Лоулл почувствовал, что смертельно устал. Сумрак, ползущий по улицам, внезапно уплотнился и сомкнулся вокруг него. Еще минуту или две он чувствовал такое же, как сначала, состояние бестелесного парения и после окончательно очнулся. Этот был тот же коридор в доме 120-го, только теперь вместо тупика зиял проем. Медленно побрел он, с трудом ориентируясь, хотя вроде бы уже бывал здесь. Увиденное им, несомненно, было телепатической передачей неслыханного на Коморре объема и качества. Вслепую он свернул несколько раз, пересек центральную часть дома и внезапно увидел хозяина. 120-й лежал возле небольшой коробочки, от которой тянулись к его голове два тонких проводка. Не нужно было обладать никаким чутьем, чтобы понять, насколько ему плохо. Машинально Лоулл шагнул вперед и замер, удивленный. Между ними не было прозрачной стены, той, что обычно ставил крунсянин. Сейчас его легко можно было бы убить, но пленник не испытывал никакого желания сделать это. Между тем 120-й шевельнулся, с трудом, пошатываясь, встал и с видимым отвращением оторвал от висков присоски, такие же, как у коморрянина. Тотчас же, чмокнув, отвалились кружки и с головы Лоулла. Экскурс в Галактику, судя по всему, стоил недешево. Некоторое время они смотрели друг на друга в упор, и Лоулл пытался понять выражение лица крунсянина, переменчивое, словно водная гладь. Измученность неуловимо сменялась энергией, апатия — любопытством, настороженность — спокойствием, как будто пробегали под прозрачной кожей цветовые волны. Но теперь это не вызывало у Лоулла отвращения, наоборот, он почувствовал к своему похитителю что-то вроде симпатии. 120-й сказал:

— Мы еще поговорим, покойник, а сейчас мне пора. — И, развернувшись, без видимого труда прошел сквозь ближайшую стену.

Огромная полусфера корабля, плавающая на гравитационной подушке, обросла густым ворсом антенн и детекторов. В сектор слежения, беспрерывно обрабатывающий информацию вот уже вторые сутки, сбежались свободные от вахты земляне. Все они неотрывно следили за экраном, слушая, вместе с тем, миссис Дитц. Эта дама, грузная и импульсивная, тяжелая в общении, была, вместе с тем, лучшим оператором на корабле. По наблюдательности, быстроте интеллектуальной реакции, широте кругозора она далеко превосходила всех прочих и умела очень точно и стремительно истолковать самые неожиданные результаты. Остальным уследить за ее мыслью и речью было нелегко:

— Если все это сравнить, картина проста до изумления, но с таким мы не встречались еще. Глянь сюда — планета дырявая, насквозь как решето, до самой магмы, так? — она кинула взгляд на Ката, и тот кивнул. — Но это все пустое, а в толще есть зараза, которая ползает…

— Что?! — выдохнули разом несколько человек.

— Ползает, — еще громче повторила Дитц, — говорю, — и опять защелкала клавишами.

Аркет, несмотря на свою реакцию, с трудом успевал разбирать картины, мелькающие на экране:

— Вот магма, вот слой, здесь точка, так? Другой момент: эхограмма по плотности — это плотнее, чем грунт. А здесь, через минуту, — смещение на градус. Еще минута — еще градус. Потом стоп. А другая — едет. Размер разный, скорость разная. Иногда стоит час, другой. Ходит вверх, вниз, вправо, влево. Такая вещь. — Она выключила изображение ц повернулась. — Вот вам штучки-дрючки для гимнастики мозгов.

— Какой состав? — поинтересовался кто-то. Миссис Дитц втянула щеки и сложила губы трубочкой, после чего сказала:

— Представь, по непрямым данным, качественно тот же.

— Самородки с мотором, — мрачно пошутил Отто, щуплый, невзрачный с виду, но языкастый и смекалистый атмосферщик.

— Так какие мнения? — подытожил Фил.

— Больше, чем мы взяли, без прямых проб не соберешь. Я бы послал катер, — с расстановкой протянул Соломон. Аркет колебался:

— Так, если мнения разделились, то будем обсуждать.

После краткого диспута они все же решились. Однако прежде, чем кто-либо успел дотронуться до пульта управления, прямо среди них из воздуха сконденсировался крунсянин. Хитрый любитель редкостей рассчитал правильно. Долгое время могущественный Крунс пытался заселить эту планету, расположенную посреди всех основных трасс. Но так и не сумел совладать с камнеедами, предбиотическими примитивнейшими существами, населяющими толщу породы. Планета порождала их непрерывно, а они, подобно земным термитам, пожирали любые строения на поверхности, рассеивая свои вездесущие споры. Крунсяне, само собой, не могли потерпеть, чтобы другие гуманоиды пострадали от их старых врагов. Поэтому экипаж «Викинга» с некоторым изумлением, но без паники слушал инопланетянина, говорящего на чистейшем человеческом языке:

— Мы должны вас предупредить о крайней опасности вашей посадки на эту планету. Эти… звери, — перед лицом собравшихся возник мастерски сработанный призрак экрана с изображением непонятных движущихся объектов, сразу проникнут в любой ваш механизм, заразят корабль и довольно быстро съедят его и вас…

Фил, опасаясь, что гуманоид внезапно исчезнет, поторопился спросить:

— Почему вы избегаете контактов с нами?

— Из-за соглашения с Коморрой, но они сами его нарушили.

Аркет сразу приступил к делу:

— Мы хотели бы попросить вас вернуть нам Лоулла. Пришелец стушевался, но потом тем же бодрым тоном произнес:

— Об этом вам следует поговорить с нашим советником.

— А как до нею добраться?

Опять возникла неловкая пауза, затем крунсянин ответил:

— Если хотите, завтра мы пришлем за вами катер.

— Хотим, хотим, — поспешно согласился Консорт. Инопланетянин сразу пропал, как будто бы и не был.

Из-за приборной шкалы донесся голос миссис Дитц. И когда это она успела туда залезть?

— Что-то сомнительная у него материальность. По-моему, так это просто голограмма.

Кусок, силком впихнутый, и голодному поперек горла встанет.

Сам факт, что тебя, как мальца, хочешь не хочешь, а заставляют опять учиться, неприятен. Хотя вроде с тобой ничего плохого в Школе и не делают, но настроение потом — далеко ниже нуля. Правда, считается, что это идет на пользу разведчикам, допустившим ошибки, т. е. понесшим физический ущерб при выполнении задания. Не знаю, будет ли от этого прок Роофу, а мне пришлось еще с полчаса сочувствовать ему, после того как я его оттуда, из Школы, забрал. Слушать бы мне это и дальше, да вдруг заверещал срочный вызов. Автомат информационной системы предложил мне срочно связаться с приемным залом, где якобы идет речь обо мне. О чем это, интересно знать? Пока я набирал код, Рооф удалился, как он выразился, «утешиться хорошим ужином». Усох, бедняга, на казенной диете.

Зал для приемов обширен и помпезен, так что издалека едва можно разобрать, кто это к нам прибыл. Довольно долго я провозился с настройкой, пока удалось приблизить изображение фонтана, обставленного креслами с гостями. Оказывается, это земляне уже сюда добрались. А они пошустрей, чем я о них сперва подумал. Двоих я видел тогда, вместе с Лоуллом. А вот еще новость, так новость — какой-то комморянин с ними. Первый раз, между прочим, на Крунсе. Постарше и, похоже, потощее и попротивнее Лоулла. Принимает их наш босс по внешним связям. Наконец-то слышимость сносная…

— …но принудить 120-го силой мы не можем. Вы должны сами с ним договориться как с частным лицом.

— А если он откажется? — поинтересовался землянин, которого, судя по бирке, зовут Аркет. — Ничем не можем помочь. На нашей территории действуют наши законы, — и даже ручками развел.

А сам то, я же вижу, не хотел бы отдать Лоулла на съедение этим цивилизованным каннибалам.

— Ваши действия носят провокационный характер, — резанул бледный и жесткий, как корпус корабля, коморрянин.

— А это еще вопрос, вы же первые послали Лоулла на Землю вопреки предыдущему договору. Так что теперь мы в расчете.

— Земляне сами пошли на контакт.

— Как же, как же, после того как вы им подсунули на Венере свой обветшалый блок связи…