А сроки начала наступления неумолимо приближались. Военный совет, политуправление фронта, армейские политорганы внимательно учитывали малейшие изменения обстановки и в поведении противника.

Так, в ходе проведенных во второй половине декабря частных операций выяснилось, что перед вашим передним краем и в тактической глубине обороны противника имеется большое количество всякого рода "сюрпризов", в том числе искусно замаскированных и плотно укрытых прошедшими снегопадами минных полей. Нужно было перед началом наступления точно определить их характер, расположение и принять все меры для беспрепятственного продвижения наступающих войск.

Политорганы разработали ряд конкретных мероприятий по подготовке воинов к выполнению этой опасной и ответственной задачи. В обучении личного состава большую помощь оказала составленная штабом и политуправлением, одобренная Военным советом фронта листовка-памятка "О минных заграждениях противника", в которой содержались советы, как обнаруживать и обезвреживать вражеские мины. Было составлено и широко распространено в войсках фронта специальное обращение Военного совета к саперам с подробным описанием подвигов прославленных мастеров разминирования гвардейцев Романенко, Живидзе и других.

Для воспитания ненависти к врагу и повышения боевого наступательного духа были широко использованы факты зверств над советскими военнопленными, совершенных фашистскими изуверами, в частности в лагере смерти в поселке Вертячем, где в бараке под соломой было обнаружено 87 трупов наших бойцов и командиров, в большинстве своем изуродованных до неузнаваемости.

29 декабря Военный совет издал листовку-обращение к воинам фронта, в которой говорилось, что враг пытается сковать наши силы, чтобы любой ценой выиграть время для укрепления своей обороны. Воины призывались к смелым, активным и решительным действиям против вражеских войск. В листовке приводилась схема кольца окружения и оборонительных рубежей противника, которые предстояло преодолеть. В частях и подразделениях прошли митинги, на которых выступали командиры, политработники, бойцы, горячо поддержавшие это обращение.

* * *

В те горячие дни подготовки, когда в соответствии с планом операции из тыловых районов страны к нам стали поступать свежие части и соединения, подвозилось большое количество снаряжения, горючего и иного имущества, особо остро встали вопросы работы тыла.

Как назло, продолжались сильные морозы и вьюги. Не все ладилось в работе управлений тыла. Военному совету пришлось обратить на этот участок особое внимание всех политорганов и партийных организаций. Были разработаны мероприятия, поставленные под неослабный контроль политотделов армий и дивизий. В частности, учитывая недопустимость какого-либо сбоя в осуществлении плана подготовки операции, необходимость исчерпывающей осведомленности командования фронтом обо всем, что касалось подхода резервов Ставки, Военный совет усилил контроль за работой железной дороги, прифронтовых станций выгрузки.

С этой целью из числа политработников старшего звена и старших командиров была создана группа уполномоченных Военного совета, которым вменялось в обязанность тщательно разобраться с положением дел на определенном для каждого конкретном участке и оказать необходимую помощь там, где это требовалось, с использованием предоставленных им широких прав. Все они были подробно проинструктированы и направлены на железнодорожные станции, в автотранспортные части, на перевалочные базы, склады и другие "горячие точки", привлекавшие в эти дни повышенное внимание командования.

Считаю своим долгом вспомнить здесь с чувством глубокой признательности ту практическую повседневную помощь, которую нам оказывали Саратовский и Сталинградский обкомы партии. В тех же сложнейших условиях, преодолевая многие трудности, вызванные близостью фронта, они обеспечили снабжение войск топливом, поставку большого количества печек-"буржуек", как их назвали в годы гражданской войны, оказали помощь в скорейшем продвижении к фронту воинских железнодорожных составов, помогали поддерживать в приемлемом состоянии тыловые автомобильные дороги.

* * *

Вторым знаменательным событием в жизни нашего фронта явилась передача нам из состава Сталинградского фронта (переименованного в Южный) всех армий, действовавших на внутреннем фронте, - 57, 64 и 62-й.

Утром 31 декабря командующий войсками фронта, командующий артиллерией генерал В. И. Казаков а я выехали принимать переданные нам армии.

На трех "виллисах" на предельной скорости проскочили, но задерживаясь, районы расположения наших армий, буквально в двухстах метрах слева оставили памятный всем нам армейский наблюдательный пункт, на котором довелось пережить двенадцать дней назад поучительно безуспешные действия соединений 21-й армии, пытавшихся овладеть Мариновкой.

От этой самой западной точки внутреннего фронта окружения наши машины взяли курс сначала прямо на юг, потом свернули на юго-восток, выехали в расположение командного пункта 57-й армии.

Здесь нас встретили командующий армией генерал-майор Ф. И. Толбухин, члены Военного совета генерал-майор Н. Е. Субботин и полковник И. М. Мартыненко, начальник штаба армии полковник Н. Я. Прихидько.

Сам факт передачи всех армий, задействованных в операции по уничтожению окруженной группировки, под; единое командование представлял собой явление несомненно положительное. Однако не было с нами такой внушительной силы, какой была 2-я гвардейская армия. Передаваемые в состав Донского фронта армии были сильно истощены в ходе недавних наступательных боев, завершившихся окружением вражеской группировки.

К сожалению, о степени укомплектованности передаваемых армий личным составом и вооружением мы имели представление далеко не полное, и внести ясность во все возникшие сразу вопросы нам предстояло в ходе личного ознакомления.

В день нашего приезда чувствовал себя Федор Иванович Толбухин не лучшим образом, однако старался вида не подавать, толково и подробно доложил обстановку.

Армия насчитывала в своем составе всего три дивизии, одну танковую бригаду и один укрепленный район. Мало было артиллерии даже по количеству частей. Если еще принять во внимание, что в ноябре армия вела активные наступательные действия, понесла ощутимые потери, то общая картина в более пространных пояснениях едва ли будет нуждаться.

Дело осложнялось тем, что восполнения понесенных в наступлении потерь не последовало. Все, что дополнительно получил в свое время Сталинградский фронт, его командованием но вполне понятным причинам было направлено в 51-ю и-2-ю гвардейскую армии.

Показывая по карте расположение войск армии, генерал Ф. И. Толбухин обратил наше внимание на несколько необычную расстановку сил. Практически весь фронт армии прикрывался частями 115-го укрепрайона, которым противостояла 29-я мотодивизия противника.

15-я гвардейская стрелковая дивизия в условиях недавней угрозы прорыва танковых дивизий группы Манштейна была развернута на самом левом фланге армии, а 38-я и 422-я стрелковые дивизии и 20-я отдельная танковая бригада - более чем в 20 километрах восточнее от нее, в районе Цибенно, ближе к стыку с 64-й армией, откуда планировалось нанесение удара в ожидаемом наступлении по уничтожению окруженной группировки противника.

Других соединений в армии не было. Правда, в районе ее расположения (так сложилось в заключительный период ноябрьского наступления) оказалась 120-я дивизия - резерв 21-й армии.

В заключение доклада, деликатно обратив внимание К. К. Рокоссовского на слабую насыщенность войсками линии обороны занимаемой частями укрепрайона, Федор Иванович попросил командующего фронтом передать в его подчинение 120-ю стрелковую дивизию.

В этом месте своего доклада командарм на минуту задумался и, подняв голову от карты, со спокойной уверенностью произнес:

- При всем сказанном я хочу заверить Военный совет фронта, что весь личный состав армии от командующего до рядового готов отдать все свои знания и силы для выполнения поставленных задач. И говорю это не для успокоения руководства, а с твердой верой в возможности и способности людей, испытанных в недавних тяжелых боях... Ну а положение с укомплектованностью армии мной доложено без преувеличений.