Кукольник сел за стол, на котором были разложены кукольные запчасти, и принялся за работу, больше не обращая на гостей внимания.

– А ты, значит, здесь живешь? – спросил Сергей Марину.

– Пока что здесь, я со своим дружком рассталась, – повела плечами Марина.

Симпатичная она была девица и жестами этакими будила внутри что-то животное…

– А дружок у тебя Туз был? – спросил Илья.

Марина смутилась.

– Туз – это который спящего Китайца от Малюты прятал? – поинтересовался Сергей.

– Не знаю я никакого Туза! Что вы от честной девушки хотите?! – взяла свой обычный тон Марина.

– Да ладно, нам-то на это дело начхать. Живи ты с кем хочешь. Но если твой дядя Боря адреса напутал, я вернусь, и мы поговорим без свидетелей, что характерно.

Хотя Сергей и был ниже рослой Марины, но, несмотря на это, выглядел значительнее.

– Ну, пошли, Илья. Ты когда в душ лазаешь, свет не забывай выключать, – погрозил он Марине пальцем. – А-то я лаз этот забью, к едрене фене.

Увлеченный работой кукольник что-то шептал тихонько себе под нос и не повернул голову в их сторону. Сейчас он напоминал какого-то сказочного кудесника, колдующего над новым гомункулосом.

Сергей уже вышел во двор, Илья тоже сделал шаг к двери, но Марина вдруг схватила его под руку, крепко прижалась к его боку своим крепким телом, явственно ощутимым сквозь ткань тоненького халата, так что сразу вогнала Илью в краску, и жарко зашептала в ухо:

– Я должна сказать тебе, Илья, очень важную вещь. Я могу только тебе сказать, это касается тебя и твоего друга. Вопрос жизни и смерти. Слышишь? Приходи сегодня в восемь вечера сюда. Обязательно приходи. Это очень важно… Но умоляю тебя, не говори никому.

Все это она проговорила скороговоркой, чтобы Сергей чего-нибудь не заподозрил. Поэтому Илья вышел немного ошалевшим, сквозь приятные ощущения пытаясь осознать смысл ее слов.

Сергей, озабоченный, стоял возле машины. Стекла были вымазаны грязью. Невдалеке девочка в осеннем пальтишке и в платочке скакала через скакалку. Рядом мальчик такого же возраста, сидя на корточках, возил по грязи игрушечный грузовик.

– Вж-ж-ж-ж!..

Сергей подозрительно посмотрел в их сторону.

– Эй, девочка! Эй! – позвал он.

Девочка, не обращая внимания, продолжала скакать.

– Девочка! – снова позвал он.

Она перестала скакать. И вполоборота нехотя повернулась к Сергею.

– Девочка, ты не видела, кто машину мне запачкал?

– Нет, дядя, я только что вышла, – ответила она и снова начала прыгать через скакалку.

– Ж-ж-ж-ж… – увлеченно, не обращая ни на кого внимания, вел мальчик грузовик на кучу грязи. – Вж-ж-ж-ж…

Сергей махнул рукой, поняв, что от малолеток ничего не добиться, открыл багажник и, достав тряпку, стал протирать стекла. Мелкая пакость не доставила ему сильного огорчения. Он насвистывал какую-то мелодия и неторопливо, старательно тер стекла машины.

– Самое главное – хорошо потрясти свидетелей, – говорил он, отряхивая тряпку. – Начнем завтра.

– Ты думаешь, у них удастся что-нибудь узнать?

– Если им есть что мне сказать, то удастся. Свидетели свои показания так скоро не меняют. Только под давлением. Вот и узнаем, кто давил. Потом на него сами надавим…

Сергей открыл багажник, бросил туда тряпку.

– Ну, а если не скажут?..

Илья, все еще находясь под впечатлением разговора с Мариной, был рассеян, одновременно гадая, что Марина хочет ему сказать.

Илья вдруг насторожился. Какое-то странное ни на что не похожее ощущение тревоги и того, что на него кто-то смотрит, заставило оглянуться. И тут он заметил, что девочка не скачет, мальчик на корточках уже не возит по грязи свой автомобиль, что они, замерев и затаив дыхание, изо всех сил вслушиваются в их разговор. Но это было замечено боковым зрением в какое-то мгновение… Когда же он повернулся в их сторону, девочка уже прыгала через скакалку…

– Вж-ж-ж… – преодолевал навалы грязи смелый водитель грузовика.

Маленьким детям не было дела до взрослых разговоров: у каждого из них имелись свои, более важные, детские дела.

Хотя было еще пять часов, но начинало смеркаться.

Уже при подъезде к дому Сергей с Ильей увидели из машины Басурмана. Он шел себе по улице, внимательно озираясь по сторонам.

– Куда это он, – хмыкнул Илья.

– А фиг его знает, он в последнее время какой-то загадочный ходит.

Сергей притормозил, подъехал к поребрику, Илья открыл перед Басурманом переднюю дверцу. Этот, в общем-то, безобидный маневр почему-то жутко перепугал Басурмана. С громким криком: «Как куча мала!» – он бросился к стене и молниеносно выхватил из кармана что-то очень похожее на пистолет. Во всяком случае, так в сумерках и суматохе встречи показалось Илье. Он, уже собравшийся было вылезти для радостной встречи жениха бывшей жены, увидев огнестрельное оружие, вылезать сразу передумал.

– Похоже, это не наш Басурман, – сказал он, повернувшись к Сергею.

– А вон и второй, – сказал Сергей, показывая на человека, бегущего через улицу. Направлялся он явно на помощь прижатому к стене близнецу.

– Сколько же их?.. – проговорил Илья и, повернувшись к первому Басурману, все так же через открытую дверцу сказал:

– Извините, ошиблись.

– Какача муна, – ответил на это чужой Басурман, принимая извинения и пряча оружие в карман.

Басурманы начали о чем-то эмоционально, размахивая руками, разговаривать. Но друзья не стали слушать незнакомую речь, а, проехав немного, повернули во двор.

– Ну и дела, – усмехнулся Сергей. – Расскажу Карине, ни за что не поверит.

Хотя на улице было уже темно (свет на лестнице еще не включили), но поднимавшийся первым Илья увидел сверток под звонком возле двери, и у него сразу испортилось настроение.

– Опять головы? – спросил Сергей.

Илья отогнул краешек газеты.

– Три головы, – проговорил он чуть слышно. – Значит, осталось у меня три дня.

– Почему у тебя? Они ведь под моей дверью лежат.

– Это мне предупреждение, – печально сказал Илья.

Они вместе спустились к помойке, и Илья бросил сверток с головами в бак.

Карина ждала их с давно простывшим обедом.

– Где вас носит, мои милые?! – встретила она Илью с Сергеем. – Второй день, едрена вошь, без обеда. Этак, Илюша, у тебя, между нами, мальчиками, говоря, потенция исчезнет к едрене фене. А без потенции ты…

– Мне кто-нибудь звонил? – перебил Илья.

– Кто-нибудь в ортопедическом ботинке? – издевательски уточнила Карина. – Звонил.

Раздевшись, Илья сразу прошел в маленькую комнату, где был телефон. Когда он вошел, ему почудилось, что какая-то тень мелькнула за окном, но он не придал этому значения.

Жанна оказалась на месте, она сообщила, что ей необходимо вылететь в Москву и, возможно, несколько дней ее не будет в городе. Дальнейший их разговор носил исключительно личный характер.

Когда Илья пришел в кухню, обед был уже на столе.

– А ты, Илья, тоже подумал, что у тебя в глазах двоится, когда двух Басурманов увидел? – усмехнулась Карина.

Басурман, сидевший на своей излюбленной табуреточке в углу, только хлопал большими, как у красавицы, глазами и не понимал, почему его упоминают так часто.

– А вообще-то он загадочный в последнее время сделался, письма пишет… я думаю, из-за горбуна.

– А где горбун, кстати, что-то его не видно сегодня, – Сергей оглянулся.

– Да бегает где-то, придурок лагерный. Думаешь, я его спровадила. Да нет, носится где-то здесь.

И точно, горбун вынырнул из-под стола и вышел в прихожую.

– Вон он, недоделанный, гоняется…

Она хотела еще что-то сказать, но телефонный звонок прервал ее. Карина вышла в прихожую, но скоро вернулась в кухню.

– Тебя, Сергуня, – как-то растерянно сказала она, тюжав плечами. – Странный голос какой-то…

– Да, я слушаю.

В трубке молчание, только потрескивал эфир; откуда-то издалека доносились неясные голоса и тихо, еле-еле слышно рэгтайм Гершвина «Лунная ночь».