- А сейчас-то чего ждут? - спросил я.
- Не знаю, - сказал Артист. - Попробую выяснить.
Он еще раз поправил пилотку, взглянул на себя в боковое автомобильное зеркало и направился к толпе, грудившейся вокруг укрепленного на легких металлических конструкциях круглого ярмарочного тента. Под тентом стояли пластиковые столы на алюминиевых ножках, за ними возвышались коробки с вином и упаковки с баночным пивом. Два официанта в белых куртках с черными галстуками-бабочками еле успевали открывать бутылки и наливать выпивку в высокие стаканы, которые тут же исчезали и возвращались на другие столы уже пустыми.
В толпе были и актеры, и журналисты, и почетные гости, приглашенные на презентацию. Солидные бизнесмены в длинных пальто беседовали с эсэсовскими офицерами, их жены и дочери в накидках из соболей и норки кокетничали с молоденькими лейтенантами Красной Армии с розовыми эстонскими лицами.
Рядом с тентом был сооружен просторный настил из свежих досок с низкими деревянными перильцами - что-то вроде невысокой трибуны, утыканной микрофонами и обставленной камерами телевизионщиков. На досках сидели и лежали человек двадцать молодых солдат в эсэсовских шинелях и коротких немецких сапогах с железными подковками под присмотром обер-ефрейтора - роттенфюрера. На медных бляхах их ремней красовалось: "Got mit uns"*. Все они были вооружены немецкими рожковыми автоматами времен Второй мировой войны - "шмайссерами".
Это была массовка из солдат местного гарнизона. Они с тоской посматривали в сторону тента, где бурлил запретный для них праздник жизни с разливанным морем халявного вина и пива.
За долгие часы ожидания мы успели во всех подробностях осмотреть позиции противоборствующих сторон - немцев и наших, при этом немецкие позиции Артист изучал особенно внимательно, так как по роли ему предстояло сюда проникнуть. Потом потолкались в тусовке, где преобладала мягкая эстонская речь и лишь изредка слышалась русская. Но ничего заслуживающего внимания не обнаружилось, даже минералки не нашлось у официантов. Поэтому мы вернулись к "мазератти" и пробавлялись кофе из трехлитрового китайского термоса, предусмотрительно захваченного в дорогу.
Артист извлек из толпы и подвел к нам высокого рыжего парня, одетого с претензией на художественную отвязанность. Он был в желтой замшевой куртке, в черной рубашке-апаш, лоб перевязан красным платком.
- Режиссер-постановщик Март Кыпс, - представил его Артист. - Мы вместе поступали в ГИТИС, а потом он перешел во ВГИК. Познакомься, Марик, это мои друзья.
Он небрежно кивнул нам:
- Привет, ребята! - И уставился на "мазератти". - Однако! Чья это тачка? Только не говори, что твоя.
- Моя, - скромно признался Артист. - Купил, знаешь ли, на тот случай, если придется ехать в Канны получать Гран-при за твой фильм. Не на "Жигулях" же туда тащиться. Согласись, Марик, это было бы неприлично.
Во взгляде режиссера мелькнуло сомнение. Оно было вызвано не тем, что фильм "Битва на Векше" получит Гран-при на Каннском кинофестивале. В этом-то он ни-сколько не сомневался. Он сомневался в том, что "мазератти" принадлежит Артисту. Небрежная поза Артиста, поигрывавшего ключами, так и не развеяла его сомнений. Но он не стал задерживать внимание на этом роскошном, но все-таки неодушевленном предмете, так как это отвлекало от главного. А главным здесь был он. Именно он, режиссер-постановщик Март Кыпс, был центром этого киногородка, праздничной толпы, газетчиков, телевизионщиков, киношного люда и вообще всего этого солнечного дня со свежим ветром и весело бегущими облаками.
- Как жизнь, парни? - поинтересовался он со снисходительной благожелательностью хозяина праздника, который рад любому гостю, даже самому незначительному.
- Осторожней, Марик, - предостерег его Артист. - На твоем месте я был бы почтительней. Эти парни - из международного арт-агентства "МХ плюс". Продвижение лучших произведений искусства на международный рынок. В том числе и кино. Олег Мухин - владелец. Сергей Пастухов - ведущий эксперт. Олег, покажи ксиву.
Муха извлек весьма солидное удостоверение своего детективно-охранного агентства и небрежно им помахал. Режиссер мгновенно сменил тон.
- Господин Мухин. Господин Пастухов. Рад видеть вас здесь. Вы не пожалеете, что приехали. Мой фильм откроет новую эру в эстонском кино. Надеюсь, вы дадите сообщение о презентации. Как мне с вами связаться, чтобы информировать о ходе съемок?
- Мы сами свяжемся с вами, если решим, что это необходимо, - важно ответил Муха. - Мы никому не даем своих координат. Иначе нас завалят бездарными проектами.
- Вы правы! Да, совершенно правы! - вдохновенно завопил Март Кыпс. Бездарность - вот настоящий бич нашего времени! Воинствующая бездарность! Культура стала непрофессиональной! Иногда даже жалеешь о том, что исчезла цензура. По крайней мере, она помогала удерживать на уровне планку мастерства!
- Хватит трепаться, Марик, - прервал его Артист. - Ты лучше скажи, когда дашь мне сценарий. Съемки начинаются, а я сценария даже не видел.
- И не увидишь. Принцип моего художественного метода - импровизация. В условиях, максимально приближенных к реальности. Это принципиально. Герои моего фильма придут к зрителю из самой жизни. Поэтому я беру на все роли только тех актеров, которые не заезжены, не растиражированы. Но - талантливы. Как, например, ваш друг Семен Злотников, - добавил он с явным желанием завоевать наше расположение. - Я хотел бы, чтобы вы отметили это в своем пресс-релизе.
- Подумаем, - неопределенно пообещал Муха.
- Вы сомневаетесь, что Семен талантлив? - несколько обескураженно спросил режиссер.
- Нисколько не сомневаемся, - ответил я. - В этом нам приходилось убеждаться не раз. Но вот насколько он талантлив как актер кино - этого мы, честно сказать, не знаем.
- Вы убедитесь в этом очень скоро. Сегодня же! - пообещал Кыпс и с беспокойством оглянулся.
К трибуне подкатил "лендровер" в камуфляжном раскрасе, из него вышел какой-то чин в мундире эстонской армии, за ним второй чин, помельче, и два спецназовца - солдаты охраны с десантными "калашами". По реакции Кыпса я понял, что его-то как раз и ждали.
