Слободкин дал себе слово больше не приставать к Кузе с нелепыми ребусами и сокращениями. В самом деле, детство прошло, кануло в вечность, зачем все это?
А утром Кузя подошел к Слободкину, наклонился к самому уху, сказал тихо, заговорщически, но совершенно отчетливо:
- А все-таки УМХН! Ты прав, Слобода. Слободкин обрадованно переспросил:
- УМХН?..
- Ну конечно. К своим же идем! Скоро крылышки у нас опять отрастут. Совсем другое дело будет.
Никогда еще они не рвались так к прыжкам с парашютом, как сейчас. Там, в самолете, с парашютом за спиной, они чувствовали себя сильными, непобедимыми, грозными для любого врага.
"Скорей, скорей к излучине Днепра, к своим, к самолетам!" поторапливали они самих себя и Кастерина. "Медицину" торопить не надо было - и без того ходко шагала.
Плохо было только то, что наступила пора оторваться от Варшавки. Но напоследок они решили еще раз оставить немцу память о себе.
Кузя начал развивать возникший у него план:
- Заляжем у самой дороги и будем ждать...
- Мотоциклы опять, что ли? - перебил Слободкин. В тоне его послышалось разочарование.
- Я твои мысли все наперед знаю, - сказал Кузя. - Про обоз размечтался? Скажи, угадал?
- Хотя бы и про обоз.
- Ну и я же о нем! Чтобы и хлеба, и зрелищ. Так вот, значит, заляжем и будем лежать, пока обоз не появится.
- Долго ждать придется. А курсак-то пустой. Кузя рассердился:
- Курсак пустой не у тебя одного.
- Правильно! - вмешалась Инна. - Не будем хныкать. Не будем, мальчики?
- Дальше давай, Кузнецов, - решительно сказал Кастерин и строго поглядел на Слободкина.- Кузнецов у нас старший?
- Допустим.
- Не допустим, а старший. Слушай!- Кастерин слегка толкнул Слободкина в плечо. - А ты говори, - глянул он на Кузю.
- Я сказал уже: выберем место, заляжем, будем караулить обоз.
- Насчет места ты не сказал, - буркнул Слободкин.
- Вот это совсем другой разговор! - опять хотел толкнуть его Кастерин.
Слободкин инстинктивно отшатнулся.
- Тише ты его, - остановил руку Кастерина Кузя, - он ведь все равно не скажет, что у него чугун в боку. Конспиратор великий. Как себя чувствуешь, Слобода?
- Идите вы все к лешему! Про обоз давай... Кузя объяснил, как представляет себе налет на немецких обозников. План был разумный, продуманный.
- Я ж говорю - старший, - резюмировал Кастерин,
- Подходит, - согласился Слободкин. Общими силами кое-что уточнили.
- Тут самое главное - не зарваться, - сказал Кузя. - Как говорится, вовремя приплыть, вовремя отчалить.
Когда начало темнеть и Инна закончила ежедневную перевязку, вышли из леса, подошли вплотную к шоссе, залегли в кустах. Договорились спать по очереди. Бесконечно тянулись часы ожидания.
- Ты почему не спишь? - шепотом спросил Слободкин Кузю. - Твой черед ведь.
- А ты почему?
- Мое время вышло уже. Я по звезде слежу.
- По звезде? Ты что, сквозь облака видишь?
- Вон там, на горизонте, светится одна.
Кузя на локтях подтянулся поближе к приятелю,
- Где?
Слободкин взял Кузину руку, показал ею на звезду, которая действительно еле теплилась на самом краешке неба.
- От меня тоже видно,- подал голос Кастерин.
- Значит, так-то вы спите? - сказал Кузя. - А договорились еще. Только "медицина" отдыхает, так получается? Ну, ей при всех графиках положено. Отбой!
Полежали несколько минут молча.
- А звезды уже нет,- послышался девичий шепот.
- "Медицина"?!
- Не зовите меня больше так. Я такой же человек, как все.
- Ты прелесть у нас, Инкин,- как-то очень задумчиво и мечтательно сказал Слободкин.- Ты мне напоминаешь...
- Отставить! - на этот раз совсем решительно и властно рявкнул Кузя.
Впрочем, и без его команды так на так бы и получилось - проснулась Варшавка. Загудела, залязгала - сначала вдалеке, потом ближе, ближе и скоро вся налилась железным громом...
Опять потерян был счет часам и минутам. Скоро солнце со всех сторон начало обшаривать жидкие кустики, в которых спрятались четверо. Пекло нещадно, без перерыва, без жалости. А на кебе, как назло, ни единого облачка. Только комариная ряска между землей и солнцем. Все опухли опять до чертиков. Пожалели даже, что так близко к дороге легли, но в лесок перебраться уже не было никакой возможности, хоть и недалече он был и все время манил своей тенью.
- А какие у немцев обозы? - наклонившись над самым ухом Кузи, спросил вдруг Слободкин.
Кузя наморщил лоб. "В самом деле, какие? Конные? Вряд ли".
- На машинах, ясное дело,- видишь, танки как шпарят. На конях разве угонишься?
- Но разведчики у них ведь верхом, ты же знаешь.
- Да-а... Ну, не будем гадать, посмотрим.
Когда солнце было совсем высоко, на шоссе вдруг неожиданно стихло. Наверное, добрых полчаса стояла полнейшая тишина, даже комары куда-то исчезли.
- Может, зря стараемся? - неожиданно громко спросил Кузю Слободкин.
- Тише ты, чертушка! - цыкнул на него Кузя. - Молчи и слушай.
- Я молчу.
- И слушай, тебе говорят.
- Ну, слушаю.
- Я слышу уже,- встрепенулась Инна. Все насторожились. Кузя привстал на корточки и тут же снова резко припал к земле.
- Обоз!..
Из-за поворота дороги прямо на них двигались крытые фургоны, в которые были впряжены гигантские рыжие лошади.
"Опять рыжие",- подумал Кузя и почему-то глянул на Слободкина. Тот неотрывно смотрел на фургоны и беззвучно шевелил губами.
"Неужели опять считает? - пронеслось в голове у Кузи.- Совсем забыл тогда у него спросить, помогает ли это, когда мурашки по коже. А ну-ка попробую... одна, две, три..."
Слободкин больно саданул его в бок:
- Соображаешь?
- Веселей так! - огрызнулся Кузя. - Десять, одиннадцать...
- Тише, чудик, умоляю тебя!
Он рявкнул это так, что передняя лошадь, которая была уже близко, нервно прижала уши.
- Раз, два, три...- Это Кузя уже не лошадей считал, секунды отсчитывал: пронесет или нет? - Сейчас будем хвост рубить,- сказал Кузя опять слишком громко.
Правда, этого уже никто не заметил: высокие кованые колеса высекали из выщербленного асфальта такой гром, что можно было чуть ли не кричать. Об этом Кузя уже не успел подумать: кто-то из четверых не выдержал, дал первую очередь, хотя конец обоза еще не появился. Ну, а раз начал один, значит, все должны...
- Слушай мою команду!
На какую-то долю секунды Кузе вдруг показалось - все пропало, бездарно и непоправимо. Все смешалось, спуталось. Но очередь вспыхивала за очередью, граната летела за гранатой, обоз сперва разорвался надвое, потом обе его половины рванулись в разные стороны.
Рядом с засадой остались стоять два фургона. Ездовые, прошитые десятками пуль, не успели покинуть своих мест и сидели в тех позах, в каких их застала смерть.
- Страшно...- когда все стихло, сказала Инна.
- Слушай мою команду! - крикнул Кузя. - Взять только самое необходимое. И живо, живо, живенько!..
Далеко в лесу, когда пришли в себя и отдышались, Кузя спросил:
- Кто все-таки первый поднял эту заваруху?
- Паника не у нас была, а у них, слава богу,- сказала Инна.
- Значит, ты?
- Во-первых, не я...
- Во-вторых? - не дал ей договорить Кузя. Слободкин заступился за Инну:
- Победителей не судят.
- Вы зря всполошились, я, может, благодарность хотел вынести тому, кто первый начал.
- Ну ладно, сочтемся еще славою. Давайте барыши подсчитывать,деловито вставил слово Кастерин.
Кузя присел на корточки, извлек из своих карманов и торжественно положил перед собой, как величайшую драгоценность, две банки консервов.
- А у вас что? Выкладывайте.
Оказалось, все, не сговариваясь, взяли одно и то же.
Кузя развел руками:
- Или действительно голод не тетка, или мы самые настоящие дурни... Хоть бы пару автоматов еще на развод догадались...
