Роняя стулья, Денис бросился к выходу, скатился по лестнице, у подъезда споткнулся о пень, поднялся и побежал по обезображенной улице.

--------------------------------------------------------------------------

----

Город впустил его. Не было ни пикетов, ни заграждений.

"Не эпидемия, - с облегчением думал Давыд, выбираясь на скользкий пласт гниющей рыбы. - Куда же теперь? При нормальном росте пошел бы домой и поел. А сейчас... Самое естественное - идти к клиникам. Там хромой доктор. Можно опять поработать. Санитар-вездеход! Профессия, родившаяся сегодня..."

Идти по улицам-просекам было не легче, чем по нетронутому лесу. Торчащие пни кололи подошвы ног, и Давыд невольно вспоминал, как в детстве бегал по стерне. "Интересно, как проверить их разумность? - думал он о деревьях, внимательно глядя под ноги. - Ничего общего между нами, кроме места обитания Земли. Так что надежды на контакт мизерны. И они еще уменьшаются, если станем усердствовать. - Улицы напоминали просеки, на крышах многих домов появились маленькие деревца. Они вздрагивали от малейшего порыва ветра. - Совсем плохо, если они будут расти дальше. Дома на это не рассчитаны. Многое не рассчитано на сегодняшний день. Но он пришел, и не время рассуждать о просчетах".

- Слушай, ты, дядя Степа! Слышишь меня, а? - Человечек еле держался на ногах. - Выпить хочешь? - В его руках блеснуло зеленоватое стекло. - Чего молчишь? Думаешь, я тебя испугался? Дудки! - Он качнулся и, зацепившись за разлом асфальта, грохнулся на землю.

"Хорошо набрался! Что ж, это тоже выход. - Давыд перешагнул через пьяного. - Жизнь входит в свою колею..."

Желтизну Давыд увидал издали. Она двигалась от горизонта, и было видно, что зеленое сменяется желтым, потом даль становится серой. Когда деревья у самых его ног начали менять окраску листьев и ронять их на землю, Давыд понял, что означала серость горизонта. "Доигрались! Не успели привыкнуть к лесу, вырезать его до конца, как новый сюрприз!" Он смотрел на оголяющиеся деревья, на город, все увереннее вырисовывавшийся в обнаженном лесу. На душе становилось мрачнее и мрачнее. Как будто исчезнувшая зелень унесла с собой все живое и светлое. Сквозь голые ветви стали заметны люди, прятавшиеся от него, и как раньше, Давыд почувствовал нарастание тревоги и страха. Но не перед ним, человеком-гигантом, а перед безмолвным внезапным листопадом. Тревога шла могучей плотной волной, и под ее тяжестью Давыд начал медленно опускаться на землю... Денис смутно представлял направление, в котором бежал. Нужно было скрыться от ужаса, забыть о том, что он не узнает своего облика. "Разве память о внешности так уж важна? Главное осознавать себя, а это не потеряно. Я жив, и впереди бесконечная жизнь, лучшего не придумаешь..." Под ногами шуршали опавшие листья. Они закрывали трещины в асфальте, пни. Денис спотыкался, падал лицом в пахнущую осеннюю листву и вновь поднимался. Силы его истощились, он чувствовал это, но продолжал бежать. Потом обнаружил, что люди куда-то исчезли, а в конце улицы на коленях стоит Давыд.

"Нельзя поддаваться, - думал Давыд, сжимая голову руками. - Я должен бороться, а не страдать. В мире, породившем меня и пока еще чуждом людям, нужна моя помощь, а не страдания. Их и без того достаточно..."

- Давыд! - Денис тяжело дышал. - Как хорошо, что мы с тобой опять встретились, как я рад! - Он говорил сбивчиво, глотая, путая слова, и порой великан не понимал, о чем идет речь. Тревога давила по-прежнему, но в душе рождалось и крепло внутреннее сопротивление этому давлению.

- Давыд, нужно идти в штаб. Нам с тобой больше всех досталось. Мы обязаны знать, что происходит.

"Как все просто, - думал Давыд, глядя на Дениса. - Мы ничего не предпринимали, чтобы вызвать к жизни этот мир растущих и умирающих деревьев, бессмертных людей и великанов. Мы только копили изменения. Упорно, хотя и бессознательно. Рвали бомбы, травили химикатами, насыщали атмосферу различными физическими полями и дошли до предела, когда простое повышение солнечной активности оказалось искрой, взорвавшей прежнюю пассивность природы".

Денис смотрел на громадную ладонь, покрытую видимыми порами, на пальцы толщиной с бревно, на блестящие поверхности ногтей, и ему казалось, что он видел это всю жизнь. Пальцы качались перед глазами, отбрасывая косую далекую тень. "Как все просто, - думал он, завороженно следя за их колебаниями. - Ты просыпаешься утром и обнаруживаешь, что бессмертен. Другой становится гигантом, вокруг вырастают деревья. Их много. Так много, что становится страшно. А виноватых нет. Нельзя взять кого-нибудь одного за шиворот, встряхнуть и заорать: "Гад, все из-за тебя, получай!" Усталость пропитала мускулы, мысли. Денис с трудом сел на подвернувшийся пень, потом понял, что лучше лечь. Сполз на землю, расслабленно вздохнул.

- Совсем умотался, - сказал Давыду. - Немного отдохну и пойдем. Ты меня понесешь? Только не кричи, как тогда при переходе реки.

Давыд склонился к Денису, который что-то шептал, то и дело вздрагивая всем телом. "Тут нужен врач. И чем быстрее, тем лучше". Он сделал шаг к деревьям.

- Ему нужна помощь, - негромко сказал прячущимся. - Помощь, поймите это. Вы же люди! Хватит прятаться по кустам!

Лес молчал. Долго, тягостно. Потом послышалось шуршание, и из-за стволов показалась молодая женщина. Приближалась она настороженно, готовая при первом признаке угрозы кинуться в лес. За ней вышло еще несколько человек. Денис бормотал что-то, вздрагивал, и Давыд вдруг понял, что все напрасно. "А как же бессмертие? - растерянно подумал он. - Бессмертные ведь не умирают! Выходит, он обманул меня?"

- ...Не нужно оно мне, - всхлипывал Денис. - Я хочу быть простым смертным. Забывать кое-что, но помнить лицо, дорогу к дому, быть собой...

"Он не лгал, он верил в свое бессмертие и верит до сих пор. Но он умирает".

- Бесполезно, - сказала женщина, - мы ничем не можем помочь. Это ваш друг?

- Давыд, скорее! Мы должны разобраться до конца, - прорвалась отчетливая фраза. - Скорее!

- Это ваш друг? - повторила женщина.

- Да, Самый близкий.

- Нужно сообщить его родным.

- Мы знакомы с ним всего один день.

- О каком бессмертии он говорил?

- О своем.

"Денис был бессмертным целый день. Он один? Наверное, миллионы людей сегодня утром проснулись с бессмертием. Но оно оказалось ложью... Правда в другом, не в отсутствии смерти. Правда в том, что мы первые приняли на себя удар взбунтовавшейся природы. В нем, во мне, во многих других дремало что-то незаметное и безобидное в ушедшем мире. А сегодня оно пробудилось. Я вырос, Денис узнал о своем бессмертии. А у других? Что у других? Нам еще предстоит узнать это... Слишком уж мы были уверены в собственной неизменности, в неизменности окружающей природы. Гадили старательно, со всей изобретательностью человеческого ума. Потом жалели ее, охраняли. Но в любом случае считали, что сначала мы - потом она. Она же рассудила по-своему... Если мы не желаем меняться, то она изменит нас! И сколько людей носит сейчас в себе зерна изменений, а когда они прорастут - что, наконец, мы получим? - Он посмотрел на серый оголенный лес, тянувшийся до самого горизонта. - Одно ясно - мир изменился, и жить в нем нужно по-другому. Пока мы не стали в нем лишними..."