11
Дважды в одну воду не входят, и, забывая
вынуть пробку из ванны, вы тем самым нарушаете
философскую стройность мира...
Что можно подумать, встретив в женском монастыре мужчину? А если ограничиться пристойными вариантами? Ведь он, например, вполне может оказаться приходящим садовником или даже самим папой римским!
Но человек, стоявший в дверях ее комнаты...
- Хилим! - воскликнула Марина. - Ну наконец-то!
Она шагнула вперед, но остановилась, заметив робко выглядывавшую из-за спины Хилима Веронику Аркадьевну. И тут же наткнулась на недоуменный взгляд магистра:
- Вы знаете меня?
Усилием воли Марина сумела сдержать едва не вырвавшийся крик. Как она ждала встречи - и как боялась ее... Одно дело знать, что Хилим должен был забыть ее, и совсем другое - видеть эту вежливо-приветливую заинтересованность (профессиональную заинтересованность!)...
Овладев собой, Марина заметила отчаянные жесты директрисы: мол, ты так и собираешься держать высокого гостя на пороге?! Вздохнула, отступила в комнату:
- Проходи...те... Присаживайтесь, где вам удобно...
Хилим не заставил себя уговаривать, удобно развалился в кресле. Да, нахальство от деформаций памяти не исчезает!
- Я магистр Храма-на-Мысу, - решил он все же представиться, - и у меня к вам предложение: раз вы научились летать, в Школе вам больше делать нечего. Согласны ли вы стать храмовой танцовщицей?
Марина смотрела на него и молчала, понимая, что стоит ей открыть рот - и она заговорит совсем не о том, заплачет, может быть, бросится на шею... а как раз этого ни в коем случае нельзя делать. Что подумает господин магистр о взбалмошной зазнавшейся девчонке?
- Скажите, - осторожно начала она и все равно сказала совсем не то, что собиралась, - а вы сами... - (Нет, так нельзя, не ляпнешь же прямо про сильфа!) - Вы сами... умеете летать?
Снова во взгляде магистра мелькнуло удивление. Краем глаза Марина увидела, что пристроившаяся на краешке стула Вероника Аркадьевна еще отчаяннее машет ей руками.
- Умею... - кивнул, чуть усмехнувшись, Хилим.
Какое знакомое снисхождение: почему бы не ответить, все равно никто не поймет! Раньше Марина пришла бы в бешенство - но сейчас только радостно сверкнула глазами. Умеет летать, значит, энергия восстановлена! Найденное решение оказалось по-настоящему победным и "вылечило" магистра. Если бы еще не такой страшной ценой...
Хилим по-своему расценил ее эмоции.
- Мне рассказали о вас много интересного... - едва заметный кивок в сторону совершенно ошарашенной директрисы. - И теперь я вижу, что в этих рассказах есть доля истины. Потому еще раз задаю вопрос, который для любой другой ученицы был бы лишь пустой формальностью: вы согласны стать храмовой танцовщицей?
Марина снова покосилась на директрису. Бедная Вероника Аркадьевна! Можно представить, как это выглядело - особенно когда она напоминала магистру, что он сам забирал Марину (тогда еще Мару!) из Школы, а тот на полном серьезе отнекивался, убеждая ее, что черное - определенно белое, и что эту ученицу он в первый раз видит...
Увы, теперь это именно так и есть. Вот только... как же выглядит случившееся с ним _б_е_з _н_е_е_?! Наверное, как-то уложилось в сознании иначе вообще сошел бы с ума... Но каково теперь придется ей? Она уже едва выдерживает, а ведь отныне им предстоит общаться не час-другой, а многие месяцы, годы...
Но разве есть для нее другой ответ, кроме "да, я согласна"? Ровным, спокойным голосом Марина произнесла:
- Да, я согласна стать храмовой танцовщицей. Но только с вами в качестве тренера. Если хотите, считайте это моим условием!
- Я думаю, многие не отказались бы от таких условий! - усмехнулся Хилим. - Вы готовы?
- Давно готова, - Марина пожала плечами, поднимаясь. Она имела в виду, что все ее имущество на ней и собирать ей нечего. Но Хилим понял иначе:
- Давно готовы? О, так вы действительно меня ждали!
Он просто шутил... но Марина снова едва не закричала от такой "невинной" иронии!
- Давайте не будем терять времени, - попросила она. - Пойдемте, я хочу как можно скорее оказаться в Храме...
У двери они едва не столкнулись, и, пропуская Марину вперед, Хилим слегка коснулся ее руки. Марина невольно вздрогнула. Хилим тоже на миг замер, посмотрел на нее внимательно, словно желая что-то сказать, но промолчал и молча вышел...
...Яхта стояла у причала - большая, красивая, с эмблемой храма на парусе. Та же, что и четыре года назад? Или просто такая же? Впрочем, это вряд ли имело какое-то значение, главное, что она доставит будущую солистку в храм... "Все как прежде, - подумала Марина. - Все по судьбе. Все по судьбе..."
Но теперь жрецы не играли в карты. Расположившись на палубе, они смотрели на ведущую к причалу тропинку со скрытым напряжением, разрядившимся лишь с появлением Хилима и Марины. Впрочем, когда Хилим скомандовал отплытие, напряжение снова вернулось - в сдержанных жестах, излишне отрывистых командах, непривычной серьезности - и это лучше всяких слов говорило, какой переполох в храме вызвало появление "блудного магистра"!
Ну и прекрасно! Марина невольно обернулась, словно приглашая Хилима позлорадствовать и порадоваться вместе с ней - и, наверное, в ее взгляде было чуть больше чувств, чем это допустимо для человека...
- Да что вы все время так на меня смотрите?! - Хилим вдруг вышел из образа корректного парламентера. - Вы что-то хотите мне сказать, так скажите!
Этот болезненный вскрик наполнил Марину безбожной и бессовестной радостью: пусть не умом, а сердцем, но магистр ее все же помнит!
- Извините, я случайно, - сказала она вслух. - Всего лишь глупая привычка рассматривать собеседников в упор.
Нет, ни в коем случае нельзя торопиться, силой ломать барьеры в памяти! Возможно, когда-нибудь он ее снова вспомнит, а пока... Пока ей заново придется завоевывать его. Заинтересовать, позволить узнать себя, заставить уважать. И заново узнавать его: такого знакомого - и такого чужого...
И... Храм-на-Мысу ей тоже предстоит узнать заново! Снова увидеть тех, кто принес ей столько добра и столько зла, с кем был связан самый лучший и самый трагичный, самый интересный и самый страшный период ее жизни... И встретиться с Архелием, оставаясь единственным свидетелем его преступления...
Что ж, она будет встречаться - хоть с Архелием, хоть с самим дьяволом! И летать будет. И ловить волшебные мгновения полета, и побеждать, и принимать заслуженную славу...
...И ждать. Когда-нибудь память сердца должна растопить лед забвения, вернуть если не воспоминания, то чувства...
Хватит ли терпения дождаться? Время покажет.
