Подошедший черноволосый красавец, обладатель орлиного носа и холеных ногтей, тронув брезгливо и осторожно Филовский грязный свитер, заговорил с густым кавказским акцентом:

- Слушай, брат, где старший, а?

Фил поднял голову и, прежде чем он успел что-нибудь сказать, Игорь встал с мешка и, неторопливо переваливаясь, подошел.

- Салман, привет.

- Здорово, - джигит расплылся в улыбке. - Слушай, а я думаю, кто это весь тавар из Китая увез, а это Игарек.

- Ну, так уж и весь, - в тон ответил Игорь, подавляя сильнейший порыв заговорить с акцентом.

- Ай брось, ни скромничай, - здесь он слегка посерьезнел, но улыбку с лица не согнал и спросил участливо: - Как съездил, а?

- Да нормально, затрахались только во Владике сидеть, почти неделя уже.

- Ай ладно, главное - тавар нармально палучил.

- Да тоже... там два мешка еще где-то застряли.

- Слушай, о чем гаваришь, это ж для тебя мелочи, - сказал Салман с извечной человеческой щедростью к чужому.

- Да какие там мелочи, будем теперь здесь сидеть, ждать, пока привезут.

- Знаешь, извини, там друзья приехали, сидим отдыхаем. Па дружьбе сто баков.

Тебе ни обидно будэт?

- Да нет, нормально. Держи. - Игорь сунул ему украшенную Франклином бумажку.

- Значит, слушай, - начал Салман, небрежно опустив бумажку в карман, праблэмы будут, там падайдет кто, еще что-нибудь, я в казино, в "Уссурийском". Харашо?

- Понял.

- Ну, счастливо дабраться.

Все менялось на великом челночном пути, садились в тюрьму таможенники, снимали с работы чиновников, менялись тарифы и суммы взяток, запрещали одно и разрешали другое, но одно оставалось неизменным: из года в год собирал Салман свою дань.

Всегда красиво и по сезону одетый, без малейшего намека на переменчивую мафиозную моду, подходил он к челнокам, и те безропотно отдавали ему свои трудовые доллары и рубли. Брал он вполне умеренно, после таможни и перед железной дорогой деньги эти казались сущей ерундой, и никому не хотелось наживать из-за них неприятности.

Да... ведь вся страна знала его, бесчисленные группы челноков прошли мимо, челноки челябинские и уфимские, московские и новосибирские. Встретившись, они, бывало, под конец неторопливой беседы спрашивали лениво: "А что там Салман, сколько сейчас берет?"

Где ты, Салман? Где ты, веселый разбойник, нежадный грабитель? Что случилось с тобой?

Собираешь ли ты дань на том же вокзале, или скосила тебя жестокая автоматная очередь, а может, рубишь лес под каким-нибудь колымским поселком?..

Кто знает, кто знает...

*** Буба и Олег вернулись к тележкам с весьма недовольными лицами.

- Ну, чего там в волнах слышно? - приподнялся на мешке Игорь.

- Да ничего хорошего не слышно, - вздохнул Олег, - эти придурки, которые водку привезли, с утра появлялись, сказали, что подойдут часам к семи.

- Фьююю, - присвистнул Игорь, - а они вообще появятся?

- Да он-то откуда знает?

- Ребята, - вступил вдруг в разговор Леша, - а что будет, если они за грузом не придут?

- Что будет... - раздраженно ответил Олег, - обратно его повезут, что будет... - повторил он.

- Понятно... хорошо живем.

- Салман приходил? - поинтересовался Буба.

- Слушай, прихадил, да, - ответил Фил искусно имитируя кавказский акцент, - сто доллар забрал. Знаешь, тебе счастливой дарог пажэлал.

- Фил, а чего ты веселишься?

- А чего вы панику разводите? Придут они за своей водкой, никуда не денутся; я вот больше боюсь, что те два мешка могут сегодня не дойти.

- Да тоже ничего страшного, - поддержал его Игорь, - на крайняк, кто-нибудь двое останутся, а остальные поедут.

- Чьи же это там мешочки, интересно, остались?.. - улыбчиво протянул Буба.

- И не надейся даже, - сказал Игорь, - чьи бы ни остались, будем спички тянуть.

- Да я только за, с моим счастьем там стопроцентно оба мои.

- Ладно, - подвел черту Игорь, - Буба, Фил, вы давайте на склад, если мешки не придут до семи, тогда пусть Фил возвращается назад. Даже можешь в полвосьмого.

- Договорились.

Дойдя с Игорем до привокзальной площади, они двинулись вверх, по главной городской улице, он же направился к лоткам, где прикупил пару бутылей с соком и дюжину титанических чебуреков, которыми торговал старый его знакомец - чудный кавказский дядя, покрытый полуседой кучерявой порослью, всегда шумно и весело продающий свой, аппетитно сочащийся, вкусно пахнущий горячий товар.

Летело время, а они всё так же сидели на мешках, с тоской прихлебывая сок из пластиковых литровок и беспрерывно куря.

Единственное, что скрашивало их нервозное ожидание, были мысли о Бубе, удачно сосланном на склад, где он мог портить жизнь только флегме Филу, да несколько челночных групп, протащивших товар мимо них. Попались там, конечно, и знакомые - приятные ребята из Рязани, с которыми они многократно весело нарезались в русском кабаке. По каким-то своим багажным делам прошагали мимо москвичи. Их полный зависти взгляд, брошенный на тележки с мешками, приподнял совсем уже было падший дух.

Но все же это было мучительно. Нет ничего хуже в поездке, чем это бесконечное выматывающее ожидание. Ждать, ждать, все время ждать, ждать на вокзалах, складах, границах, таможнях, ждать, пока мимо тягуче протекают минуты бесценного времени, ждать, когда улетают самолеты и уезжают поезда, когда заканчивают рабочий день чиновники, ждать, изводя себя расчетами и предположениями.

Верьте мне, проще лишний раз перегрузить десяток-другой тонн, чем сносить это разрушающее нервы ожидание.

*** Точно в полвосьмого прибежал на вокзал взмыленный Фил. Первым делом он объявил Бубу занудой.

Мой читатель!

Полагаю, вы достаточно знакомы уже с нашим другом-микологом, чтобы оценить всю незапятнанную свежесть этого тонкого наблюдения.

Во-вторых, он сообщил, что сломавшийся грузовик пришел и Буба, аки лев, бьется, дабы разгрузить его сегодня, но, похоже, больших шансов на успех не имеет.

- Да еще, - добавил Фил, - я по дороге заглянул в кассы, самолет на Питер отложили до часа, так что вполне успеваем.

- Так его могут до завтра откладывать, - дальновидно заметил Олег.

- Не, я спросил, он просто из Питера опоздал, застрял где-то по дороге.