Когда приятели отворили дверь из курилки, в нее ворвался зычный, прополоснутый холодным утренним воздухом голос дневального:

- Подъем!

"Совсем как в первой роте",- подумал Кузя.

- Совсем как у нас в первой! - сказал Слободкин. Морщась и слегка покряхтывая от не совсем еще заживших ран, поблескивая в полумраке белыми бинтами, вставали солдаты. Вставали быстро, словно боясь отстать друг от друга. Одевшись, выбегали во двор - строиться. Там их ждал уже старшина. Сапожки на нем, как у всех старшин, хромовые, куценькие. Прошелся перед выравнявшимся строем, будто бы еще полусонно поглядел на заспанные лица бойцов. И вдруг:

- Смирно! По порядку номеров рассчитайсь!

- Первый.

- Второй.

- Третий...

- На месте шагом марш! Запе-вай!

Эх, махорочка, махорка,

Подружились мы с тобой.

Вдаль глядят дозоры зорко.

Мы готовы в бой!..

Слова песни шевельнули облетевшие ветви деревьев, густо посаженных вдоль казарменного забора. Тяжелые капли упали с них к ногам солдат.

В батальоне выздоравливающих начался новый день.