиента, но, во-первых, это — непрофессионально, во-вторых, клиенты, особенно женщины (да простят меня феминистки), нередко дают такой дирекшн!.. Ну, например: «Берёшь экзит 9 с 95-ой на 18-ую, едешь примерно минут десять, потом налево до магазина толстого Джефа, там направо, потом прямо и ищи! Там номеров, правда, нет, но мой дом — зелёный.» Она прожила в этом доме всю жизнь, это был её мир, и она искренне считала, что все остальные живут там же. А, значит, невозможно не знать, кто такой толстый Джеф, невозможно перепутать поворот налево (хотя все ездят с разной скоростью, за те же 10 минут я уеду минимум на две мили дальше, чем она. А если — пробка, то можно вообще 10 минут простоять практически неподвижно!) Короче, я предпочитаю работать с картой. Итак, 36 Харрисон стрит, где же ты, родненький? Сюрприз номер один: в городе Эдисон нет Харрисон стрит! Есть Харрисон авеню, есть Харрисон роуд, а вот стрит — нету! Спокойно, без паники, сейчас мы ему позвоним и уточним! Никто не берёт трубку? Он что, забыл про встречу и ушёл? Запросто, в его возрасте некоторые забывают даже собственное имя! Впрочем, возможно он просто глуховат, или сидит на крылечке и не слышит, или туалет далеко от телефона. Что ж, будем считать, что он просто перепутал стрит и авеню, или стрит и роуд. И проверим.

На Харрисон авеню дверь никто не открыл, но по соседям было видно, что Рубин здесь живёт вряд ли! Что одна из соседок, на несколько мгновений выйдя из наркотического транса, и подтвердила. На Харрисон роуд дверь открыла пожилая китаянка, которая ни бельмеса не волокла ни в английском, ни в русском, а у меня ещё с детства были проблемы как с кантонским, так и с пекинским диалектами. В конце концов мы всё же выяснили, что Семён Маркович — не её сын, и вообще её фамилия — Ли.

Повторный звонок ничего не дал: Семён Маркович продолжал существовать где-то в своём, недоступном для меня, мире. Но ещё не всё потеряно: можно перепутать не только стрит и роуд, но и само название(скажем, не Харрисон, а Гаррисон или же что-то похожее). Так и есть! Вот — Хорайзон стрит(т. е. улица — горизонт, или имени горизонта). Правда, это уже не Эдисон, а деревушка рядом с Эдисоном, под названием Милбрук Вилледж. Что же, он не знает даже город, где он живёт? Оказалось — да, он думал, что это — Эдисон! Уже 6 лет думал! Хотя и получал почту на адрес «Милбрук Вилледж«…И пожалуйста, не говорите мне больше, что все американцы — тупые!

Работа простая: кровь, моча, рост-вес, несколько вопросов. Страховка небольшая, $10 000, на похороны, если что…

Со вторым адресом всё было проще: проехал двадцать пять миль, легко нашёл, и…»поцеловал» запертую дверь! Ни записки, ни привета! Ладно, бывает, потом позвоню и узнаю. А пока — вперёд, на третий адрес, благо — недалеко. К тому же там работа посложнее: кровь из вены плюс ЭКГ — там страховка $450 000, а за это и мне перепадёт маленько побольше…