У Спиридоновского дома из "Нивы" перелез в "семерку" и уже в отвинченное автомобильное оконце потребовал от Смирнова инструкций:
- Что у меня завтра?
- Отдохни как следует - опять же вот сюда. - Смирнов пальцем указал место, где завтра, а точнее - сегодня утром должна находиться "семерка" с водителем. - Оговорим твое задание на свежую голову.
Сырцов, позабыв попрощаться, рванул с места, а Смирнов, войдя в подъезд, гулко застучал палкой по плиточному полу. Он открывал вторые двери, когда за его спиной робко поздоровались:
- Здравствуйте, Александр Иванович!
Смирнов недолго постоял, не оборачиваясь, - ждал, когда испуг и бледность уйдут с лица, потом повернул голову. В углу подъезда существовала плохо просматриваемая человеческая фигура.
- Здорово, коль не шутишь, - медленно произнес Смирнов.
Фигура выдвинулась на противный свет вестибюльных неоновых палок и, старательно показав себя, назвалась просительно:
- Я - Демидов из МУРа. Не помните, Александр Иванович?
- Помнить-то помню. - Смирнов переложил палку из правой руки в левую. - Помню, что ты меня года два тому назад "Живым воплощением" обозвал. Помню, помню. Только ты зачем меня так пугаешь?
- Я не пугаю, я не хотел пугать. Я просто спрятался, чтобы Жора меня не увидел. Мне необходимо с вами один на один поговорить, Александр Иванович.
- Говори, - предложил Смирнов.
- Стоя неловко как-то. Пойдемте во двор, если можно. На скамейку сядем.
- Сядем на скамейку. Сядем на скамью... - бормотал про себя Смирнов, без словесного согласия направившись во двор. - Все со временем сядем...
Демидов, напугав, стряхнул с него дневные заботы, и он увидел ночь, московскую ночь. И переулок круто бежавший к Остоженке и на небо. И небо без звезд, тьмой павшее на разнокалиберные переулочные дома. И желтоглазые дома - одноглазые, трехглазые, пятиглазые - смотревшие этими глазами на него, родного...
Демидов молча сидел рядом, не шевелясь, беззвучно дыша, - проникся Смирновским настроением. Заметив, наконец, что Смирнов пошевелился, откашлялся и просительно спросил:
- Можно начинать, Александр Иванович?
- Если хочешь, начинай...
- Странные вещи происходят у нас в конторе и рядом, - решительно начал Демидов, но Смирнов задумчиво перебил:
- А можно так говорить: "вещи происходят"?
- А как же иначе? - удивился Демидов и продолжил: - Очень странные. И крепко связанные с КГБ.
- Ты зачем мне служебные секреты раскрываешь? - лениво поинтересовался Смирнов.
- Мне с кем-нибудь поделиться надо своими сомнениями и подозрениями. С кем же, как не с вами?
- С живым воплощением то есть, - допер, наконец, Смирнов.
- С человеком, которого я уважаю, - твердо поправил Демидов.
- Ну, я думаю, что ты уважаешь не одного меня.
- Те люди не из нашей конторы. А из нашей конторы уважаю только вас.
- Тем более, что я уже не в вашей конторе. Говори.
Хоть так неудобно на гнутом для расслабки реечном парковом диване, Демидов сидел будто аршин проглотил, с прямой спиной, с прямой шеей, с ориентированным на прямоту спины и шеи затылком - торчком. Сделал губы трубочкой, звучно втянул в себя воздух и приступил к повествованию. Точно по газете читал:
- В последнее время говорят о самоубийстве предпринимателя Горошкина, который в недавнем прошлом был видным партийным функционером. Наша бригада, в составе которой находился и я, приступила к дознанию по факту самоубийства. Была проведена первоначальная работа, давшая весьма любопытный результат: многие нестыковки в версии о самоубийстве. Однако, в связи с тем, что во время обыска на квартире Горошкина была обнаружена весьма солидная сумма в валюте, группа КГБ, которая по своей инициативе появилась на месте предполагаемого самоубийства сразу же вслед за нами, эта группа потребовала передать дело Горошкина ей, что нашим начальством и было сделано. Последнее, что успел сделать по этому делу я, это запросить вдову, которая была, естественно, в горе, но лишать себя жизни в связи с гибелью мужа не собиралась. Но, оказывается, собиралась. Милиция успела всего лишь зафиксировать самоубийство вдовы, как вся наша бригада была окончательно отстранена.
Я, Александр Иванович, пришел к выводу, что обе версии - версия о самоубийстве Горошкина и версия о самоубийстве вдовы, основаны на примитивных внешних фактах и не выдерживают серьезной критики. Я уверен, что это убийство, замаскированное под самоубийство.
Демидов, наконец, откинулся на спинку скамьи, давая понять, что монолог завершен. Лихо завершен, на самой высокой ноте. Смирнов даванул мгновенного косяка на демидовский профиль: надеялся поймать в послемонологовой расслабке неконтролируемые эмоции. Но профиль был тверд и только. Тогда Смирнов решил задать ничего не значащий вопрос:
- И что же ты со своей уверенностью собираешься делать?
- Вот я и хочу с вами посоветоваться.
- Валюта, - уважительно произнес Смирнов. - Тут не зацепишься рапортом о незаконности передачи, это, действительно, их дело. Рапорт по собственному начальству - сам понимаешь, акт если не бессмысленный, то мало что дающий и во всяком случае чрезвычайно опасный для тебя, Демидов. Так что дыши в сторонку и помалкивай.
- Не могу молчать!
- Ишь ты, Лев Толстой, - прокомментировал темпераментное заявление Смирнов, теперь в открытую изучая демидовский профиль. - Кричать, следовательно, собираешься?
- Не знаю, - вдруг увял Демидов. - Но ведь надо чтобы кто-нибудь узнал!
- Вот я узнал и что? - задумчиво заметил Смирнов.
- Александр Иванович, у вас в российском руководстве концов нет? отчаянно поинтересовался Демидов. - Может они чего-нибудь могут?
- Они чего-нибудь могут, - подтвердил Смирнов. - Но концов у меня нет.
- А если я сам туда пойду? Только к кому...
- Так ты считаешь, что эти фальшивые самоубийства, на самом деле политические убийства, - не спросил, констатировал Смирнов.
- Считаю, - без колебаний рубанул Демидов.
- А как твой начальник Леня Махов ко всему этому относится?
- Да никак. Передал дела и все. Баба с возу - кобыле легче.
- Как тебя зовут? А то я все Демидов да Демидов...
- Владимир Игнатьевич. Володя.
