Кари почему-то вдруг вспомнила, как отец как-то сказал матери, что, мол, работа их есть ни что иное, как «рутинное проникновение».

Это слово – «рутинное» – пронеслось у нее сейчас в голове шальной пулей..

Тетсами развернула «Леггетт» и пронеслась по касательной мимо одного из солдат – скафандр его сверкал белой эмалью и золотом, ничем не напоминая форму службы безопасности «Блик Мьюнишнз».

Снизив байк настолько, что до Земли оставалось всего метров пять, Кари понеслась к восточному краю каменистого пустыря, выжимая из «Леггетта» все, что могла. Цифры на спидометре менялись так быстро, что их невозможно было различить.

Осталось полпути до первых зданий на краю пустыря…

И тут ее что-то ударило. Нечто огромное.

Выстрелили из энергетического оружия, несомненно, поскольку поле значительно смягчило удар. Однако задняя часть «Леггетта» взорвалась. Байк бросило влево. Тетсами изо всех сил пыталась сохранить управление мотоциклом, но взрыв повредил гравиблок. Кари поблагодарила Господа, что в личных транспортных средствах использовались каталитические инжекторные гравиблоки. Они обладали меньшей мощностью, нежели квантовые сверхактивные блоки, но зато они не превращались в облака радиоактивной плазмы, когда получали повреждения.

«Что же произойдет раньше? – подумала Кари, – хлопнусь я о Землю или меня достанут следующим выстрелом?»

К счастью, раньше случилось первое.

Левая передняя часть «Леггетта» задела угол старого фундамента, и байк начал медленно-медленно благодаря контраграву опрокидываться. Тетсами успела соскользнуть с байка прежде, чем он рухнул на Землю, и сумела отскочить в сторону, надеясь, что армированный костюм предохранит ее от серьезных травм.

Упала она на покатую груду грязи и мусора. Шлем ее ударился обо что-то твердое, и ей показалось, что она услыхала треск. Она скатилась с «холма» настолько быстро, что не смогла даже разглядеть, что происходит вокруг, и лишь через пару секунд осознала, что еще жива.

Вверху что-то взорвалось, осыпав ее ошметками грязи. «Байк или ракета?»

Остановилась Тетсами в ручейке жидкой вонючей грязи у подножья холма. Она испытывала тошноту, голова кружилась, мышцы всего тела болели, но, похоже, она довольно легко отделалась.

Тетсами подняла голову…

Сорвала с головы шлем, и ее вывернуло наизнанку.

Откуда-то продолжали доноситься звуки боя. «Если повезет, меня могут счесть мертвой», – подумала она и осторожно приподняла голову. На этот раз ее не стошнило, хотя желудок судорожно сжался.

Кари оглянулась и увидела, что скатилась она на дно большой воронки от снаряда или бомбы. Крошечная зловонная речушка на дне вытекала, как оказалось, из поврежденной канализационной трубы. Тетсами с трудом поднялась на четвереньки.

«Ну что, подруга, – забормотала она, начиная взбираться вверх по склону воронки. – Ты купаешься в таком дерьме вот уже восемь стандартных лет. И что же ты намерена делать дальше?» Ответа не нашлось.

Впрочем, прежде всего ей следовало побеспокоиться о том, чтобы остаться в живых. А там видно будет…

Она ползла, то и дело останавливаясь и переводя дыхание, наверх, к краю воронки. Двигаться было нелегко, но самочувствие ее несколько улучшилось. К тому же звуки сражения утихли, что тоже вселяло некоторую надежду.

Тетсами добралась до края, уже почти поверив в то, что ей удалось выжить…

В изнеможении перевалившись через край воронки, девушка подняла голову, взгляд ее встретился с холодными глазами здоровенного мужика в хромированном боевом скафандре, разукрашенном золотом и белой эмалью. Он держал в руках пульсационный лазер.

Доминик открывал глаза с надеждой, что чувство, испытываемое им, обусловлено разбалансировкой схемы вестибулярного аппарата. Но с надеждой пришлось расстаться. Он действительно висел вниз головой, запутавшись ногами в ремнях безопасности.

Доминик ничего не помнил после того, как маленький летательный аппарат врезался в здание на восточной окраине Годвина. Теперь, придя в себя, он примерно представил себе, что произошло далее.

«Хеджира» протаранила одно из окон десятого этажа пятнадцатиэтажного пакгауза, по инерции пронеслась через помещение, перевернувшись по ходу и лишившись крыши из прозрачного толстого пластика, а затем высадив окно противоположной стены склада, наполовину выскочила наружу, довольно прочно упершись носовой частью в крышу соседнего здания.

Итак, Доминик повис вниз головой на тридцатиметровой высоте над узким проулком.

«Хорошо еще, что главный привод не взорвался, – подумал он и мрачно усмехнулся. – Хорошего мало».

Доминик протянул руку в том направлении, где должно было находиться ветровое стекло. Рука коснулась пустоты.

Осторожно пробуя выпутаться из ремней безопасности, Магнус краем глаза успел заметить внизу, в проулке, небольшую группу зрителей. Имплантированная в его мозг микрокомпьютерная сеть послушно предоставила ему кое-какую информацию относительно собравшихся: кожа, металл, кевлар… Самой любопытной деталью ему показалась эмблема Службы Безопасности Космопорта Прудон, которую имел один из зевак.

Однако в следующее мгновение Доминику пришлось убедиться, что это не просто зеваки, поскольку из самой гущи толпы выстрелили.

Выстреливший – и не попавший в цель – был обрит наголо и одет в кевларовый бронежилет. Лысый палил из какого-то невообразимого оружия, видимо, самодельного. Остальные одобряюще засмеялись, когда он перезарядил свою пушку. Магнуса, правда, больше беспокоило то, что у «зрителя» с эмблемой космопорта за плечами висел пульсационный карабин.

Доминик, насколько смог, подтянул тело внутрь кабины, как раз в тот момент, когда прогремел второй выстрел. Пуля угодила в левую часть корпуса «Хеджиры».

Открывать ответный огонь было рискованно. Магнусу с его быстрыми рефлексами не составило бы особого труда достать парочку этих ублюдков из своего пульсационного лазера, но другие, разъярившись, могли бы использовать какое-нибудь более эффективное оружие, чем пугач Лысого.

Доминик, изловчившись, ухватился левой – кибернетической, рукой за одну из стоек, на которой некогда покоилась крыша кабины аэрокара. Правой рукой он начал срывать ремни безопасности, опутавшие ноги, и через пару минут, освободившись, повис теперь уже на стойке, ухватившись за нее обеими руками.

Похожая на банду панков аудитория, собравшаяся внизу, зааплодировала ему, довольная бесплатным цирковым номером.

Доминик взглянул вниз. Панки сбились в тесную кучу как раз под «Хеджирой».

Затем он посмотрел на окно этажом ниже. Оно треснуло от удара «Хеджиры», но не разбилось. Рискованно, черт побери…

Магнус опять взглянул на зрителей, которые явно наслаждались представлением.

«Ну ладно, ребята, – подумал он, – если вам понравился этот трюк, то от следующего вы наверняка будете в восторге».

Держась руками за стойку, Доминик раскачался и, выбросив высоко вверх искусственную левую ногу, ударил башмаком по рычагу эджектора [4], одновременно с этим отпуская стойку и хватаясь за свисающие с сиденья ремни безопасности.

Катапультированное сиденье ринулось вниз, и за ту долю секунды, пока оно пролетало мимо окна нижнего – девятого – этажа, Доминик, изогнувшись, бросился в окно ногами вперед, моля Бога, чтобы треснувшее толстое стекло поддалось…

И в следующий миг влетел в окно.

А сиденье полетело дальше, прямо на панков.

Но Доминик уже не мог видеть, удалось ли им увернуться от него. Пролетев сквозь окно и увлекая за собой осколки разбитого стекла, он свалился на пол и откатился на несколько метров, ощущая странную боль в немногочисленных естественных частях своего тела.

С трудом поднявшись на нога, Магнус огляделся. Весь девятый этаж занимало одно огромное помещение, пустынное и ободранное. Все сколько-нибудь ценное, видимо, уже давно разграбили – светильники, электронику, водопроводную систему, мебель.