Многие ошибочно преувеличивают значение силы своих желаний, полагая, что им не может ничего прийти в голову помимо их воли. Вместе с тем, надо научиться различать намеренное и ненамеренное в нашем мышлении. Первое исходит от эго, второе — от "обратной стороны" эго, вовсе не тождественной ему. Именно эта "обратная сторона" заставляла секретаршу забывать о приглашении.

Сколь непохожи причины, из-за которых мы забываем то, что увидели или испытали, столь разнообразны и пути вспоминания. Интересный пример представляет криптомнезия, или "скрытое воспоминание". Скажем, писатель работает, развивая в строгом соответствии с заранее составленным планом сюжетную линию или действие повести. Вдруг он неожиданно отклонился от темы. Может быть, ему пришла на ум свежая идея или новый образ, или даже сюжетный ход. Если спросить писателя, чем вызвано это отклонение, он не сможет объяснить. Он мог даже не заметить изменения, хотя создаваемый им материал совершенно новый и явно не был известен ему ранее. В то же время, в некоторых случаях можно доказать наличие поразительного сходства написанного с чьей-то еще работой, которую он полагает абсолютно незнакомой.

Я сам обнаружил потрясающий пример такого рода в книге Ницше 'Так говорил Заратустра", где автор воспроизводит почти слово в слово происшествие, описанное в одном корабельном вахтенном журнале за 1686 год. По счастливой случайности я прочел эту морскую историю в книге, вышедшей в свет, если мне не изменяет память, в 1835 году (за полвека до того, как Ницше взялся за перо). Обнаружив аналогичное описание в "Заратустре", я обратил внимание на необычный стиль, отличающийся от свойственного Ницше. Я убежден, что Ницше тоже попало в руки то старинное издание, хотя он и не сослался на него. Я написал сестре Ницше, тогда здравствующей, и она подтвердила, что читала с братом эту книгу, когда ему было одиннадцать лет. Судя по всему, Ницше и представить не мог, что занимается плагиатом. Я уверен, что та история через пятьдесят лет неожиданно впорхнула в его сознание. Подобная ситуация, в которой человек не отдает себе отчет, характерна для подлинного воспоминания. Почти то же может случиться с музыкантом. Услышанный им в детстве деревенский напев или популярную песенку он может, будучи в зрелом возрасте, вставить в качестве ведущей темы в сочиняемую симфонию. Это идея или образ вернулась из подсознания в сознающий разум.

Все, что я выше говорил о подсознательном — этой сложной составляющей нашей психики — суть лишь беглый набросок его природы и механизма действия. Кроме того, следовало бы охарактеризовать тот подсознательный материал, из которого могут спонтанно генерироваться символы наших снов. Этот материал может включать всевозможные побуждения, импульсы и намерения, восприятия рациональные и интуитивные, обобщения и посылы, а также разнообразнейшие чувства. Каждое из них и все вместе могут становиться — частично, временно или постоянно — неосознаваемыми.

Описанный материал большей частью переходит в подсознание из-за того, что в сознательном мышлении для него, если можно так выразиться, не хватает места. Часть наших мыслей теряет свою эмоциональную энергию и опускается под порог осознания (то есть не привлекает более осознанного внимания), став неинтересными или неактуальными, или мы сами запихиваем их подальше по какой-либо причине.

Для нас является нормальным и необходимым "забывать" именно таким образом, чтобы освобождать место для новых впечатлений и идей в нашем разуме. Если бы это было не так, то все, что мы испытываем, оставалось бы над порогом осознания и привело бы к невообразимому беспорядку рассудка. Это явление сегодня настолько известно, что большинство людей, мало-мальски знающих психологию, считают его само собой разумеющимся.

Однако, как осознанное может исчезать в подсознании, так и новое содержание, никогда не находившееся ранее в сознании, может появляться из подсознания. Можно почувствовать, что в сознании вот-вот появится нечто — тогда мы говорим: "идея витает в воздухе" или: "у меня нехорошее предчувствие". Открытие того, что подсознание — не просто обиталище прошедшего, но и вместилище будущих психологических явлений и идей, находящихся в зачаточном состоянии, привело меня к новому взгляду на психологию. По этому вопросу было сломано много копий, высказывались самые противоречивые суждения, но факт остается фактом: кроме воспоминаний из далекого прошлого, из подсознания могут появляться совершенно новые мысли и творческие идеи, которые ранее никогда не посещали сознание. Они поднимаются лотусообразно из темных глубин разума и образуют наиболее важную часть подсознательного в психике.

Мы находим подтверждение этому в повседневной жизни, когда сталкиваемся с неординарно смелыми решениями запутанных проблем: многие люди искусства, философы, даже ученые почерпнули свои самые вдохновенные идеи в подсознании, внезапно вытолкнувшем их на божий свет. Одной из отличительных черт гениев как раз и является способность найти такой источник вдохновения и направить его поток в русло философских, художественных и музыкальных работ или научных открытий.

В истории науки много свидетельств подобного рода. Например, во Франции математик Пуанкаре и химик Кекуле сделали важные открытия (по их собственному признанию) благодаря неожиданно увиденным во сне "подсказкам" в виде графических изображений. Пресловутое "мистическое" переживание французского философа Декарта заключалось в аналогичном "откровении" подсознания, когда он в один миг узрел "порядок всех наук". Английский писатель Роберт Льюис Стивенсон долгие годы вынашивал замысел истории, которая отразила бы его "сильное ощущение людской раздвоенности", и вдруг во сне увидел сюжет о докторе Джекиле и мистере Хайде.

Ниже я опишу более детально, каким образом подобный материал поднимается из подсознания, и рассмотрю формы его выражения. Сейчас я хотел бы отметить лишь, что способность человеческой психики создавать нечто новое, особенно важна для понимания символики сновидений, поскольку образы и идеи, приходящие к нам во сне, невозможно объяснить только воспоминанием — с этим я неоднократно сталкивался в своей профессиональной работе. Они выражают новые мысли, никогда ранее не переступавшие порог сознания.

Я позволил себе углубиться в проблему происхождения жизни, проживаемой нами во сне, поскольку именно на этой почве обычно произрастает большинство символов. К сожалению, сны нелегко понять. Как я уже отмечал, сон совсем не похож на историю, рассказанную бодрствующим разумом. В повседневной жизни мы думаем, преждечем сказать, выбираем, как лучше сказать, стараемся, чтобы наши реплики были к месту. Воспитанный человек, например, постарается не употребить двусмысленную метафору, чтобы не исказить впечатление от своих слов. Сны же скроены из другого теста. Во сне на нас наваливаются образы, кажущиеся противоречивыми и смешными, чувство времени утрачивается, обычные вещи могут стать захватывающими или угрожающими.

Может показаться странным, что подсознательное мышление распоряжается своим содержимым совсем не упорядоченным образом, который, казалось бы, является привычным для нашего бодрствующего, дневного образа мыслей. Любой, кто попробует вспомнить, что ему приснилось, обнаружит это различие, являющееся одной из главных причин, почему нам обычно так трудно понять свои сны. С точки зрения обычного опыта, приобретенного в бодрствующем состоянии, они не имеют смысла; поэтому мы склонны либо пренебречь ими, либо признать, что их содержание ставит нас в тупик.

Сказанное выше будет более понятно, если принять во внимание, что наши мысли, с которыми мы имеем дело в нашей будто бы упорядоченной сознательной жизни, вовсе не такие уж четкие, как нам хотелось бы думать. Напротив, чем ближе мы с ними знакомимся, тем более расплывчатым становится их смысл (и эмоциональное значение для нас). Ведь все, что мы увидели или испытали, может опуститься ниже порога сознания, то есть в подсознание. И даже те мысли, что мы удерживаем в сознании и которыми можем манипулировать по желанию, приобретают в подсознании каждая свой индивидуальный оттенок, сопровождающий их всякий раз, когда мы к ним обращаемся. Наши осознанные впечатления быстро окрашиваются их подсознательным значением, имеющим для нас реальный смысл, несмотря на то, что мы не осознаем его существования или характера его взаимодействия с обычным значением.