— Ну, если так считать, то и поселок Встреча с Будущим мы открыли, — пошутил Цырен. — Кстати, о Михаиле… Не может быть, чтобы Копытов забыл про него. Наверняка кто-нибудь приезжал после похода на Иркутск, искал базу, пещеру. Только не нашел… Вот бы порасспрашивать стариков…
— Будет сделано, Цырен!
— Ты уедешь, а как же стена? — вспомнил Рудик. — Наглядная карта? Теперь ведь у нас еще БАМ!
— Ничего, управитесь без меня! Видите, как расширяется наша Робинзония! Или это мы растем?
— Скачок, — загадочно пояснила Валюха. — Ломаются и складываются характеры. Трудный возраст.
— Ты уж как Фаина Дмитриевна заговорила! — усмехнулся Рудик. — Не иначе, быть тебе учительницей…
— Угадал. А ты, Цырен, если не секрет?
— Разве-так важно, кем станем? Важно, какими станем. Пока думаю, историком. А может, и врачом.
— Нет, я уверена, из тебя выйдет настоящий историк. Чувствуется призвание..
— Ну уж и призвание! Это все от деда. А вообще здорово было бы найти сокровища Чингисхана. Только теперь-то я понимаю: на это надо не год — всю жизнь положить… А ты, Рудик?
— Буду капитаном. По традиции. А ты, Саня?
— Я? Я, — братцы, никем не буду. Я уже стал.
— То есть как это? Кем ты стал?
— Охотником. Хочу на охотоведа учиться. Чтобы не переводить зверье, а разводить. Отец «за».
— У тебя тоже призвание, — с тайной завистью отозвалась Валюха. — У вас у всех призвание. А я еще не решила. И учительницей стать хочу. И геологом. И даже летчиком. Женское легкомыслие, правда?
Минуту-другую помолчали, наблюдая, как по слепящей глади Байкала тянет пароход пунктирную. линию плотов-сигар. Потом Цырен сказал раздумчиво:
— Меня вот что в профессии историка привлекает… Ну, воскрешать прошлое, восстанавливать по отдельным фактам цельную картину. Помните, с чего все началось? С воспоминаний Фаины Дмитриевны о Серебряном острове. Так вот, потянув за эту ниточку, сколько мы историй распутали, сколько судеб раскрыли! Казалось бы, просто удивительно, как все взаимосвязано. А теперь мне кажется…
— Было бы удивительно, если бы ниточка оборвалась на Серебряном острове, да? — закончила его мысль Валюха.
— Конечно! Чуете, в чем волшебство истории?
— Мне и в голову не приходило! — восхитился Санька.
— Мне тоже не, приходило, — сознался Цырен. — Сама жизнь подсказала. И еще подсказала… Мы вот искали интересных людей и сколько их нашли: Бату Мункоев, Федор Копытов, Михаил… да всех не перечесть. И все же самый интересный человек был дед. Конечно, только для меня, для меня лично… И никуда не надо было ходить, чтобы его найти. Прозевал…
— Это детство, Цырен, — ласково сказала Валюха. — Не огорчайся, это детство уходит. Грустно, зато мы многое поняли.
— Что, детство уходит? — недоверчиво переспросил Санька. — А когда оно кончается? Во сколько лет?
— А знаете что! — с видом заговорщика предложил Рудик. — Давайте соорудим памятник детству.
— Идея! — оживился Цырен. — Этого нам и недоставало, чтобы уж разом с ним распрощаться.
Знакомой тропинкой сбежали они вниз. В тайнике, где хранились луки и стрелы, нашелся кой-какой проржавевший инструмент. Через час над тайничком был воздвигнут памятник — кусок мрамора с высеченными буквами: «Прощай, детство! В. А. Р. Ц.»
Когда покидали каменоломню, внизу, в каменной чаше, раздались вопли. Из бокового прохода вырвалась ватага пацанов с луками и бросилась на штурм бастиона, который обороняла другая вооруженная до зубов армия.
— Вот черти, повыбивают глаза друг другу…
Санька сложил ладони рупором, чтобы пресечь опасную игру, но Цырен подтолкнул его в бок.
— Ты что, уже забыл? Посмотри на нас — у всех вроде глаза целы. Мы-то попрощались с детством, а они еще нет.
Санька постоял в нерешительности и махнул рукой:
— Теперь и я понял — кончилось детство…
* * *
Накануне отъезда Цырен зашел к Валюхе. Она была дома одна, повязанная фартуком, мыла посуду.
— Ой, ты что, уже уезжаешь, Цырен?
— Нет, Валя. Завтра утром уезжаю.
— А я испугалась. Решила, прощаться пришел.
— Нет, не прощаться… Я пришел сказать… Открыть тебе одну тайну. Самую главную…
— Что-нибудь вроде верблюдов Чингисхана?
Цырен попытался улыбнуться. Большими, не то испуганными, не то удивленными глазами Валюха уставилась на его руки. С изумлением обнаружил Цырен, что пальцы его сами собой ломают неизвестно откуда взявшуюся бельевую прищепку.
— Не надо, Цырен. Не надо ничего говорить. Я знаю… — Она вытерла руки о фартук и машинально поправила непослушную, сбившуюся на лоб прядку. — И чувствую себя виноватой перед тобой. Очень-очень виноватой. Ты, наверное, переживал…
— Это были самые лучшие мои переживания.
— Правда? А я тоже хочу сказать… Никогда тебя не забуду. Ты очень хороший… друг.
— Это потому, что друзья у меня хорошие.
— Спасибо за комплимент.
— Да никакой это не комплимент, Валюша! Ладно, раз уж ты знаешь… Пожалуйста, не думай, что он такой увалень.
Она зазвенела серебряным колокольчиком:
— Ой, не перехвали, Цырен! Не сглазь!
— Только он считает, что не достоин тебя. А он достоин. Это я тебе говорю. Берегите друг друга, как…
— Как сокровища Чингисхана? — усмехнулась Валюха.
— Еще пуще. Как зеницу ока.
— Оба вы хорошие, только еще совсем мальчишки. Не будем загадывать наперед…
Она выскочила в другую комнату и через минуту вернулась, держа руки за спиной.
— Вот тебе на память, Цырен. На долгую-долгую память…
И протянула ему рыжую маску лисички.
* * *
В тот момент, когда Валюха, Санька и Рудик махали вслед автобусу, увозившему Цырена из Горячих Ключей, несколько вооруженных луками пацанов набрели на камень с загадочной надписью:
«ПРОЩАЙ, ДЕТСТВО! В. А. Р. Ц.»
— Сколько здесь был, а ни разу не видел! Кто же это памятник о себе оставил?
— Может, еще древние люди? — поделился пришедшей на ум гипотезой второй из пацанов.
— Эх ты, Миня-разиня! — опроверг его третий. — Древние не умели писать по-русски.
— Скорее всего, это те, которые открыли Сибирь. Как же звали ихнего командира? Еще пароход такой есть…
— Ермак?
— Точно, Ермак! Тогда почему написано «Варц»?
— Может, это нерусское имя? Может, бурятское? — предположил Миня-разиня.
— В бурятском такого слова нет, — авторитетно заявил скуластый и раскосый парнишка. — А если открыватели, почему тогда написано «Прощай, детство!»?
Уронив луки и стрелы, они снова и снова перечитывали загадочную надпись, пока самый молчаливый не предложил позвать кого-нибудь из школьного музея. Однако первый возразил:
— Я хоть завтра могу спросить самого Саньку Медведева. Мы с его братом Гринькой, если хочешь знать, за одной партой сидим. Только это не по правилам. По правилам — самим разобраться.
Порт Байкал — Иркутск 1971—1977
Лапин Борис Фёдорович
СЕРЕБРЯНЫЙ ОСТРОВ ПОВЕСТЬ
Для среднего школьного возраста
Редактор Л. В. Иоффе Художник Т. Югатова Худ. редактор Е. Г. -Касьянов Техн. редактор Э. Л. Бабина Корректор С. А. Рудых
Сдано в набор 20.08.79. Подписано к печати 01.11.79. Формат бум. 84Х108 1/32 — Бумага типографская № 2. Школьная гарнитура., Печать высокая. Усл. печ. л. 13,44. Уч. — изд., л. 13,02. Тираж-50000 экз. Заказ. 1733. НЕ 12561. Цена 55. 1
Восточно-Сибирское книжное издательство Государственного комитета по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, г Иркутск, ул. Горького, 36.
Типография и издательство «Восточно-Сибирская правда», г. Иркутск, ул. Советская, 109.
