– Геронда[4], Вы переживаете из-за всего этого?

– Ах, а из-за чего же борода моя поседела раньше времени? Мне больно дважды. Сначала, когда я что-то предвижу и кричу, чтобы мы предупредили готовящееся зло. И потом, когда на это не обращают внимания (не обязательно от пренебрежения), зло случается и меня начинают просить о помощи. Понимаю сейчас, как мучились пророки. Величайшими мучениками были пророки! Они были мучениками бо́льшими, чем все мученики, несмотря на то что не все они умерли мученическою смертью. Потому что мученики страдали недолго, тогда как пророки видели, как творится зло, и страдали постоянно. Они всё кричали-кричали, а остальные дудели в свою дуду. И когда из-за этих остальных приходил гнев Божий, то вместе с ними мучились и пророки. Но тогда, по крайней мере, ум людей был ограничен, и в силу этого они оставляли Бога и поклонялись идолам. Сегодня, когда люди оставляют Бога сознательно – совершается величайшее идолослужение.

Мы ещё не осознали того, что диавол ринулся губить творения Божии. Он устроил «панкинию»[5], чтобы погубить мир, он пришёл в бешенство, потому что в мире начало появляться доброе беспокойство. Он разъярён, потому что знает, что действовать ему остаётся немного[6]. Сейчас он ведёт себя как преступник, который, когда его окружают, говорит: «Не спастись мне, они меня схватят!» – и крушит всё направо и налево. Или как во время войны, когда закончатся боеприпасы, солдаты вытаскивают штык или саблю, бросаются в бой и – будь что будет! «Всё равно, – говорят, – погибать. Убьём же как можно больше врагов!» Мир горит! Вы это понимаете? Обрушилось немалое искушение. Диавол разжёг такой пожар, что даже если все пожарные соберутся вместе, то не смогут его потушить. Духовный пожар – не осталось ничего неповреждённого. Остаётся только молиться, чтобы Бог пощадил нас. Ведь когда разгорится большой пожар и пожарные уже не могут ничего сделать, то люди вынуждены будут обратиться к Богу и просить его о сильном дожде, чтобы пламя погасло. Так и с тем духовным пожаром, который раздул диавол, – нужна лишь молитва, чтобы Бог помог.

Весь мир идёт к одному. Общий развал. Нельзя сказать: «В доме немного поломано окно или ещё что-то, давай я это исправлю». Весь дом развалился. Мир стал разрушенной деревней. Положение дел уже вышло из-под контроля. Если только сверху что-то Бог сделает. Сейчас Богу работать: где отвёрткой, где пряником, где кнутом, чтобы исправить всё это. Мир имеет язву, она пожелтела и готова прорваться, но ещё недозрела. Зло дозревает, как тогда в Иерихоне[7], который требовалось обеззаразить, подвергнуть «дезинфекции».

Мучения людей не имеют конца. Общее разложение – целые семьи, взрослые, дети… Каждый день сердце моё обливается кровью. Большинство домов полно расстройств, волнений, тревог. Только в тех домах, где живут по Богу, людям хорошо. В других же – там разводы, здесь банкротства, где болезни, где несчастные случаи, кто на психотропных лекарствах, кто на наркотиках… Несчастные: у кого-то больше, у кого-то меньше, но у каждого есть боль. Особенно сейчас – работы нет, долги, страдания, банки из людей тянут последнее, из домов выселяют – множество мучений! И это не то что один-два дня! Если и есть в такой семье один-два крепких ребёнка, то от такого состояния и они заболевают. Если бы люди во многих подобных семьях смогли хоть на один день обрести беззаботность, отстранённость монахов, то это была бы для них самая лучшая Пасха.

Какая в мире беда! Если болеть и беспокоиться о других, а не о себе самом, то весь мир видно, как на рентгене, который просвечивает духовными лучами. Молясь, я часто вижу, как детки – малыши несчастные – проходят передо мной горестные и просят Бога о помощи. У них в семье есть проблемы, сложности, и поэтому матери ставят их на молитву – просить помощи от Бога. Они «настраиваются на ту же частоту», и так мы с ними сообщаемся.

Мир сегодня защищён разного рода «безопасностями», но, отдалённый от Христа, он совершенно беззащитен. Ни в одну эпоху не существовало такой беззащитности, как у современных людей. И, поскольку человеческие безопасности им не помогают, они бегут на корабль Церкви, чтобы почувствовать себя в духовной безопасности, ибо они видят: мирской корабль пошёл ко дну. Однако, если они увидят, что и в корабль Церкви сочится вода и там заняты духом мира сего, а Духа Святого нет, тогда люди отчаются, поскольку после этого им уже будет не за что ухватиться.

Мир мучается, погибает, и, к несчастью, все люди вынуждены жить среди этого мирского мучения. Большинство ощущает великую оставленность, безразличие – особенно сейчас, – ощущает это повсюду. Людям не за что держаться. Прямо по пословице: «Утопающий хватается за собственные волосы», то есть утопающий ищет, за что бы ухватиться, как бы спастись. Корабль тонет, а кто-то, желая спастись, хочет ухватиться за мачту. Он не думает о том, что мачта пойдёт ко дну вместе с кораблём. Он хватается за мачту и тонет ещё быстрее. Я хочу сказать, что люди ищут, на что бы им опереться, за что ухватиться. И если у них нет веры, чтобы опереться на неё, если они не доверились Богу настолько, чтобы полностью на Него положиться, то им не избежать страданий. Доверие Богу – великое дело.

Переживаемые нами годы очень трудны и очень опасны, но в конце концов победит Христос. Вот увидите, с каким уважением люди будут относиться к Церкви – лишь бы мы, христиане, жили правильно. Люди поймут, что иначе ничего хорошего не выйдет. Политики уже поняли, что если кто-то и может помочь людям в мире, который превратился в сумасшедший дом, то это люди Церкви. Да, не удивляйтесь! Наши политические деятели признали своё бессилие, подняли руки вверх. Ко мне в каливу пришли как-то несколько политиков и сказали: «Монахи должны идти в мир на проповедь, просвещать людей. Иного выхода нет». Какие нелёгкие годы!.. Если бы вы только знали, до чего мы дошли и что нас ждёт впереди!..

Как-то зимой ко мне в каливу пришло восемьдесят человек – люди разные, от студентов до театральных режиссёров. Со слезами эти люди спрашивали меня, могут ли они… учиться богословию! Состояние мира безумно. Всё чего-то ищут, но большинство не знают чего. Одни ищут истину в развлекательных центрах, другие хотят найти Христа, слушая сумасшедшую музыку…

– И правда, геронда, какие же у людей искания! К Вам приходит столько народу, и часами выстаивают на ногах, ожидая очереди, чтобы с Вами встретиться.

– Это тоже одно из знамений времён – люди ищут помощи даже и у моей худости. Я не вижу в себе ничего хорошего и удивляюсь: что находят во мне люди, чтобы так нестись ко мне сломя голову? Я ведь на самом-то деле кто: тыква с арбузной коркой. А в наши дни даже тыкву едят вместо арбуза, потому что у неё корка похожа на арбузную. Люди едут ко мне с другого края света и даже не знают точно – застанут меня или нет. А мне каково: с одной стороны, я гнушаюсь самим собой, но, с другой – ведь за людей-то тоже больно. До чего же мы дошли! Как низко пал мир! Пророк Исаия говорит, что придёт время, когда люди найдут кого-то одного, имеющего ризу, и скажут ему: «Пойдём, мы сделаем тебя царём»[8]. Да помилует нас Бог!

Святой Арсений Каппадокийский читал двадцать восьмой псалом о тех, кто терпит опасность в море. А я, читая его, говорю: «Боже мой, ведь уже и суша – то есть весь мир – стала опаснее моря! Люди духовно тонут в миру». Когда ко мне приходят люди, разуверившиеся в жизни, я читаю им девяносто третий и тридцать шестой псалмы: Бог отмще́ний Госпо́дь, Бог отмще́ний, не обину́лся есть. Вознеси́ся, судя́й земли́, возда́ждъ воздая́ние го́рдым… Лю́ди Твоя́, Го́споди, смири́ша и достоя́ние Твое́ озло́биша… И быстъ мне Госпо́дь в прибе́жище и Бог мой в по́мощь упова́ния моего́… Эти священные слова весьма утешают душу. Если бы несчастные бросили хоть один взгляд на Небо, то многое бы изменилось. Но сегодня люди о Боге не думают. Поэтому духовная помощь не находит в самих людях отклика, ты не можешь прийти с ними к взаимопониманию.