Замысел Ганнибала приводил к вторжению в Италию и к овладению неприятельской столицей - Римом. Однако, вскоре ему пришлось изменить поставленную цель. Карфагенскому войску оказали сильное сопротивление уже между р. Эбро и Пиринеями населявшие эту местность галльские племена. Сильную борьбу с галлами ему пришлось выдержать и на переправах через р. Рону, а также в Альпах. Через Альпы Ганнибал привел немного более 20 тысяч солдат. Осада Рима требовала в пять раз больше сил, особенно при невозможности базироваться на подвоз морем и при необходимости одновременно удерживать обширную область, которая довольствовала бы осаждающую армию. Первой задачей Ганнибала было усилить свою армию. Значительная часть Цизальпинской Галлии, в которую он спустился с Альп, немедленно восстала; здесь Ганнибал создал себе промежуточную базу, перезимовал, несколько укомплектовался.
Однако, цизальпинские галлы, призывавшие Ганнибала, оказались не в состоянии дать ему нужные силы для осады Рима. Тогда Ганнибал выдвинул новую цель - перейти в южную, полугреческую Италию. В первую Пуническую войну итальянские греки поддерживали Рим; господствующий на. морях Карфаген являлся опасным конкурентом их торговли. С падением морского господства Карфагена это соперничество отпало. Ганнибал мог рассчитывать на отпадение и помощь этих богатых, но ненадежных союзников Рима. Но вместе с новыми союзниками на Ганнибала выпала и тяжелая обязанность защищать их, что при господстве римлян на море представляло труднейшую задачу.
Таким образом, силы, имевшиеся в руках Ганнибала, ни разу не позволили ему перейти к осуществлению его сокрушительного замысла; он не сделал ни одной попытки перейти от угрозы Риму к атаке этого города.
Когда после побед на р. Тичино, на р. Треббии и на Тразименском озере Ганнибал на голову разбил римлян при Каннах, действительно началось отпадение италиков от Рима.
Капуя и Тарент, второй и третий города по величине после Рима, и целый ряд мелких городов и кантонов перешли на сторону Ганнибала. К нему перешли и Сиракузы. Стратегия и политика Ганнибал а были на это рассчитаны. Только одна треть Италии представляла полноправную территорию римской республики, две трети представляли подчиненные, еще не забывшие своей былой самостоятельности области. К ним и обратился Ганнибал, подчеркивая, что он явился в Италию не для завоевания, а для освобождения народов; пленных италиков Ганнибал отпускал на родину, чтобы они могли разносить вести о его могуществе и благородстве, а пленных римлян продавал тысячами в рабство{32}. 16 лет оставалась армия Ганнибала в пределах Италии, сохраняя свое тактическое превосходство. Но конституция римской республики оказалась достаточно прочной, чтобы выдержать ее тягостное, разлагающее влияние. Несмотря на поражения, на уничтожение Ганнибалом трех армий, Рим не оттянул гарнизонов с неспокойных границ, а мобилизовал до 10% всего населения государства{33}. Несмотря на огромные потери{34}, с полноправных областей римской республики, насчитывавших к началу войны 1 миллион населения, было выставлено 22 или 23 легиона (максимум - через 4 года после Канн). И если союзники, в общем подсчете, не отвалились, если хозяйственная жизнь не остановилась после поголовной мобилизации взрослого населения, если 16 лет прогулок вражеской армии по территории Рима не вызвали общего распада, и стратегия и политика Ганнибала потерпели крах, то все это доказывает не ложность пути, по которому шел Ганнибал, а доказывает, что римская государственность, римская конституция, прочность господствующего класса, прочность уз, которыми связывал Рим с собой покоренные народы, выдержали самый трудный экзамен{35} (Чертеж No 2).
Стратегия Ганнибала вызывала и в свое время крупные нападки со стороны не понимавших ее лиц, так, вождю пунической конницы. Махарбалу, принадлежит знаменитое выражение, что Ганнибал умеет побеждать, но не умеет использовать своих побед.
Стратегия Фабия Кунктатора. При явном тактическом превосходстве карфагенских генералов и войск над римскими, которое выяснилось в первых боях, и при неспособности карфагенян атаковать римские войска в укрепленных лагерях, при отсутствии у Ганнибала средств и возможности заниматься осадами, естественно, стратегия римлян должна была заключаться в уклонении от боя, в осаде и наказании отпадавших от них городов (Капуя была осаждена и взята римлянами на глазах у Ганнибала, который не мог прорвать циркумвалационной линии и напрасно старался заставить римлян бросить осаду, двинувшись и дойди до самых ворот Рима), в энергичной борьбе на второстепенных театрах. Такова и была стратегия диктатора Квинтия Фабия Максима, прозванного Кунктатором (Медлителем), стратегия, которую одобрял и сенат. Однако, римские плебеи, неохотно пошедшие на эту тяжелую войну, смотрели на затяжку ее, как на явление разорительное для бедного люда, создалась целая демагогическая агитация против осторожной стратегии Кунктатора; плебисцит дал равные с ним полководческие права магистру конницы Минуцию Руфу, стороннику активных действий, который едва не погиб со всем войском в устроенной ему Ганнибалом ловушке, будучи выручен Фабием Кунктатором, он сдал ему свои полномочия. Тогда римские плебеи, после истечения срока диктаторских полномочий Кунктатора, избрали в число консулов своего ставленника, Теренция Варрона; а так как другой консул, Эмилий Павел, являлся представителем осторожных взглядов сената и патрициев и подозревался в стремлении затянуть войну, то во главе соединенной римской армии, оперировавшей против Ганнибала, был поставлен не один начальник, а, вопреки здравому смыслу, два консула, чередовавшиеся в командовании через день. Теренций Варрон в выпавший на долю его командования день дал Ганнибалу сражение под Каннами (216 г.).
Канны. Ганнибал, несмотря на двойное превосходство римлян, был уверен в победе, когда римляне вышли на равнину, где карфагенская конница могла свободно маневрировать. Но ординарной победы для Ганнибала было недостаточно ему нужно было полное уничтожение римской армии, и эту цель он отчетливо поставил перед собой.
Римляне{36} (55 тысяч гоплитов, 8 тысяч легковооруженных, 6 тысяч конницы плюс 10-тысячный гарнизон, оставленный в лагере) были построены в особенно глубокую фалангу (манипулы - 10 человек по фронту, 12 в глубину), в общем не менее 34 шеренг, такая глубина вызывалась стремлением развить максимальный натиск на фронте и не слишком затруднять наступление непомерной длиной фронта пехоты, которая и так достигала полутора верст (1709 человек по фронту). Конница была распределена по флангам. Поле сражения, избранное Варроном на северном берегу Ауфидуса, представляло равнину, шириной около 3 верст, ограниченную на юге рекой, на севере - кустарником; кустарник и река представляли некоторое обеспечение флангов римлян от охватов превосходной неприятельской конницей. (Чертеж No 3).
Ганнибал вывел на поле сражения свою армию в шести колоннах. Две средних, общим числом 20 тыс., образовывались более слабой испанской и недавно навербованной галльской пехотой. Их окаймляли две колонны по 6 тыс. африканских испытанных ветеранов. Наконец, фланговые колонны были чисто кавалерийские - на левом фланге вся тяжело вооруженная конница - кирасиры Газдрубала, на правом - легкая, преимущественно нумидийская конница. Всего карфагенская конница насчитывала 10 тысяч коней. Равное с римлянами число легковооруженных маскировало фронт Ганнибала.
Стремясь к уничтожению врага, Ганнибал против могущественного римского фронта - 16 легионов - развернул только 20 тысяч человек своих средних колонн. Эти части должны были выдержать весь римский натиск; на них легли самые тяжелые потери. Большой соблазн был развернуть здесь самую надежную пехоту, так как оттого, выдержит ли она римский удар, зависела возможность выполнения плана Ганнибала - окружения неприятеля. Но Ганнибал не принес в жертву настоящему будущее и не развернул здесь своей африканской гвардии, потери в которой возместить было нельзя. Чтобы дать моральную упругость испанцам и галлам, Ганнибал со своим братом Маго и штабом расположился за ними, в центре: его сравнительно молодые солдаты дрались непосредственно на его глазах. Африканская пехота, предназначенная для удара на оба фланга неприятеля, осталась неразвернутой в колоннах за стыком между пехотой центра и кавалерийскими крыльями и приступила в выполнению маневра по особому приказанию Ганнибала. Левое кирасирское крыло предназначалось для производства решительного маневра; однако, если преждевременно побить и прогнать римскую конницу, когда римская пехота еще не ввязалась в бой, то этим неприятельскому полководцу была бы предоставлена возможность уклониться от боя и отступить. Конница должна была нанести удар в ту минуту, когда пехота уже настолько сблизится, что уклонение от боя станет невозможно.
