И, однако, при всем моем неистребимом сладострастии, как я дошла до того, что стала замышлять смерть мужа? Когда, при каких обстоятельствах зародилась во мне эта мысль? Может быть, даже самое чистое сердце в конце концов сдалось бы, испытывая упорное, неуклонное давление такой извращенной, дегенеративной, порочной души, какая была у моего покойного мужа? Или же моя старомодная женская добродетель была всего лишь чем-то наносным, привнесенным средой и семейным воспитанием, а в душе я всегда носила страшные помыслы? Надо хорошенько все это обдумать. Но как бы там ни было, в конечном итоге я преданно служила мужу. Мне даже кажется, я могу утверждать, что муж прожил счастливую жизнь, в согласии со своими желаниями.

Что касается Тосико и Кимуры, все еще остается много вопросов. Тосико сказала, что, воспользовавшись услугами своей «продвинутой» подруги, подыскала гостиницу в Осаке для наших свиданий, «поскольку господин Кимура спросил, нет ли где подходящего места», но вся ли это правда? Не встречалась ли Тосико там с кем-то, не продолжает ли встречаться сейчас?

По плану Кимуры, выдержав положенный срок, он формально женится на Тосико и мы будем жить здесь втроем. Тосико согласна принести себя в жертву, ради соблюдения приличий, так он говорит, но...

Junichiro Tanizaki,

1956

На обложке:

фрагмент гравюры Исода Корюсай «Двенадцать шагов на пути чувственности», 1775-1777