- Твой.

- Но если он мой, почему эта спальня твоя?

- О Господи! - вздохнула она. - Томас Ребане, вчера ты мне показался умней.

- Давай лучше поговорим о тебе, - предложил Томас. - О себе я и так знаю довольно много. Может, не все, но почти все. Ты кто?

- Твой пресс-секретарь.

- Здрасьте, - сказал Томас. - Зачем мне пресс-секретарь?

- Здрасьте, - ответила она. - Зачем человеку нужен пресс-секретарь?

- Не знаю. Зачем?

- Связь с прессой. Паблик рилейшнз. Политические заявления от твоего имени. Хочешь сделать какое-нибудь политическое заявление?

- В другой раз, - пообещал Томас. - Как тебя звать?

- Рита.

- А дальше?

- Рита Лоо.

- Рита Лоо, - повторил Томас. - Постараюсь запомнить. Это ты прилетела из Женевы?

- Я.

- Я так и подумал. Потому что сам я в Женеве никогда не был. И поэтому прилететь оттуда не мог. Что ты делала в Женеве?

- Училась.

- Долго?

- Долго.

- А я учился в Тарту. Правда, недолго, - припомнил Томас, и ему почему-то вдруг стало так грустно, что пришлось выпить. - Твое лицо кажется мне знакомым. Но оно было не таким живым. Не в смысле неживым, а в смысле холодным. Таким, знаешь ли, мраморным. Хочешь мартини? - с надеждой спросил он. С надеждой, что не хочет. Потому что день только начинался, а в бутылке оставалось уже немного.

- Нет, - сказала она. - В семье достаточно одного пьющего.

Томас глубоко задумался.

- Ты мне нравишься, Рита Лоо, - поделился он с ней итогом своих раздумий. - Да, нравишься. По-моему, ты хитрая штучка, но в тебе что-то есть. И если ты будешь говорить просто и понятно, мы поладим. Про какую семью ты сказала?

- Про нашу.

- Про нашу. Это очень интересно. Разве я сделал тебе предложение? Раньше я за собой такого не замечал.

- Сделаешь.

- Заранее дезавуирую!

Она усмехнулась. И снова как-то очень обидно.

- Ты не знаешь, от чего отказываешься.

- Почему не знаю? - обиделся Томас. - Я видел.

- Не все можно увидеть глазами.

- Рита Лоо! Я просил тебя говорить понятно! Глазами можно увидеть все! А чего нельзя увидеть глазами, того вообще увидеть нельзя! Потому что нечем.

Она засмеялась:

- Томас Ребане, я тебе завидую. Тебе столько еще предстоит узнать!

За дверью послышался какой-то шум. Томас насторожился и на всякий случай убрал бутылку за кресло. Шум стих. Томас еще послушал, потом вполголоса спросил:

- Ты, случайно, не знаешь, эти люди, там... - Он неоп-ределенно кивнул в сторону гостиной. - Что они делают?

- Сейчас? Не знаю. А вчера они вытаскивали твоих гостей и грузили в лифт.

- А они... кто?

- Твоя охрана. Только не спрашивай, для чего человеку нужна охрана. Она нужна, чтобы его охранять. Особенно если этот человек - национальное достояние. А теперь иди, - попросила она. - Я от тебя слегка угорела. Мне нужно привести себя в порядок, у меня сегодня много дел. Мы еще успеем наговориться. У нас впереди целая жизнь.

- Ты в этом уверена? - озадаченно поинтересовался Томас.

Она улыбнулась:

- Я на это надеюсь.

Томас не успел осмыслить ее слова. В дверь постучали.

- Войдите, - сказала Рита почему-то по-русски.

На пороге появился невысокий молодой человек. Кажется, тот, кто выходил в холл с пистолетом в руке. Сейчас на нем был серый пиджак букле, и кобуры с пистолетом не было видно.

- Доброе утро, Рита, - сказал он. - Извините за беспокойство. Привет, Фитиль. Уже два раза звонил какой-то человек. Некий господин Мюйр. Он хочет с тобой встретиться. Говорит, что хорошо знал твоего деда. Во сколько ему приехать?

- Ни во сколько! - твердо отказался Томас. - Я не знаю никакого Мюйра. Если он знал моего деда, пусть напишет воспоминания и пришлет мне. Я ознакомлюсь.

- Он сказал, что у него есть важная информация. Важная для тебя.

- Мне не нужна важная информация. У меня и так много важной информации. Мне нужно время ее обдумать.

При упоминании фамилии посетителя Рита Лоо, как отметил Томас, нахмурилась, потом ненадолго задумалась, но тут же изобразила доброжелательность.

- Дорогой, ты не можешь отказываться, - промурлыкала она. - Ты не принадлежишь себе. Ты принадлежишь всей Эстонии. Передайте господину Мюйру, что господин Ребане примет его, как только приведет себя в порядок, переоденется и позавтракает. Надеюсь, дорогой, двух часов тебе хватит. Значит, в четырнадцать часов.

- Скажу. И еще. Твой водитель спрашивает, когда тебе понадобится машина.

- У меня есть водитель? - удивился Томас.

- Есть.

- А какая машина?

- "Линкольн". Лимузин, белый.

- Понимаю, - сказал Томас. - У меня есть пресс-секретарь. У меня есть белый "линкольн". С водителем. У меня есть охрана. Вы, да?

- С каких пор мы на "вы"? - удивился молодой человек. - Потряси головой, Фитиль!

Томас потряс. И вспомнил.

- Я тебя узнал! - радостно известил он. - Ты - Муха. Точно? Ты бросил в бандитов мою водку. Очень метко бросил. Я бы так не смог. У меня бы не поднялась рука. Привет! Откуда ты взялся?

Молодой человек с недоумением посмотрел на него и укоризненно покачал головой:

- Тяжелый случай. Завязывай, Фитиль, с выпивкой. Точно тебе говорю тебе: завязывай. Ты сам потребовал, чтобы мы тебя охраняли.

- Нет, - подумав, проговорил Томас. - Я не требовал.

- Ты сказал, что боишься покушения. Со стороны русских экстремистов.

- Нет, - уверенно сказал Томас. - Я этого не говорил.

- А если вспомнить? Напрягись. Ты говорил это Янсену.

Томас еще подумал и повторил:

- Нет. Я не мог этого говорить. Потому что об этом никогда не думал. А раз не думал, то и не говорил.

- Господа, вы не могли бы продолжить беседу в другом месте? - вмешалась Рита Лоо. - Олег, проводите Томаса в его спальню. А водителю передайте, что машина будет нужна мне. Как, вы сказали, зовут человека, который хочет встретиться с Томасом?

- Мюйр. Матти Мюйр. Вы его знаете?

- Может быть. Таллин - маленький город. У нас все знают всех.

Пресс-секретарь. Из Женевы. Белый "линкольн". Водитель. Охрана. И какая! Трое русских ребят, которых целый день не могли захватить вся полиция и все Силы обороны Эстонии. И не захватили бы, если бы он, не подумав, не привез их в сторожку под Маарду, о которой знал Юрген Янсен.

И полный гардероб костюмов. Три. Нет, четыре. И еще черный фрак. Или это смокинг? Если сзади фалды, то фрак. У смокинга фалд нет. Да, фрак.