Сьяваршан находился в прихожей храма и с надменным видом смотрел на беглеца. Их разделяло пламя, которое должно было защитить эрбада от "нечестивого джуддина". - Ложь в твоих устах при нашей первой встрече была искусно облечена в праведность и правдивость, - начал жрец свою речь. - И не стыдно было тебе притворяться правоверным ради спасения своей плоти?
Новрузов побледнел при этом обвинении, - жрецу откуда-то стало известно, что он не зороастриец. - Истина - лучшее благо. Благо будет, благо тому, чье Истине лучшей благо, - сказал жрец слова из священной Авесты, восхваляющие Истину. - Ты же избрал себе в наставники и друзья дайва* Друджа - Лжи, принял сторону Анхра-Манью и отвратил от себя наилучшего Господа, наилучшего главу по Истине - Ахура-Мазду. Скажи мне, создание Духа Святейшего, что есть в этом мире плотском такого прекрасного и лучшего, что ты решил в борьбе людей и дайвов искать защиты у смертоносного исчадия Анхра-Манью? Разве благая Аши, приходящая на помощь и дающая защиту, отказала предоставить ее тебе? - Джафар молчал, не зная, что ответить. - Ну, что же ты молчишь, или дайвы сдерживают твои уста? - Да не вожусь я с вашими дайвами и друджами и никогда не искал защиты у Злого Духа, - не выдержав долее нападок, вспылил осужденный. - Пусть Арштат** станет мне свидетелем, что я такой же праведник своей веры, как вы - вашей. Может, я и не принадлежу к ашаванам, но и никогда не был сторонником Друджа. В этом мире я борюсь за справедливость своими методами, отличными от тех, которые используете вы, но такими же действенными.... - Такими мыслями, словами и делами ты не пополнишь свою сокровищницу для небес***, - прервал говорящего главный жрец. - Счастье будет тому, чья праведность - ради лучшей лишь праведности. В чем же ты, вероломный лжец, видишь счастье? - В своей свободе! - И ради этого ты вступил на путь лжи? - Где ложь неизбежна, там смело нужно лгать. Ведь лжем ли мы или говорим правду, - добиваемся одной цели - выгоды! Разве не этому принципу последовал Даравауш, убив Бардью? Не произноси в этих священных землях имя этого перса-нечестивца! - негодующе вскрикнул эрбад при упоминании имени Дария I. - Затем он умолк, взял себя в руки и заговорил более спокойным тоном. - Ради награды за благочестие и прощения грехов я творю деяния праведности для любви души! Пусть Рашну взвесит твои хумата, хухта и хваршта****.
______________ * Дайвы (древнеинд. дэва) - злые духи, порождения Анхра-Манью. Противопоставляются ахурам, благим духам, созданным Ахура-Маздой. ** Арштат - божество правды и справедливости. *** В ворот рубашки судра зашивали маленький кошелек. Он должен был напоминать верующему о том, что человек всю жизнь обязан наполнять его благими мыслями, словами и делами, для того, чтобы обрести себе сокровище на небесах. **** Рашн(у) - божество порядка и справедливости. Во время посмертного суда над душой он держит в руках весы, на которых взвешиваются благие мысли (хумата), слова (хухта) и дела (хваршта) усопших.
После этого приговора верховного жреца храмовая стража вывела гиеродула за стены священного участка и за городские ворота. Его повели к скалистой пустоши, куда никто кроме храмовых стражей и насассаларов не осмеливался ступить.
Для Новрузова последние слова эрбада остались неясными. И смысл их он понял, когда стражники, развязав ему руки, начали срывать с него одежду. Обнажив осужденного по пояс, они, применив немало усилий, сумели все же уложить непокорного гиеродула на каменный выступ. Привязав его веревками к специально прибитым около камня колам, они лишили Новрузова подвижности. Смертная казнь для отступников веры и лжецов была суровой. Приговоренного держали там связанным до тех пор, пока он не умирал от голода и жажды. После наступления смерти труп (по местным обычаям) оставляли на растерзание птицам и хищникам. Затем обглоданные животными кости перекладывали в определенные глиняные сосуды и относили в специальное вместилище костей - асто-дана.
Выполнив свою задачу, мужчины покинули это место, оставив Джафара там умирать.
День близился к концу. Закатное солнце золотило главные башни двух крепостных городов, в одном из которых жило светское общество, а в другом духовенство. В храме семи планетарных богов осуществлялось ритуальное богослужение - Узайерина*. Семиглавые огни, горевшие на вершине башни, озаряли площадку, на которой жрецы исполняли священные гаты**. Цвет их белых одеяний менялся от бликов ритуального пламени. Силуэты священнослужителей были различимы далеко за пределами города Атеши-Багуан. В сумрачный час каждый зороастриец перед очагом в своем доме или в меньших храмах, открытых для мирян, в священных землях "города огненных богов" произносил молитвы, восхваления и обращался с просьбой к Мудрому Всевышнему.
______________ * Узайерина - до сумерек (авест.). ** Гаты - песни, песнопения, сочиненные самим пророком Заратуштрой, входящие в состав Ясны в качестве ее самой священной части. Ясна (букв. поклонение, жертвоприношение, от авест. йаз - почитать, поклоняться) включает молитвы, произносимые при жертвоприношениях и богослужении, восхвалении, и литургические обращения к божествам. Одна из 21 наски (книг) Авесты. Состоит из 72 глав, именуемых "ха" (авест. хаити, хатай), в том числе 17 глав так называемых гат.
Апрельские ночи в долине огней были прохладными и влажными, а порывистый ветер еще более охлаждал воздух. Если днем солнце приносило умеренное тепло, то к вечеру земля остывала и холодела.
Приговоренный к медленной и мучительной смерти, пришелец из будущего озяб от весеннего полуночного ветра. Он пытался согреться путем внушения, уверяя себя, что ему слишком жарко, однако этот метод отчего-то ему не удавался. Весь день он пробовал выбраться из смертельной ловушки, тщился расслабить путы, изранил себе руки до крови, но вернуть себе свободу так и не смог. Старательные стражники добросовестно выполнили свои обязанности. Он даже звал на помощь, надеясь, что кто-нибудь, услышав его громкие крики, придет туда, но все было безрезультатно. Ни одна живая душа не желала помочь ему.
Еще более невыносимыми были для него не погодные условия, а безнадежность, охватившая его. Джафар не боялся смерти. Он был воспитан в семье, где придерживались религиозных догматов ислама, которые учили воспринимать смерть как начало другой жизни. Но больше всего Новрузова тяготила мысль о ситуации, в которую он попал. Товарищи ждали от него действий, возлагали на него надежды, а он очутился в таком положении, что сам нуждался в помощи. Однако получить ее было не от кого, оставалось лишь надеяться на чудо.
Отчаявшись, Джафар прибегнул к последнему шансу на спасение молитве! - О, великий и милостивый Аллах! Я никогда ни о чем не просил тебя... Молю, помоги мне выбраться отсюда и спасти своих друзей.... Не оставляй меня одного в столь затруднительном положении... - он устремил взор на безлунное, безоблачное небо, ища покровительства небес.
Вдруг рядом с ним послышался хруст камней и Джафар вздрогнул от неожиданного звука. Он подумал, что это какой-нибудь хищник, но догадка его оказалась неверной. Он встрепенулся, когда из ночной мглы возникла человеческая фигура, облаченная во все черное. Ночь была настолько темной, что приговоренный не мог разглядеть лицо незнакомца, и ему показалось, что существо это явилось из потустороннего мира. Он настолько разволновался, что у него даже застучали зубы и по спине прошел озноб. - Кто ты? - наконец набравшись смелости, спросил он призрачную персону. - Тот, кто не знает человеческих страстей, - ответил тот, и Джафар облегченно вздохнул, поняв, что возле него существо из плоти и крови. - Как ты попал сюда? И каковы твои намерения? - То же самое я хотел спросить у тебя. - Ответ незнакомца был неожиданным. - Могу ли я довериться тебе? - Можешь, если хочешь остаться в живых. - А ты действительно отпустишь меня? Не обманешь? - Мои намерения чисты, как и моя совесть. Слово, данное мной, не пустой звук. Но прежде я должен знать - кто ты? - Даже не знаю, как объяснить... и поймешь ли ты меня вообще... - профессор сделал паузу, подыскивая подходящие слова, и решил, что самым лучшим будет только правда. - Я пришелец из будущего.
