Неожиданно на его лице появлялся понимающий взгляд и он повернулся к Джульетте.

— Значит, они дрались из-за вас?

Щеки Джульетты начали заливаться краской.

— Да нет же! Вовсе они не дрались! Ну, просто несколько недель назад мы с мистером Сандерсоном расстались не совсем по-доброму.

Эймос фыркнул.

— Не надо так преуменьшать. У вас ведь после этого расставания синяки на запястьях появились, я их видел сам на следующий день.

Джульетта метнула на него уничтожающий взгляд.

— Ни к чему представлять этот случай более серьезным, чем было на самом деле. Мистер Сандерсон пытался сделать мне неподобающее предложение и я ему ответила, что он ошибочно меня оценивает. После этого он несколько вышел из себя.

— Схватил ее за руку, — оживил Эймос рассказ Джульетты, — и не отпускал ее от себя.

— Он вам сделал больно? — поразился Итан. — Почему же вы мне не сказали?

— Я не видела в этом надобности и совсем не хотела, чтобы у вас возникли трения с отцом Элли. Твой отец выручил меня в этой, гм, ситуации и на этом вся эта история закончилась. Не было необходимости рассказывать тебе об этом случае. То, что тогда произошло, меня очень расстроило и мне не хотелось об этом говорить. Но мне бы никогда и в голову не пришло, что он такой мелочный и станет мстить тебе.

Итан повернулся к отцу с удовлетворенной улыбкой.

— Ты его прогнал с нашей фермы, точно?

— Я сказал, чтобы он убирался отсюда. Думаю, он понял это так, что я его унизил на глазах у женщины, которой он… добивался, что ли. Несомненно, он хотел как-то поквитаться со мной.

— Вот сукин сын! — сплюнул Итан.

— Да. — Эймос не одернул сына за такие слова. — Так что, извини меня, Итан, но по-другому я не мог поступить.

— Ясное дело, не мог. — Сердитое выражение почти исчезло с лица мальчика. — Но какую он имеет наглость обвинять меня, что я ему хочу испортить дочь, когда он сам без зазрения совести пристает к женщинам?

Эймос покачал головой.

— Ну, не знаю. Таков уж Джон Сандерсон. Всегда и был таким. Он мне не нравился еще тогда, когда мы с ним учились в одной школе.

— Но он же поступает несправедливо со мной!

— Разумеется, — спокойно согласился Эймос. — Но тут уж ничего не поделаешь, сынок. Элли его дочка и он имеет право указывать как ей, так и ее ухажерам.

Итан метнул в сторону отца страдающий взгляд и отвернулся.

— Да. Я понимаю, что ничего нельзя сделать. Но я бы хотел высказать ему все, что думаю о нем.

Джульетта с удивлением заметила снова то же самое необычное выражение испуга на лице Эймоса.

— Я вижу это. Но какой в этом смысл?

— Может быть, никакого. Но мне станет тогда гораздо легче.

— Может быть, он поуспокоится спустя некоторое время, — вступила в разговор Джульетта. Она почувствовала, что для Эймоса было важно, чтобы Итан больше не заводил разговоров с Сандерсоном. Она не могла еще понять, по какой именно причине, но Эймос явно не хотел, чтобы такой разговор состоялся и это было отчетливо видно по изменившемуся выражению лица, как только Итан заговорил о своем намерении. — В свое время он позабудет, как был зол на меня. Тогда ты и сможешь снова встречаться с Элли. Но если ты сейчас отправишься к нему и затеешь с ним крупную ссору, выскажешь ему, какой он негодяй и так далее, то уж точно он никогда тебе не позволит приходить к ней.

Итан заколебался.

— Пожалуй, вы правы. — Он тяжело вздохнул и опустил взгляд к полу, словно надеялся там отыскать какое-нибудь решение своей проблемы. — Пойду-ка я прогуляюсь до ручья. Надо немного освежиться.

Он повернулся и вышел из дома. Эймос проводил его взглядом, затем опустился на кухонный стул, поставил локти на стол и с тяжелым вздохом уронил голову на ладони.

— Будь он проклят, этот тип.

— Мне ужасно неприятно все это, — промолвила Джульетта. — Может быть, если мне поговорить с мистером Сандерсоном, он и переменил бы свое решение. Возможно, мне бы удалось его убедить, что тот случай не имеет отношения к Итану.

— Не беспокойтесь зря. Здесь дело не только в том случае на крыльце. Да и там Итан не совсем уж и был в стороне, так как Сандерсон позволял Итану заезжать к своей дочке, только лишь пока сам мог наносить вам визиты. Но теперь…

— Я вас не понимаю. Что еще вы имеете в виду? — Когда Эймос промолчал в ответ, Джульетта продолжила: — Это как-то связано с вашей ссорой тогда на танцах?

— Не совсем. На танцах Сандерсон просто объявил мне, что не хочет больше позволять Итану встречаться с его дочерью. Я тогда надеялся, что он поостынет, что он еще раз все взвесит и не станет это обрушивать на Итана. Теперь ясно, что мои надежды были напрасны.

— Но как же он может так несправедливо выступать против Итана? — настойчиво спросила Джульетта. — Он же такой добрый, славный мальчуган. Он никогда бы ничего плохого не причинил Элли.

— Сандерсон не желает, чтобы его дочка влюбилась в него. Он никогда не позволил бы ей выходить замуж за Итана. Вот он и не хочет, чтобы дело заходило так далеко. Поэтому и решил теперь не пускать Итана к себе на порог, — Эймос сморщился. — Хорошо хоть, что он не рассказал Итану обо всем. Я боялся, что он это сделает. — Он поднял взгляд на Джульетту и посмотрел печально. — Итан незаконнорожденный. Сандерсон не допустит, чтобы его дочь выходила замуж за такого.

Джульетта опустилась на стул с противоположной стороны стола от Эймоса, настолько пораженная услышанным, что не находила слов. Эймос Морган воспитывал незаконного ребенка! Она нередко задумывалась о матери Итана, о том, почему никто и никогда о ней не вспоминает, гадала, умерла ли эта женщина, или же не вынесла совместной жизни с таким угрюмым человеком и ушла от него. Но никогда даже и мысли такой у нее не появлялось, что Эймос мог и не быть женат на той женщине. Ее не слишком бы удивило, если бы Эймос имел связь с какой-то женщиной, не вступая с ней в брак. Джульетта выросла в достаточно свободной от предрассудков среде, чтобы от такого проявления человеческой натуры быть в шоке. Кроме того, она целовалась с этим мужчиной и для нее стало очевидным, что под невозмутимой внешностью Эймоса кипел океан страсти.

Но знала она также и то, что Эймос человек добропорядочный. Она не могла поверить, чтобы он сделал женщину беременной и затем бессердечно бросил ее, отказываясь на ней жениться, когда она уже носила в себе его ребенка. Джульетта вспомнила, как он спас ее от Сандерсона, как он предупреждал ее, что Сандерсон не уважает женщин. Джульетта не могла поверить, что Эймос сам так мало уважает женщин.

— Но я… — Джульетта осеклась.

— Да не смотрите на меня с таким видом, — проворчал Эймос. — Я мог бы догадаться, что вы сразу подумаете самое худшее обо мне.

— Нет, не подумаю! То есть подумаю, но не так. Я не могу поверить в то, что вы бросили его мать.

— Бросил! Ха! — Тон его был совсем безрадостным. Суровые морщины прорезались по сторонам рта. — Сильно сказано. Это она меня… черт побери, я собирался жениться на ней. Я просил ее выйти за меня замуж. А она только смеялась: «Замуж за сельского парня?» — Он изобразил презрительный женский голос. — Ей никто не нужен был, ни я, ни ребенок. Единственная причина, почему она родила Итана, состояла в том, что она слишком боялась попытки избавиться от него.

Краска отхлынула с лица Джульетты.

— О, Эймос…

— Я любил ее, — признался Эймос каким-то сухим, как песок, голосом. — Я надеялся, что мы поженимся. Я… я ее просто боготворил. Я думал, она богиня, ангел. Клеопатра и Елена Прекрасная в одном лице.

Грудь Джульетты сдавило болью, когда она взглянула на его лицо, на котором сейчас ясно читалась старая, израненная любовь. Как сильно он любил эту женщину! Теперь понятно, почему он так и не женился.

И тут слова просто полились из уст Эймоса, он говорил несколько скомкано, извлекая из памяти давние и тайные факты, но уже не мог остановиться.

— Долгие месяцы только о ней я и мечтал. Я был молодой и наивный, совершенно неопытный. Для меня не существовало ограничений, я был охвачен любовью и желанием. Затем она мне объявила, что устала от меня. Я был просто… уничтожен. А потом она появилась здесь, вручила мне ребенка и ушла. Конечно, я взял малыша. Па хорошенько выбранил меня за это. Он хотел, чтобы я отправил ребенка в приют, называл его плодом моей похоти. Но я не мог так поступить, это же была моя плоть и кровь.