- Игорек, а ты уехать не пытался? - сочувственно полюбопытствовал Леша.
- Да кому я там нужен... я ж не еврей и не академик.
Все загрустили, проникнувшись несчастьем родиться не евреем и не академиком. Под эту грусть бутылку прикончили они почти полностью, и я даже боюсь представить, чем бы все это кончилось, но определенно: литром пробудившаяся тоска едва ли ограничилась.
Однако тут, к счастью, из-за гостиницы показалась физиономия головного грузовика. Суетливый Буба, рванув у Игоря листок с номерами "их" машин, ринулся на проверку. Спустя несколько минут он вернулся, сверкая лицом.
- Ну, что я говорил? - начал Буба с нестерпимым самодовольством предусмотрительного человека.
- Чего случилось-то?
- Одной машины нет. Может, теперь скажете, куда вы торопились? - сказал он, и весь его облик кричал: "А я предупреждал!".
- Буба, всю жизнь так делали, - начал защищаться Игорь, - сам же знаешь, какая это мутота, с утра не начнешь - никуда не успеешь. Олежка сегодня еще быстро управился.
- Не надо песен, груз всегда приходил ночью, и мы, когда оформлялись, уже сидели на мешках.
- Ладно, какой машины-то нет?
- Двадцать шесть-сорок три.
- А сколько в ней?
- Два, - нехотя ответил Буба.
- Господи, что ты скулишь-то? Я-то думал...
- Могла, между прочим, и любая другая сломаться.
- Так она еще и сломалась? Да приволокут ее сюда десять раз, - Игорь махнул рукой, отворачиваясь.
- А если не приволокут?
- А если не приволокут, то за эти два мешка заплачено... Олежка, сколько там заплачено?
- Порядка тонны с килограмма на почте, и два триста еще нужно на "багажке".
- О, выходит, семьдесят тонн. Не разоримся?
- Тоже, кстати, на дороге не валяются, - Буба стал совсем уже неубедителен, причем сам это понимал, и продолжал исключительно по инерции.
- Буба! Это двадцать баков! - не сдержавшись, вскричал обычно спокойный Фил, потом, понизив голос, продолжил: - Ты щас заплатишь за растаможку минимум тонн пять. Что ты ноешь?
- Господи, убил бы его кто-нибудь, что ли... За что мне это наказание... - с этими словами Игорь поднялся, - ладно, я схожу узнаю, чего да как.
Он лениво побрел по ярко освещенному дворику, слегка прищурив глаза от ослепительного солнца, по дороге ему пришлось уступить дорогу грузовику, подающему задом к воротам склада.
В складе Игорь поймал и отвел в сторону вчерашнего с папкой.
- Слушай, - начал Игорь, проникновенно глядя ему в глаза, - говорят, грузовик застрял?
- Да, под Уссурийском. Тягач уже вышел, там с него шаланду снимут и пригонят сюда.
- А когда?
- Ну так часа через три должны. А какая у вас литера? - задал он свой любимый вопрос.
- J-31.
- А... - разочарованно протянул тот, - так у вас там всего два места.
- Без них-то все равно не уедешь.
- Ну, конечно... - согласился тот.
- Слушай, - совсем тихо заговорил Игорь, - нам бы чего-нибудь с растаможкой придумать.
- Это можно, - сказал тот, довольный, что беседа перешла к основной части, - я щас с пацанами поболтаю и вернусь. Щас все решим.
Пошептавшись с пацанами в таможенной форме, он вернулся.
- Ну чё, сто восемьдесят с мешка.
- Ты что? У нас же мешки по девяносто килограмм. Это чего: две тонны с кило?
- Как девяносто? - он вытащил из папки свой любимый факс, - а, точно, вы ж J-31.
Видишь, я спутал, тут у пацанов G-31, у них по сто семьдесят три, а у вас девяносто два. Ща все переиграем.
- Подожди, понимаешь, у нас только баки остались. Нормально или раскинуть?
- Без разницы, - махнул он рукой, - погоди секунду.
Таможенники, когда он к ним подошел, замахали понимающе головами и вынесли вердикт. Бойкий паренек ринулся обратно - он вообще всеми силами изображал лихорадочную деятельность.
- Ну чё, три с половиной тонны за все, - посмотрел он выжидательно на Игоря.
Игорь ожидал не меньше четырех, поскольку обычной ставкой было полторы тысячи с машины, но таможенники ввелись в заблуждение сильно заниженным весом. Игорь, по возможности стараясь скрыть радостную улыбку, обреченно протянул:
- Хорошо... - получилось неплохо, - и он продолжил, меняя тему разговора: - Только знаешь, там три машины полностью наши, может, можно их не разгружать, а то нас пятеро всего...
- Придумаем чего-нибудь, - на его лице отразились нехитрые мыслительные процессы. Раз пятеро и три машины, то можно было и побольше запросить. Тяжело вздохнув, он достал таможенные декларации и, отсчитав пять штук, продолжил:
- Значит, так, напишите на одиннадцать лимонов, ну, раскиньте между собой, чтобы...
- Ну, понятно, как всегда.
- Да, детского ничего не пишите, там новое положение вышло...
- Ага, хорошо.
*** Фил и Леша стояли внутри "КамАЗа"; схватив очередной мешок, они скидывали его на спину Игорю, который, слегка прикрякнув, подкидывал его, устраивая поудобней, и оттаскивал метров за пять, где скидывал его на окованный железом метровый уступ, там мешок подхватывали и волокли дальше, внутрь таможни, Буба и Олег. Вдруг навстречу им вынырнул стремительный владелец папки.
- Слышь, - обратился он к Игорю, - можно тебя на секунду?
- Справитесь? - спросил Игорь, сбрасывая очередной мешок со спины.
- Иди, наших всего штук пять осталось.
Они отошли в маленькую комнату, щедро пропитанную запахами сивухи и никотина.
- Ну чё, все нормально, - начал тот, - давай сейчас рассчитаемся, и можете загружать.
Игорь тщательно заранее собранные деньги отсчитал, его собеседник также тщательно их пересчитал, после чего они, весьма довольные друг другом, разошлись.
Потом все задвигалось в ускоренном ритме, наши друзья-челноки грузили мешки обратно в машину, договорились с водителями, но вот наконец воровато озирающийся таможенник сорвал пломбы, и четырехмашинная кавалькада двинулась на вокзал.
*** Тележки с мешками стояли вдоль стены вокзального дворика, на них лежали усталые и измазавшиеся Игорь, Фил и Леша.
Несмотря на богатый опыт загрузо-разгрузочных работ, вымотались они основательно, а ведь работа еще только началась.
Пока эта троица устало возлежала на мешках, изредка лениво перебрасываясь словами, Олег с Бубой бегали в поисках вагона, этот багажно-почтовый поезд вечно таскали по всему вокзалу.
