Эстетика — это раздел философии, рассматривающий природу красоты и доставляемого ею удовольствия и подразумевающий философское изучение искусства. Почему нам доставляют эстетическое удовольствие аллюзии других людей? Дело в том, что нам как аудитории нравится замечать, понимать и оценивать аллюзии, и вот почему. Понимание аллюзии сочетает удовольствие, которое мы испытываем, узнавая нечто знакомое (например, любимую игрушку), с удовольствием от способности ответить на сложный вопрос в Jeopardy[116] или «Кто хочет стать миллионером?». Удовольствие, какое мы испытываем, подмечая аллюзию, не связано с прямолинейным ее истолкованием. Например, в серии Colonel Homer [55], когда Гомер на некоторое время становится менеджером кантри-певицы Лурлин Лампкин, мальчик на крыльце играет на банджо мелодию из фильма «Избавление»[117]. Это гораздо более эффективный, чем прямое утверждение, способ дать зрителям понять, в какую провинцию занесло Гомера. Публика наслаждается, понимая значение мелодии и одновременно вспоминая популярный фильм, и гадает: будет ли Гомер в конце визжать, как свинья?

Публике нравится участвовать в творческом процессе, самостоятельно заполнять пробелы, а не получать все в разжеванном виде. Например, в A Streetcar Named Marge [61] Мэгги помещают в «Школу для малышей имени Эйн Рэнд»[118], владелица которой мисс Синклер читает The Fountainhead Diet. Чтобы понять, почему у Мэгги и других детей отбирают пустышки, необходимо понять аллюзию на радикальную свободоборческую философию Эйн Рэнд. Узнавание и понимание этой аллюзии доставляет гораздо больше удовольствия, нежели прямое объяснение того, что Мэгги поместили в детское учреждение, где малышей приучают заботиться о себе, а не зависеть от пустышек.

Аллюзии нравятся нам еще и за их игривость (или смехотворность). В некотором смысле, авторы аллюзии приглашают нас поиграть, обдумывая аллюзию. Так, в Separate Vocations [53] Лиза превращается в нарушительницу школьного спокойствия, когда результаты теста показывают, что идеальный для нее род деятельности — домохозяйка[119]. Когда директор Скиннер спрашивает, против чего она протестует, публика предвосхищает ее ответ а-ля Брандо из фильма «Дикарь»[120]: «А что у вас есть?»

Одни из самых важных эстетических эффектов аллюзии — это «создание близости» и чувства общности[121]. Явное преимущество использования аллюзий, основанных на информации, которой располагают не все, заключается в том, что они укрепляют связь между автором и его аудиторией, становящихся сообщниками, входящих, образно говоря, в закрытый клуб, членам которого известно «тайное рукопожатие». Таков случай Amendment to Be — аллюзии на Schoolhouse Rock. Сходным образом неоднократно встречающиеся в «Симпсонах» аллюзии на такие фильмы Хичкока, как «Птицы», «Окно во двор», «К северу через северо-запад» и «Головокружение», связывают зрителей (которые их понимают) с авторами шоу. Любой обладающий чувством юмора читатель Гинзберга наверняка оценил остроумие авторов, вложивших в уста Лизы следующие слова: «Я видела лучшие завтраки моего поколения, уничтоженные безумием моего брата. / Душа моя разрезана на части волосатыми демонами»[122]. Фанатам ставших классикой телешоу, должно быть, нравятся аллюзии и пародии на эпизоды из незабываемой «Сумеречной зоны». Те, кто не может устоять перед фильмом «Выпускник»[123], разыскивая его глубокой ночью среди множества программ кабельных каналов, чувствуют родственную душу и хихикают от удовольствия, когда дедуля срывает свадьбу миссис Бувье и мистера Бернса своими криками из кабинки церковного органиста (Lady Bouvierʼs Lover [102]).

В случае «Симпсонов», пожалуй, ничто так не способствует созданию близости и общности, как аллюзии на прошлые эпизоды. В «Симпсонах» нет единой сюжетной линии, которая бы связывала серии друг с другом, кроме того, события в рамках одного сезона не обязательно излагаются в хронологическом порядке. Отчасти по этой причине появление на экране предмета из прошедшего эпизода оказывает сильное воздействие на зрителя. Так, в Natural Born Kissers [203] Гомер находит в кармане своей спортивной куртки брошюрку с похорон Фрэнка Граймса. Случайный зритель не придал бы этому значения, но верному и внимательному фанату эта брошюрка напомнит популярный эпизод, в котором у Гомера появляется заклятый враг Фрэнк «Грайми» Граймс. Эта деталь также многое говорит о типичном одеянии Гомера. Судя по всему, Гомер последний раз надевал спортивную куртку как раз на похороны Граймса, которые (в реальном времени) происходили почти за год до этого эпизода. В Mayored to the Mob [212] приятели Гомера по колледжу Бенджамен, Дуг и Гэри из Homer Goes to College [84] одеваются на конференцию любителей фантастики а-ля мистер Спок. Выбор костюмов — это указание на свойственное им занудство, которое было продемонстрировано в более раннем эпизоде, хотя случайный зритель предположил бы, что они — просто типичные (то есть занудные) участники конференции. В Viva Ned Flanders [213] видна наклейка на бампере машины Продавца Комиксов со словами: «Канг — мой второй пилот». Это можно назвать «двойной аллюзией». Надпись намекает на пришельца, который частенько терроризирует Симпсонов в «Домиках ужасов», и является намеком на одноименного капитана-клингона из сериала «Звездный путь».

Без сомнения, использование аллюзий создает некий налет элитарности и эксклюзивности. Иногда, сближаясь с одной частью аудитории, забываешь о других. Не все зрители «Симпсонов» поймут прозрачные ссылки на Эйн Рэнд; еще меньше людей оценят более завуалированные аллюзии на Гинзберга и Керуака; совсем немногие догадаются, что ад в представлении Барта напоминает картину Босха (Bart Gets Hit By A Car [23]). На протяжении всей истории живописи и литературы (а теперь и телевидения) одни понимали культурные аллюзии, а другие — нет, но растущее число тех, кто не понимает, является сегодня особенно актуальной проблемой. Одна из причин возникновения данной проблемы — нехватка общеизвестных знаний, того, что Эрик Хирш-младший называет «культурной грамотностью» в своей получившей противоречивые отзывы книге[124]. Культурная грамотность необходима для успешного общения и понимания информации, что становится видно на примере аллюзий. Культурная грамотность, предполагаемая «Симпсонами», не всегда (и даже не часто) высокоинтеллектуальна, нередко она требует знания более ранних «классических» телешоу. В результате из рядов зрителей исключаются многие дети, которые просто незнакомы с такими сериалами, как «Медвежонок Йоги», «Каспер — дружелюбное привидение», «Сумеречная зона», «Рыцарь дорог», «Даллас», «Твин Пикс», «Смурфы», «Я люблю Люси», «Магилла Горилла», «Та девушка», «Зачарованные» и прочая, прочая, прочая. Этот вопрос затрагивает Гомер Симпсон, оплакивающий гибель «поп-культурной грамотности» и ругающий Барта за то, что он не знает, кто такой Фонзи[125]. «Кто такой Фонзи? Вас вообще чему-нибудь в школе учат?» (Маке Room for Lisa [219]). Знаток поп-культуры семидесятых и восьмидесятых годов Гомер потрясен, когда в местном магазине звукозаписей встречает парнишку, который говорит ему, что Hullabalooza — величайший рок-фестиваль всех времен. Что отвечает Гомер? Да есть только один великий фестиваль — US Festival! Его еще спонсировал тот малый из Apple Computer. Ответ парня: «Из какого компьютера?» Хирш охотно признает, что культурная грамотность — это постоянно меняющийся феномен, и список ее составляющих всегда носит описательный, а не обязательный характер. И все же я не думаю, что он включил бы в список того, «что должен знать каждый американец», «Фонзи» и US Festival, хотя у Apple Computer, наверное, остается шанс.