— Правильно, вперед! Только вперед! — И, глянув на притихшего Рудика, добавил: — Пусть Цырен будет капитаном. В шторм без капитана нельзя.

Ему было все равно, вперед или назад плыть, лишь бы не стоять на месте. Если они хотят остаться в живых, штурвал должен быть в крепких руках.

И Рудик, упрямый Рудик, которого обычно никакими доводами не убедишь, вдруг подчинился.

Ребята гребли так, что весла гнулись и уключины жалобно стонали. Но время было упущено. Серая пелена превратилась в низкую лохматую тучу, такую черную, что за каких-то десять минут стало темно. Потом ударил первый порыв шквалистого ветра — и волны набросились на лодку. Весла то царапали по воздуху, то до уключин погружались в воду. Посудина слушалась плохо. Вскоре все промокли от брызг до последней нитки. Стало ясно: не успеть.

А ветер свирепел, срывал с волн водяную пыль, свистел в ушах. Мускулисто вздымались вокруг тяжелые черные глыбины.

— Плохи дела! — прокричал Цырен. — Правь к берегу, Рудик! Да не ставь бортом к волне, опрокинет.

— К берегу!? — Чтобы разбило о стену?..

Но тут огромный вал, который принято называть девятым, окатил ребят с головой. Рудик схватил банку, начал торопливо вычерпывать воду.

— Исполняй приказ! — отплевываясь, прикрикнул Санька.

Рудик сменил курс.

— Не хочу рыб кормить. У меня больной дед на руках, — мрачно усмехнулся Цырен. — Здесь наверняка зальет, а там, может, найдем куда причалить.

Ударил гром — будто лопнуло небо над головой, и сразу из этой небесной трещины хлынул ливень. Все смешалось: небо, море, земля. Все превратилось в какое-то сумасшедшее сплетение ветра и воды, в сплошной хаос. Высокая гранитная стена скрылась из виду. Что-то смутно маячило впереди, но ни у кого не было уверенности, что лодка не идет в открытое море.

— Туда правлю, нет? — растерянно вертел головой Рудик.

Не переставая грести, Цырен огляделся и кивнул в ответ. Конечно же, он ничего не увидел, в этакой кутерьме не вдруг разберешь где что, разве чутье подскажет. Но Рудик поверил и успокоился. Наверное, прикажи ему теперь капитан повернуть на сто восемьдесят градусов, он подчинился бы.

Положение было отчаянное, однако ребята держались молодцами. А стоило пусть одному сдрейфить, запаниковать, перестать рулить или грести — и лодку вмиг перевернуло бы.

К счастью, они не ошиблись в направлении. Из сплошной водной завесы совсем рядом выплыла черная стена. Под ее защитой ветер дул не так сильно, зато волны вздымались в два, в три раза выше. Они с ревом набрасывались на скалу, отскакивали от нее, разбитые вдребезги, и снова бросались упрямо, безрассудно. На этих взбесившихся волнах уже наполовину затопленная лодка превратилась в качели, и ребята болтались в ней, словно подвешенные над бездной. Теперь, когда видимость ограничивалась сотней метров, казалось, стена уходит в небо. Там, наверху, черный гранит сливался с черными тучами и единой каменной громадой нависал над головами.

Да, это был берег, желанный берег. Но высадиться на него было невозможно: скала вздымалась прямо из воды, и подступы к ней преграждали яростно мечущиеся волны.

Не выпуская из рук рулевого весла, Рудик достал карту.

— Ты чего еще? — удивился Санька.

— Хочу отметить место гибели трех отважных Робинзонов.

— Я тебе отмечу! — рассвирепел Цырен. — Я тебе сейчас так отмечу, что долго…

Тут он замолк и уставился на скалу. Санька обернулся. Перед ними открылось небольшое углубление в стене, заваленное обломившимися глыбами. В тихую погоду здесь ничего не стоило причалить. Но сейчас волны достигали верха каменной осыпи и, оставив клочья пены, скатывались вниз, чтобы через секунду залить ее снова. Над осыпью тянулась узкая наклонная расщелина, даже не расщелина — желобок, по которому разве что кошка пролезет. И все-таки это было лучше, чем ничего.

Цырен оценил обстановку мгновенно:

— Рудик, правь туда! Авось да зацепимся.

Они опять налегли на весла. Но лодку сносило левее, к утесу. Санька загребал так, что казалось — весло сломается. Наконец им удалось подгрести поближе, и лодка заплясала совсем рядом с грудой мокрых камней.

Цырен приподнялся.

— Рюкзаки не забыли? Пора. Прыгай первым, Рудик. Цепляйся и сразу лезь выше. Потом ты, Санька. Приземлишься — лови меня. Ну!

Рудик перебрался на нос, и в тот момент, когда лодку швырнуло на камни, прыгнул прямо в кипящую воду. Его накрыло отступающей волной, но уже в следующий миг волна отхлынула, и Рудик на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался на верх каменистого откоса, припал к скале. Санька приземлился еще удачнее, ему даже искупаться не довелось. Последним, как и полагается капитану, прыгал Цырен. Он угодил в самую волну, вцепился руками в какой-то камень, но и вместе с камнем его поволокло назад. Однако Санька успел поймать его за свитер, и, пока выползали наверх, их дважды накрыло с головой.

Опасность миновала, но земля еще ходуном ходила под ногами, страх и напряжение не прошли. Санька стоял как вкопанный и боялся шевельнуться. Неужели они так правильно все сделали, что удалось избежать беды? Или просто повезло? Наконец он заставил себя обернуться. Лодки рядом не было, лишь пустая корзинка болталась среди клочьев пены.

— Влетит же тебе за лодку, — хрипло выговорил он и не узнал собственного голоса.

— Д-думаешь, если бы сами ут-тонули, а лодку сберегли, б-было бы лучше? — заикаясь, как Рудик, но уже с обычной насмешливостью ответил Цырен.

Только тогда Санька поверил, что они на земле и, кажется, спаслись. А волны били их по ногам, окатывали дождем брызг. По шероховатому камню стекали холодные струйки. Пальцы, вцепившиеся в уступы скалы, постепенно коченели. В таком положении ребята продержались бы от силы час… Задрав головы, они изучали расщелину, косо уходящую вверх. Если бы это и впрямь была расщелина, а не царапина, не морщина на упрямом лбу скалы! Просто какая-то прослойка среди наклонных пластов выветрилась чуть больше. Однако, приглядевшись, Санька сообразил: здесь не только кошка, пожалуй, и человек пролезет. И еще приметил, что десятью метрами выше расщелина выходит на небольшой горизонтальный уступ.

— Однако, я слажу… на разведку…

Не успели они возразить — Цырен уже карабкался вверх.

— Ау! Айда сюда, здесь даже сесть можно.

Оказалось, это не так уж трудно. Если не думать, что под ногами Байкал, не смотреть вниз, — все равно что пробежаться по бревну в спортивном уголке возле школы. Вскоре они сидели рядком на узком карнизе. Здесь было удобнее, зато страшновато: порывы ветра грозились скинуть в море.

— Так и будем сидеть всю ночь? — спросил Рудик, когда спины занемели от неподвижности.

— Если бы ночь! — невозмутимо отозвался Цырен. — Ровно две недели, пока не снимут.

— Две недели!? — удивился Санька. — А почему нас снимут только через две недели?

Рудик и Цырен переглянулись. Опять, наверное, решили, что он доверчивый. А он просто не успел сообразить, что это шутка. Разве шутят в таком положении?

Минул час — шторм не утихал. Цырен снова забеспокоился, снова начал задирать голову, выискивая местечко поудобнее.

— Смотрю, где бы на боковую завалиться. Сколько там, на твоем будильнике?

Рудик глянул на часы.

— Остановились. Такое купанье не для них. Думаю, часов шесть. Темень-то от погоды. Еще ой как далеко до ночи…

Они помолчали, осознавая свое положение. Спастись-то спаслись, слава богу, не утонули. Но теперь придется сидеть и ждать неизвестно сколько. Без лодки они абсолютно беспомощны, даже если шторм утихомирится. А до утра не продержаться, рано или поздно кто-нибудь уснет и… Что же делать?

Цырен встал на уступе, долго всматривался в каждую трещинку, каждую выбоину и наконец начал насвистывать что-то вроде бодрого марша.

— Место для ночевки нашел? — спросил Санька.

— Это как сказать. Понимаете, там, высоко-высоко, пологая площадка. Травка на ней растет. И даже сосна. Значит, можно привязаться, вздремнуть минут шестьсот. И подход хороший, чуть ли не тропинка, честное слово!