Через некоторое время подошел, судя по короткому и тяжелому дыханию, толстый и немолодой человек. Не наклоняясь, а потому не видя Олега, толстяк спросил:

- У кого тут ко мне дело? Выходи, говорить будем.

Олег вылез из автомобиля. Плешивый толстый усач лет шестидесяти взял его под руку и повел. Отвел, правда, недалеко, остановился и приступил:

- Давай дело.

- Мне ствол нужен, - свободно информировал толстяка Олег.

Толстяк, не мигая, довольно долго смотрел на него, потом скучно осведомился:

- Пистолет, револьвер, автомат?

- Пистолет.

- Есть офицерский "вальтер" с двумя запасными обоймами. Семьсот.

- Я цены знаю. Пятьсот.

- Шестьсот.

- Пятьсот, дядя. Я не миллионер.

- Шестьсот, - твердо решил толстяк. - Еще одна обойма и сбруя в придачу. Под мышкой "вальтер" будешь носить. Совсем незаметно.

- Черт с тобой, - согласился Олег. - Давай.

- Рустамчик, - не повышая голоса, позвал толстяк. Рядом с ними тотчас оказался знакомый паренек. - Погуляй с клиентом, Рустамчик.

- Пошли, - скомандовал Рустамчик.

Он довольно долго заставлял Олега протискиваться через узкие проходы, обходить какие-то кусты, прыгать через дувалы до тех пор, пока они не наткнулись на ожидавшего их толстяка.

- Долго мне тут через дувалы прыгать? - раздраженно спросил Олег. - Я вам не козел.

- А может, козел? - грозно спросил толстяк и приставил пистолет к Олегову животу.

- Не пугай меня, дядя. У меня сердце слабое, - сообщил Олег и отвел руку с пистолетом в сторону.

- Зачем пугать? - радостно изумился толстяк. - Просто товар показываю. Мы ведь с тобой коммерцию ж делаем, да? Давай деньги.

Пятьсот Олег вынул из внутреннего кармана пиджака, дополнительную сотню - из заднего брючного:

- Считай.

- Зачем считать? Я честного человека сразу вижу. - Толстяк передал деньги Рустамчику и предложил Олегу: - Снимай пиджак, сбрую примерим.

Олег снял пиджак, толстяк ловко приспособил сбрую и в гнездо воткнул пистолет. Олег снова влез в пиджак, одернул его, разносторонне пошевелился и одобрил:

- А что, удобно!

- Я же тебе говорил: благодарить будешь! - обрадовался толстяк, вручая Олегу аккуратно упакованные обоймы.

Неторопливый южный поезд притащился к месту своего назначения к концу дня. Олег стоял у открытой двери вагона и с удовольствием смотрел на приближающиеся буквы названия города, который он любил. Поезд еще катил, а рядом с площадкой, на которой стоял Олег, уже шагал немолодой, очень подвижный, хорошо одетый человек среднего роста. Он шел рядом, смотрел на Олега и улыбался.

- Миша, Мишенька, - узнал человека Олег и выпрыгнул на ходу.

- Не молодые, а безобразничаете, - криком осудила его проводница.

Немолодым было не до нее: положив руки на плечи, они рассматривали друг друга.

Новый бордовый Мишин "Москвич" побежал от города в горы.

- У тебя-то как? - спросил Олег, рассматривая через стекло полузабытые скалы. - По-прежнему столовой заведуешь?

- Я эту столовую в аренду взял, - отвечал Миша. - Ресторан теперь у меня. "У футболиста" называется. Клиенты довольны, государство довольно, а мне почему недовольным быть? Сам себе хозяин.

- Ах, какой ты молодец, Мишка! - искренне восхитился Олег.

"Москвич" бежал недолго. Километров через двадцать он свернул и, въехав в большое село, остановился у дома с вывеской, на которой и впрямь было написано: "У футболиста".

Они поднялись по ступенькам, и Миша сорвал со стеклянной двери рукописное объявление.

- Что там написано? - спросил Олег, увидев, что написано не по-русски.

- Извините меня, я сегодня не работаю, потому что ко мне приехал мой лучший друг, великий футболист Олег Норов, - перевел Миша и открыл дверь.

В зале столиков на пятнадцать никого. Олег осмотрелся. Камень, тяжелое, без дураков, дерево, отличные, в изящных рамках, фотографии по панели - футболисты.

- Где я? - полюбопытствовал Олег.

Миша молча указал на фотографию, открывающую экспозицию. Молодой Норов в падении забивает головой гол. Красиво. Олег обернулся к Мише:

- А ты?

Фотография Миши была последней в ряду. Молодой Миша, обхватив голову руками, в отчаянье сидит рядом с лежащим вратарем. А мяч в сетке.

- Вот так я играл в защите, - горестно признался Миша.

- Самоуничижение - грех пуще гордыни. Я-то знаю, как ты играл в защите.

Из внутреннего помещения в зал вошла статная женщина с подносом в руках и от двери уже сказала чудным грудным голосом:

- Здравствуй, Алик.

Олег бросился к ней, отобрал поднос, поставил его на ближайший столик, осторожно взял ее руки в свои, поцеловал их поочередно.

- Тома, Тома, Тома, - говорил Олег, - сестричка ты моя...

Тамара освободила руки, взяла Олега за уши, поцеловала в обе щеки, отстранилась и снова взяла в руки поднос:

- Садитесь, мужчины.

Они послушно сели за столик у окна.

- Любимый столик Человека-горы, - сказал Миша.

- Да ну его! - отмахнулся Олег и, наблюдая за тем, как Тамара расставляет закуски, добавил: - Пока. А сейчас будем вспоминать старое, да, Тома?

Последним на стол был поставлен стеклянный графин, полный сверкающей воды. Осмотрев дело рук своих, Тома разрешила:

- Приступайте, мужчины.

- А ты? - обиделся Олег.

- У вас мужские дела. Поговорите, подумайте, а потом уж и я приду, ответила Тамара и ушла.

Миша разлил воду по фужерам.

- Ты что, тоже воду будешь пить? - удивился Олег.

- Ты не пьешь вина, и я не пью вина. Зачем мне пить, когда ты не пьешь?

Опередив Мишу, Олег поднял фужер:

- С этим маленьким бокалом, но с большим чувством... Я хочу выпить за память, Миша. Я помню, как двенадцать лет и десять месяцев назад ты разыскал меня в Ростове пьяного, грязного, вонючего. Я помню, как ты привез меня к себе. Я помню, как я лежал на диване, а ты, скрипя зубами, носил мне кувшины с вином. Я помню, как однажды, проснувшись среди ночи, я увидел вас с Тамарой. Ты смотрел на меня, а Тамара плакала. Я помню твой взгляд и Тамарины слезы. Я помню, что подумал тогда о вас и о себе. Я помню, как умирал, а ты сидел рядом и гладил меня по голове, лишая меня возможности просить о выпивке. За память, Миша. И за дружбу, твою дружбу, которая спасает.

Они чокнулись и выпили воду до дна.

Консерватор Олег Александрович Норов любил старину. Эта гостиница была построена в начале века в стиле модерн.

- Хорошо, - сказал Олег, разглядывая замысловатое антре отеля.

Миша не ответил, потому что смотрел на черную "Волгу", которая остановилась впритык к его "Москвичу". Из "Волги" вышел молодой человек в строгом костюме и шляпе, подошел к Олегу и осведомился:

- Олег Александрович?

Олег кивком подтвердил, что он Олег Александрович. Тогда молодой человек вынул из кармана незапечатанный конверт:

- Велено вам вручить.

Олег, не заглядывая в конверт, осведомился:

- Что это?

- Авиационный билет на первый завтрашний рейс в Москву. Вам.

Олег вынул из кармана билет и клочок бумаги, на котором было написано грубым почерком: "Счастливого пути, Олег. Гриша".

- Передайте Грише, что он ошибся. Я уезжаю послезавтра. У меня в этом городе на завтра запланирован ряд серьезных мероприятий. Кроме того, я хочу посмотреть матч.

- Я передам, - серьезно ответил молодой человек.

- И еще, - не давая ему уйти, добавил Олег, - я хотел бы повидать Гришу.

- Я передам, - серьезно ответил молодой человек.

- И еще, - ощерился в улыбке Олег, - передайте ему три слова: "Ай да Эдик!"

- Я передам, - серьезно ответил молодой человек и направился к черной "Волге".

Олег и Миша проследили за тем, как исчезла во тьме черная "Волга".

- Пойдем по городу погуляем, - предложил Олег, - я его почти забыл.

Они спустились по проспекту, свернули направо и вышли на мост через реку. Посредине моста они остановились и стали глядеть на воду.