- Не горюй, Леша, - успокаивали мы его. - Закончим переучивание, заберем с собой. Украдем...
Осторожные люди предупреждали Машенкина и нас, что такая "кража" в военное время может квалифицироваться кое-кем, как дезертирство и пособничество ему. Тогда наверняка не избежишь трибунала. Но большинство считало, что побег на фронт - поступок патриотический. Тем более такого хорошего парня, как Машенкина. Кто-кто, а он принесет больше пользы на фронте, чем в тылу.
Но как все это сделать? Пошли к Пасынку посоветоваться. А он сидит хмурый, недовольный. Таким мы впервые видели Тимофея Евстафьевича. Наверняка у него что-то случилось. Поинтересовались, в чем дело.
- В полк нового замполита назначили, - ответил Пасынок. - Мне предлагают остаться здесь.
- Как это нового? - возмутились мы. - Вместе ехали, переучивались...
- Бывают такие чудеса, - Тимофей Евстафьевич невесело улыбнулся. - Но не все потеряно. Есть последний шанс восстановить справедливость. И с Машенкиным что-нибудь придумаем. Я давно его взял на заметку. Только никому ни слова...
Через несколько дней Алексей Машенкин исчез из запасного полка. Кто-то нам сказал, что его послали перегнать под Москву тренировочный самолет для генерала Савицкого. Только впоследствии мы узнали, что все это подстроил Пасынок. Оказывается, он снабдил Машенкина письмами в ЦК партии и к генералу Савицкому, в которых просил изменить решение о назначении нового замполита и направить его, Пасынка, на фронт со своим полком. Одновременно Тимофей Евстафьевич рекомендовал генералу задержать Машенкина, с тем чтобы он в дальнейшем служил в нашем полку. Вскоре была получена телеграмма, в которой удовлетворялась просьба Тимофея Евстафьевича. А Машенкин так и не вернулся в учебный центр.
Как только мы закончили программу переучивания, нам приказали перегнать боевые самолеты на фронт, в район, где завершалось великое сражение на Волге. Посадку произвели около Миллерова, только что освобожденного от фашистов. Сдав самолеты, поспешили в город. Места отгремевших боев раскрылись перед нами неожиданной суровостью: подбитые танки, исковерканные машины, застывшие в неестественных позах трупы людей, разрушенные дома. Тяжелое безмолвие смерти. Но рядом кипела жизнь. Она шла на запад серыми колоннами войск, а на восток - торопливыми группками женщин, детей, стариков. И город, словно очнувшись от кошмарного сна, засуетился в радостной деловитости. Подумалось: вот она жизнь, торжествующая над смертью, ничто не помешает ей победно шествовать по земле.
В марте 1943 года наш полк, пополнившись боевыми самолетами, перелетел на один из подмосковных аэродромов. Здесь мы узнали, что он включен в состав только что сформированного 3-го истребительного авиационного корпуса, командиром которого назначен генерал Е. Я. Савицкий. Корпус находился в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования и состоял из двух дивизий, по три полка в каждой.
На новом месте сразу же началась интенсивная подготовка к боям. Мы изучали немецкие самолеты, тактику истребительной авиации противника, совершенствовали свои летные навыки, вели учебные воздушные бои. Об одном из них хочется рассказать подробнее.
Весенний воздух был наполнен рокотом авиационных моторов. Два истребителя: Як-1, с эмблемой в виде птичьего крыла на капоте, и желтоносый "мессершмитт" - вели "бой". То снижаясь почти до крыш домов, то свечой взмывая вверх, они виртуозно маневрировали, пытаясь зайти друг другу в хвост.
Вот "мессершмитт", набрав высоту, стремительно свалился на "яка" сверху, пронесся рядом с ним и, заложив глубокий крен, начал разворот. Вскоре "як" догнал его на вираже. Расстояние между самолетами стало неумолимо сокращаться. Но в этот момент "мессершмитт" резко ушел вверх. Так повторялось несколько раз. Чувствовалось, что "бой" ведут опытные летчики. У всех, кто зачарованно наблюдал за ними с земли, не было единого мнения о победителе.
Наконец из репродуктора донесся спокойный голос:
- Сто двадцать первый! Я "Дракон", захожу на посадку!
Мы увидели, как "мессершмитт" быстро снизился, сделал небольшой круг над аэродромом и с ходу произвел посадку на мокрую от талого снега кирпичную полосу. Вслед за ним сел и "як". Истребители зарулили на стоянку, где собралась группа летчиков. Из кабины "мессершмитта" вышел генерал Савицкий, из кабины "яка" - командир нашего полка майор Еремин.
- Вот мы и встретились, товарищи дальневосточники! - сказал командир корпуса, здороваясь с нами. - А теперь скажите, какое впечатление оставил у вас этот "бой"? Кто победил?
Летчики не спешили высказываться. И не потому, что у них не было своего мнения. Просто они побаивались запросто толковать с генералом. Но Савицкий сразу же разрушил этот ледок скованности:
- Что же молчите? Батычко, Свеженцев, Николаенков!
- Я думаю, товарищ генерал, что в этом "бою" не было победителя, сказал Батычко.
- Почему?
- Чтобы сбить истребитель, нужно по крайней мере секунд пять - десять держать его в прицеле. А такого в "бою" не было.
- А ваше мнение, товарищ Свеженцев?
Старший лейтенант Федор Свеженцев, командир третьей эскадрильи нашего полка, после небольшого раздумья ответил:
- Мне думается, что вы побеждены, товарищ генерал. "Як" чаще заходил в хвост "мессершмитту".
Савицкий улыбнулся и не стал опровергать ни того, ни другого мнения. Он дал разговору иное направление:
- Определить исход боя трудно, когда не применяется оружие. Но, надеюсь, вы убедились, что наш истребитель не уступает немецкому. Более того, он имеет ряд преимуществ, особенно при бое на горизонталях. Время виража у "яка" на несколько секунд меньше, чем у "мессершмитта". Помните об этом и стремитесь навязывать врагу бой на виражах.
Затем генерал познакомил летчиков с "мессершмиттом", который мы видели впервые, рассказал о его сильных и слабых сторонах. Нам никогда не доводилось присутствовать на таких занятиях, слушать такою умного преподавателя.
Чтобы быстрее и лучше подготовить нас к боевым действиям, командование корпуса и дивизии направляло в полк летчиков, имеющих фронтовой опыт. Они проводили занятия в классе, летали вместе с нами, анализировали наши действия при ведении учебных воздушных боев. Неоднократно бывал в нашем полку Герой Советского Союза капитан А. И. Новиков - помощник командира корпуса по воздушнострелковой службе. Его фронтовая биография, начавшаяся в первые дни войны, была на редкость богата поучительными боевыми эпизодами. Сам он неохотно рассказывал о себе. Но от его фронтового товарища нам удалось кое-что выведать.
Мы, например, узнали, как летом 1942 года под Воронежем три летчика во главе с Новиковым вступила в неравный бой с двадцатью четырьмя немецкими истребителями. Сбив пять вражеских самолетов, они обратили остальных в бегство. Высокое мастерство и смелость проявили летчики звена под командованием Новикова и при штурмовке крупного железнодорожного узла, расположенного в тылу у врага. Истребители прошли за облаками сто пятьдесят километров и внезапно атаковали станцию. В результате точного удара два эшелона с боеприпасами взлетели на воздух. Железнодорожный узел был надолго выведен из строя. Пожалуй, и бомбардировщики могли бы позавидовать такому успеху.
Естественно, что каждое слово капитана Новикова мы, как говорится, ловили на лету. Да и всем своим внешним видом - широкоплечий, коренастый, с большими сильными руками - он олицетворял собой летчика волевого, смелого, на которого нельзя не равняться.
Разбирая учебный бой, только что проведенный лейтенантом Тюгаевым и мной, Новиков заметил:
- Пилотировали хорошо, а дрались плохо. На серебряном блюде подносили друг другу хвосты. Поэт сказал бы про ваш бой: стихотворение без концовки. А летчик - бой без победы.
Обидно было слушать такие слова, но и опровергнуть их мы не могли. Не станешь же говорить, что летчики нашей эскадрильи по своей подготовке держали первенство в дивизии, что Тюгаев и я получили ценные подарки. Мы, конечно, чувствовали себя неловко. Новиков рассмеялся и постарался поправить наше настроение:
