Я уже говорил о том, что одним из побудительных мотивов к написанию этой книги стал прочитанный мною этический принцип врачей: «Не допускать навязывания вам пациентом своего мнения». А ведь есть и другие, под стать приведенному. Полная отстраненность общества на протяжении веков от вопросов формирования врачебной морали, в конечном счете, привела к формированию врачебной этики и воспитанию в медиках нравственности, угрожающих самому обществу.

Надо сказать, что во врачебной среде периодически раздавались голоса честных врачей, видевших всю опасность существующих тенденций. Одним из таких врачей был В. В. Вересаев. В 1901 году он опубликовал в журнале «Мир Божий» работу «Записки врача», где, в частности, пишет об «…иссушающей, калечащей душу печати, которую накладывает на человека его принадлежность к профессии. На все явления широкой жизни он смотрит с узкой точки зрения непосредственно практических интересов своей профессии; эти интересы, по его мнению, наиболее важны и для всего мира, попытка стать выше их приносит, следовательно, непоправимый вред не только профессии, но и всем людям».

С такой точки зрения, продолжает Вересаев, если и можно касаться темных сторон профессиональной деятельности, то «…нужно делать это чрезвычайно осторожно и келейно, чтоб в посторонних людях не поколебалось уважение к профессии и лежащим в ее основе высочайшим принципам…»

И далее: «Как ни печально, но нужно сознаться, что у нашей науки до сих пор нет этики. Нельзя же разуметь под нею ту специально-корпоративную врачебную этику, которая занимается лишь нормировкою непосредственных отношений врачей к публике и врачей между собою. Необходима этика в широком, философском смысле, и эта этика, прежде всего, должна охватить во всей полноте… вопрос о взаимном отношении между врачебною наукою и живою личностью… Что же касается указанного вопроса, то он, сколько мне известно, даже никогда и не ставился».

На работу В. В. Вересаева живо откликнулись российские врачи. В том же журнале были опубликованы их мнения. Отклики были отрицательными! Вот уж, действительно, «глас вопиющего в пустыне»! А некий М. Л. Хейсин, как ответ на «Записки врача», издал в 1902 году брошюру «К вопросу о врачах», в которой «заклеймил позором» позицию В. В. Вересаева!

В 1917 году этика вообще была объявлена «служанкой буржуазии» и как наука отвергнута. Из библиотек изымались труды, посвященные этическим проблемам. «Моральный кодекс строителя коммунизма» пришел на смену библейским моральным принципам. Но врачи СССР, конечно же, совершенно справедливо, не могли смириться с тем, что у них отобрали профессиональную этику. И они нашли оригинальный выход.

В 1944 году профессором Н. Н. Петровым для замены понятия «врачебная этика» был введен термин «медицинская деонтология» (deon — долг; logos — наука, учение). Медицинскую деонтологию стали преподавать в вузах. Предмет исследования деонтологии объемнее предмета этики, поскольку, наряду с изучением собственно морали, занимается исследованием и регламентацией взаимотношений врача с обществом (государством), с больными и их родственниками, с другими врачами и медработниками.

Но и деонтология осталась в рамках прежних порочных этических принципов. Более того, с приходом новой государственной идеологии они укрепились, ибо был открыто провозглашен примат интересов общества над интересами личности. К чему это, в конечном счете, привело общество, мы уже знаем.

А между тем еще в начале XX века в России вышел сборник «Вехи», в котором выдающиеся российские философы Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Игнатов, П. Струве и другие фактически предсказали крах любого общества, исповедующего приоритет общественных интересов над личностными. В то время на вопрос «кто первый — личность или общество?» большая часть интеллигенции отвечала: «Общество», а «Вехи» отвечали: «Бог. И лишь через него — личность». Ведь личность сама по себе несовершенна.

Еще хуже положение с врачебной этикой оказалось в странах, где к власти пришли фашистские режимы, особенно в Германии. Подмятая фашистской идеологией, в этой стране этика врачей дошла до того, что стала обслуживать евгенику — науку об улучшении человеческой расы.

Человечество всерьез спохватилось только после Нюрнбергского процесса. Не все знают, что кроме политической элиты фашистской Германии на нем, за бесчеловечные эксперименты над людьми, судили и фашистских врачей.

Конец первой — начало второй половины минувшего века ознаменовались существенным продвижением мирового сообщества в вопросах формирования медицинской этики. «Нюрнбергским кодексом» положено начало правозащитной и биоэтической библиотеки. Были приняты «Декларация ВОЗ по правам пациента», «Концепция Совета Европы по биоэтике». Многие страны, в том числе Россия, приняли законы о защите прав пациентов. В 1995 году Папским Советом принята — «для дел душ пастырства и охраны здоровья» — «Хартия работников охраны здоровья». В 2001 году разработан при содействии фонда «Возрождение» проект нового «Кодекса украинского врача».

Основополагающими международными документами по врачебной этике являются принятые в конце XX века «Декларация Всемирной медицинской ассоциации» и «Конвенция Совета Европы о биомедицине и правах человека». Фундаментальной, получившей всеобщее признание нормой этих документов, стал принцип: «Благо и интересы отдельной личности стоят выше интересов науки и общества».

К сожалению, упавший после Второй мировой войны между Западом и Востоком «железный занавес» не прошел бесследно для медицины СССР, как и новая мораль, оставившая на всем, в том числе и на медицинской этике, свой отпечаток. На протяжении всего времени существования СССР врачами негласно культивировался и тщательно оберегался самый удобный, а потому главный этический принцип советской деонтологии: «Минздрав всегда прав». Сегодня он остается «священной коровой» медицины во всех постсоветских странах, и не только в них.

Этот принцип существует не только в произведениях юмористов, а вполне реален и даже «осязаем». Он — как без особого труда можно убедиться — является прямым следствием существующего ныне у медиков учения об авторитете врача. Оно красной нитью проходит в контексте всех учебников по деонтологии и включает в себя три основных положения. Первое: авторитет врача является важнейшим компонентом лечебного процесса — если больной не верит врачу, резко снижается эффективность лечения, и наоборот. Второе: авторитет врача обеспечивается всем многовековым авторитетом медицины, авторитетом старших (по должности и стажу работы) коллег врача и, наконец, его собственными знаниями и умениями. Третье положение вытекает из двух первых и гласит: «Стремление к авторитету — не личное дело врача, а его обязанность и, более того, предмет заботы всего общества, ибо оно в этом заинтересовано… Врач должен пресекать любые посягательства на свой авторитет». И как резюме: «Решающий фактор — положение врача в обществе»[7].

Совершенно очевидно, что здесь под благовидным предлогом — забота о здоровье пациентов — медицина и врачи полностью изолируются от какой-либо критики со стороны не врачей (общества), а «авторитетный» врач — от критики менее «авторитетных» коллег. В понятии врачей, как видим, авторитет — это всегда непререкаемый авторитет.

Подтверждаются и наши наихудшие предположения: претензия врачей на особое положение в обществе — не плод нашего воображения, а факт — они его добиваются. И даже, как вы скоро увидите, уже давно добились!

Можно заметить, что клановый характер медицины закономерно приводит к весьма интересной параллели понятий «авторитета» в медицинском и криминальном мире.

Уход от критики — только одна из решаемых врачами с помощью ложного авторитета задач. С его помощью они решают и другие свои проблемы. Мы к этому еще вернемся.