- В ресторане Битцевского пансионата. - Амбал влезал в рубашку, и поэтому ответ прозвучал глухо.

- Что ж не у себя в заведении? Или как директор, знающий качество собственной кухни, остерегаешься принимать изготовленную там пищу?

- Не остерегаюсь. Просто у меня сегодня - санитарный день, а следовательно, выходной. Что ж ты, Алик, все вокруг да около ходишь? Кто оказался прав?

- Ты все видел по телевизору, Гоша. Зачем же спрашиваешь? Ну, а если тебе необходимо, чтобы я признал свое поражение - пожалуйста. Да, ничья. Да, два - два. Да, ты прав.

Гоша от восторга загоготал, как гусак.

- Не надо быть наивным дурачком, Алик. Годы у тебя не те.

- Ты спешишь? - догадался Олег.

- Да. Пора, - признался Гоша и, оправдываясь, добавил: - Ты же знаешь, я никогда не опаздываю.

- Знаю, знаю... Ну что ж... - Олег поднялся с дивана.

- А то поехали со мной. Ты ведь поговорить хочешь. - Гоша вдруг загорелся этой идеей. - Ты в глубокой завязке, я за рулем, так что спиртное исключено. Посидим, потреплемся, пожрем как следует.

- А твое свидание? Я не помешаю?

- Свидание сугубо деловое. С поставщиком. Разговор на раз, два, три. Ну, едем?

- Едем, - решил Олег.

Битый-перебитый Гошин "жигуленок" через Даниловскую заставу выбрался на бесконечную Варшавку, вдоль которой тянулись удручающие кварталы города будущего. Олег и Гоша помалкивали. Не выдержал первым Гоша:

- Говорить хотел, а молчишь.

- Все думаю.

- И что надумал?

- Вопрос, - ответил Олег и тут же его задал: - Как это делается, Гоша?

- Как играют на футбольных результатах, что ли? Очень просто, как в рулетку. На выигрыш - проигрыш, на конкретный счет, на несколько матчей, на весь тур. В Москве и Питере это сложнейшие перекрестные пари, а на юге, говорят, все всерьез, и даже букмекерские конторы имеются.

- Подсудное же дело - азартная игра. И не боятся?

- Кого, Алик? Играют все свои: центровые, цеховые, посредники.

- Но их же единицы, Гоша. Откуда капитал?

Гоша опять загоготал. Отгоготавшись, напомнил:

- Я же тебе говорил - не будь дурачком. По почти официальным данным, в Москве тридцать тысяч миллионеров. Это подсчитанных. А неподсчитанных сколько? Миллионеры - люди скромные. Особенно подпольные. Про Закавказье я уже и не говорю.

- А ты - миллионер? - выстрелил вопросом Олег.

- Я-то? Нет, к сожалению.

- Что ж так?

- Мне есть что терять, Алик. Папа-генерал квартиру с богатыми трофеями оставил, сам, когда за сборную играл, кое-что подсобрал, директорское место довольно хлебное...

- Стало быть, подворовываешь по малости?

- Не подворовываю. Просто в руках само собой немного застревает. В рамках неподсудности.

Помолчали недолго. Потом любознательный Олег снова полюбопытствовал:

- А на твое водное поло играют?

- Мое водное поло, Алик, - забава сугубо камерная. Кто им интересуется? Играется футбол. В Москве и Питере - отчасти хоккей. Скоро, думаю, за баскетбол зацепятся, он в зрелище постепенно превращается.

- Все-то ты знаешь, - с сожалением констатировал Олег.

В ресторане Гоша уверенно направился к столику, за которым сидел опрятный человек средних лет, без интереса глядевший на огонек свечи.

- Ты что-нибудь заказал, Семен? - спросил у опрятного человека Гоша. Тот вяло пожал плечами и признался:

- Я есть не хочу. Мне бы с тобой парочкой слов перекинуться, и все.

Опрятный человек неодобрительно посмотрел на Олега. Лишнего при разговоре. Тот поймал его взгляд и успокоил:

- Я вам не помешаю.

- Мы с тобой в холле пошепчемся, - пояснил Семену Гоша. - А ты, Алик, нас здесь подожди. Я по пути заказ сделаю и минут через пятнадцать буду. Пятнадцать минут нам хватит, Семен?

- Хватит.

И они ушли, а Олег стал разглядывать полутемный зал и вдруг встретился взглядом со знаменитым тренером, сидевшим с дамой у барьерчика на противоположной стороне зала. Легкое облачко прошло по лицу тренера, легкое, почти незаметное, но делать было нечего, и он приветственно и приглашающе замахал рукой.

Грянул рок-марш, и под него, стараясь попадать в ритм, Олег зашагал к столику Валерия. Когда он подошел, Валерий привстал с кресла и предложил:

- Знакомься, Олег. Это - Зоя.

Очень красивая дама в широкой амплитуде возраста - от тридцати до сорока - мило улыбнулась Олегу, который, поцеловав ей руку, признался Валерию:

- С Зоечкой мы давно знакомы. Здравствуй, красавица.

Зое подобное приветствие понравилось, и поэтому она спросила:

- Как живешь, Олег?

- Отлично, родная моя.

И верно, родная. Годиков двадцать тому, даже с хвостиком, самая преданная подружка, а также адъютантша и наперсница жены знаменитого футболиста семнадцатилетняя Зоенька, воспользовавшись моментом, расчетливо уложила в постель не совсем трезвого футбольного маэстро. Так и породнились. После этого было плохо, очень плохо. Всем троим. Потом, правда, все быстро рассосалось. Знаменитый футболист как-то сразу превратился в сильно пьющего гражданина без определенных занятий, и дамы, в одночасье поняв, что они обе горько ошиблись в этом человеке, в горе вновь раскрыли друг другу объятья.

- Вот и хорошо, - порадовалась за него Зоя.

Олег уселся и, откинувшись на стуле, еще раз восхитился ею:

- Как и тогда (мы, естественно, не будем уточнять, когда), ты по-прежнему страстно и верно предана нашей футбольной команде. Похвальное постоянство истинного болельщика. А для женщины-болельщицы - просто удивительное!

- Удивительное - рядом, - довольно оригинально нашлась Зоя.

Олег покосился на Валерия и подтвердил:

- Совсем рядом!

Валерий ревниво, как будто следя за игрой в теннис, переводил взгляд с Олега на Зою. Олег успокоил его:

- Зоя была подругой моей бывшей благоверной. Младшей подругой, - и поинтересовался мимоходом у Зои: - Кстати, как она?

- Давно не виделись, - прохладно сообщила Зоя.

Покончив с любезностями, Олег с дуболомной простотой спросил о том, ради чего он и позволил себе нарушить их интимный тет-а-тет:

- Это была договорная ничья, Валера?

- Нет, - твердо ответил Валерий.

- Ты уверен на все сто процентов?

- Да, - подтвердил Валерий и сам спросил: - За что ты набил морду Игорю?

- За дело. Он пропустил в коридор того паренька. Нарочно.

- Ему всего девятнадцать лет, Олежек. С его малым опытом позиционно ошибаться - не такая уж редкость.

- Он не умеет позиционно ошибаться. Он мой ученик. Мой любимый ученик.

- Ты был великий игрок, Олежек. Но вспомни себя в девятнадцать лет. Я-то отлично помню твой дебютный год. Сколько же ты ошибок наворотил!

- Я - самоучка. У меня не было школы, не было учителя. И приходилось изобретать велосипед. А у Игоря был хороший учитель. Я.

- Теперь понятно. Бережешь свое реноме.

- Не совсем так, Валера. Берегу реноме футбола, которому отдал жизнь.

- Красиво говоришь. Как на трибуне.

Они вели диалог на повышенных тонах, почти кричали. Но не потому, что ссорились, а потому, что гремел и рычал тяжелый рок. Олег глянул на свой столик, увидел уже вернувшегося Гошу и поднялся с кресла:

- Ну, будьте здоровы. Зоенька, как говорили в одном из фильмов моего детства, - имеешь шанс убить медведя. Наш Валерий - вдовец.

- Я знаю, - хладнокровно парировала Зоя, а Валерий раскипятился:

- Не хами. Если хочешь знать - это я имею шанс.

- Пусть будет так, - согласился Олег, раскланялся окончательно и пошел через прыгающе извивающийся танцующий зал к своему столику.

- Это Марков там сидит? - спросил Гоша.

- Он самый, - подтвердил Олег, усаживаясь. - Тренер номер один советского футбола.

- Завидуешь ему?

- Когда-то завидовал. Теперь - нет. Как только понял, что команда высшей лиги - не мое дело. Делать не футбол, а футболиста - вот что я умею по-настоящему.