Последнюю полусотню пацанов - столько оказалось в их вагоне - ссадили с поезда на какой-то большой узловой станции; в двух автобусах привезли в город. Это давало слабую надежду на то, что работать предстоит на фабрике или заводе, а значит - не разберут поодиночке и друзья не потеряют связь между собой. Но и такая перспектива радовала мало: Марта будет разоблачена, и разлука неизбежна...
И вот, кажись, роковой час настал.
День, когда "покупатели" должны были разобрать по своим владениям бесплатных гастарбайтеров, совпал, похоже, с выходным: ребят разместили в одной из школ. В классе уже собралось несколько солидных мужчин фабрикантов или их представителей. Так решил Андрей. Они с Мартой заняли переднюю парту в среднем ряду, поближе к столу, чтобы слышать, о чем там говорят.
Да, эти люди пришли сюда за рабсилой. Но, видно, не все еще собрались; а может, не прибыло начальство. Добрых полчаса они обсуждали вопрос, как поделят "контингент" - разрешат выбирать или заявки удовлетворят согласно нумерации в списке, чтобы никому не было обидно - товар-то не весь высококачественный. Тут вспомнилось, что документы на них так оформлены и не были, а значит, нет их фамилий и в списках. Убеги они из этой школы, их и не кинулись бы. Но как и куда убежишь, где скроешься?..
- Будь у нас адреса, мы бы, может, разыскали фрау Ирму, дочь нашего Отто, - поделилась Марта пришедшей на ум идеей. - Но они остались дома. А она бы точно нам помогла.
- Кто ж знал, что так обернется... - посочувствовал ей Андрей.
- А помнишь, в первый день оккупации, когда мы спрятались у нас на чердаке, я говорила про папу. Что его еще до войны заслали в Германию разведчиком. Может, он где-то неподалеку отсюда... Уж он-то нас бы выручил из беды.
- "Нету чудес, и мечтать о них нечего", - вспомнил Андрей известную строчку из Маяковского. - Я с ним полностью согласен.
- А я в чудеса верю... Без этого не стоило бы и жить.
Их перешептывания прерваны были появлением военных. Офицера в форме гестаповца сопровождали мужчина и женщина. Андрей в рангах не разбирался, но определил, что эти званием пониже. Еще один "фриц", вооруженный автоматом, остался стоять у двери.
Гражданские, вскочив, дружно вскинули руки и приветствовали вошедших возгласом "хайль Гитлер"; военные ответили лишь взмахом руки.
- Господа, - обратился к ним офицер, - мне поручено извиниться перед вами за задержку мероприятия, по случаю которого вы здесь собрались: оно переносится на более поздний срок. А пока прошу оставить помещение.
Хайлькнув еще и на прощание, те направились к выходу. Офицеры заняли место за столом, разложив перед собой какие-то бумаги. Тем временем женщина уже шла вдоль крайнего ряда парт, присматриваясь к сидящим за ними столь пристально, словно надеялась встретить знакомых или родственников. Впрочем, пристально - не то слово; скорее придирчиво, потому что некоторым из ребят жестом приказывала подняться, а то и выйти из-за парты. После такого изучения либо сажала на место, либо велела пройти к столу. Там один из офицеров, хорошо говоривший по-русски, спрашивал фамилию, находил ее в списках, делал отметку; второй, выше званием, записывал что-то у себя, после чего опрошенный занимал место у классной доски.
Из первого ряда было отобрано трое пацанов, все - крепыши, здоровяки; среди них оказался и Гриша. А вот сидевший с ним за одной партой Степан фрау по вкусу почему-то не пришелся, хотя был отнюдь не хил.
У Андрея и Марты, с интересом следивших за отбором, повеселело на душе, когда еще двое - Ленька и Борис, сидевшие в их ряду, тоже были отправлены к столу: вкалывать будут вместе. Когда до конца ряда оставалось три парты (тут еще один подросток привлек внимание разборчивой немки), Марта шепнула Андрею на ухо:
- Андрюша, эта фрау, как две капли воды, похожа на дочь нашего Отто... - Она достала из потайного кармана фуфайки подаренное им фото. - Глянь: те же брови, нос, губы, родинка на левой щеке - все, как у нее.
- Точно: похожа. Неужели?..
Тем временем похожая поровнялась с их партой. Посмотрела оценивающе на Андрея, сидевшего ближе к ней, движением кисти приказала подняться. Не ожидая приглашения, он вышел из-за парты. И тут же отослан был к столу, где создалась уже небольшая очередь.
Марта тоже привлекла ее внимание, но выражение лица явно говорило: тут что-то не то! Приподняла треух, затем пристально посмотрела в глаза... И Марта решилась: поднялась и, наклонившись ближе, полушепотом спросила на немецком языке:
- Скажите, вас зовут фрау Ирма?
- Я-а... - дас ист зо, - ответила та с некоторым удивлением, что в переводе на русский звучало бы как "Д- да... это так".
- А вашего мужа - Курт?
- Ты откуда знаешь? И почему так чисто говоришь по-немецки?
Удивившись еще больше и слегка растерявшись, Ирма сформулировала вопросы не совсем так, как следовало бы в ее положении; и уж явно опешила, едва не утратив над собой контроль, когда услышала:
- Мне надо бы с вами поговорить... у меня добрые вести от вашего папы Отто. - И она передала ей фотокарточку.
Не скрывая волнения, Ирма подошла к столу, кивком отозвала старшего офицера в сторонку, что-то тихо стала ему объяснять.
- Это ты и есть Марта? - вернувшись, уточнила дочь Отто. - Я выслушаю тебя обязательно, но чуть позже.
- Фрау Ирма, - задержала ее Марта, - рядом со мной сидел мой брат Андрэ, упомянутый в дарственной надписи. В списках его нет, мы случайно оказались среди этих ребят.
- Вот как? Сейчас верну обратно.
Сказав так, она подошла к Андрею, жестом указала на парту и занялась третьим рядом.
- В чем дело, почему меня вернули? - спросил он, хотя и догадывался.
- Я сказала, что ты мой брат, что это ты упомянут в дарственной надписи и что нас в списках нет.
- Значит, она оказалась...
- Да, той самой Ирмой! Очень обрадовалась, узнав, что я имею сведения об отце. Она выслушает нас, как только освободится.
Отобрав ровно десять человек, самых здоровых и, по мнению Марты, самых красивых, фрау Ирма с нею и Андреем уединились в одной из комнат; судя по наличию глобуса, наглядных пособий и прочих школьных принадлежностей, это была учительская.
- Так что вам известно о моем отце? - усадив их на диван и сев напротив, спросила она первым делом. - Он жив?
- Конечно. Мы виделись с ним недели две назад.
- Где и при каких обстоятельствах?
- На Кубани под городом Краснодаром. Он попал в плен к партизанам.
- Майн гот! - ужаснулась Ирма.
- Да вы не переживайте, ему ничто не угрожает, уверяю вас! Я вам сейчас объясню, как это случилось...
- Ладно, не здесь. Твой брат тоже говорит по-нашему?
- Да, только похуже, чем ваш папа по-русски.
- Папа? По-русски? - переспросила дочь.
- Мы с ним, - кивнула на Андрея, - обучили его русскому всего за две недели.
- Дас ист зо? - перевела она взгляд на него ("Это так?")
Марта объяснила ему, в чем дело, так как беглую речь тот воспринимал слабо.
- Я, фрау Ирма, аллес, вас заген майн швестер, ист зо, - ответил он хоть и коряво, с запинками, но по-немецки (перевод: "Да, фрау Ирма: все, что говорить мой сестра, верно") и добавил: - Абер онкель Отто шпрехен... забыл, как по ихнему "лучше", - глянул на Марту; та подсказала. - бестерн унд шнеллер. Я не думал, что нас занесет в Германию, и не очень-то старался изучать ваш язык. К сожалению, - добавил уже на русском; Марта перевела ей концовку.
- Странные вещи вы говорите... - не зная, видимо, верить или нет, покачала та головой. - Впрочем, разберемся. Сейчас я отвезу вас к себе домой.
- Тетя Ирма, - видя, что обращаются с ними не по-казенному, обратилась Марта, - офицер, с которым вы совещались, он и есть ваш муж Курт?
- Ты угадала.
- Мне дядя Отто говорил, что он служит в гестапо... а теперь видим, он большой начальник.
- Вас это пусть не беспокоит.
