Оглянувшись, он вздрогнул и бросился бежать во всю прыть своих длинных ног: он увидел сразу три огонька! Один — под люком, где Иваницкий от радости, что найден выход из тупика, на время забыл о преследовании; другой огибал разветвление ходов и заворачивал влево; третий маячил в конце разветвления, где студент освещал потолок и стены тупика в надежде найти выход…
Клад настигает Стручкова
Стручкову положительно не везло. Пытаясь скрыться от людей, находившихся позади него, он лицом к лицу столкнулся с настоящим бандитом.
Как и полагается бандиту, этот человек имел на лице зловеще черную маску. В его руках Стручков увидел… оба ларца с кладом!..
Бандит приблизился к Стручкову и задул его фонарь.
— Дурак! — прошептал он довольно миролюбиво. — Ведь за нами гонятся! А поймают — обоим каюк!.. Скорей бери один ларец! — продолжал бандит. — Оба я не донесу. А ты парень здоровый. Еще сейчас чувствую, как ты меня свеклой угостил. Я, брат, времени не терял! Планчик-то я изучил и везде побывал. Вчера, когда я нашел клад и запрятал его подальше, у меня его тут же сперли. Ей-богу! Археологишко плюгавенький стибрил под самым твоим домом! Ну, а сегодня, как видишь, пока вы там в верхних коридорах в бирюльки играли…
Стручков, совсем одуревший от того, что клад настиг его в третий раз, да еще сделал невольным сообщником преступления, почти не слушал шепота разоткровенничавшегося бандита и послушно шел за ним.
Вскоре бандит остановился.
— Здесь двери. Я вот этим ходом налево выйду через твой дом. А ты живее беги вот сюда направо. Попадешь, минуя люк, в бондаревскую часовню, где студент живет. Да поторапливайся, пока он к себе не вернулся! Для дележа сойдемся через час в Кобыльем овраге…
С этими словами бандит открыл, одну против другой, две двери в стенах коридора…
Когда три огонька сошлись, наконец, в тупике, раздались одновременно три радостных возгласа.
— Товарищ Иваницкий! Как хорошо, что вы здесь! — воскликнул студент.
— Хорошо, что вы здесь, товарищ Иваницкий! — произнес худощавый человек.
— И вы здесь, товарищ Лобанов! Отлично! — обрадовался археолог. Затем, посмотрев на худощавого человека, спросил его: — А вы откуда?
— Я шел следом за вами, — сухо ответил худощавый и показал Иваницкому какое-то удостоверение.
— А, очень рад! — сказал Иваницкий. — Вы нам поможете.
— Кажется, должен быть и четвертый… Я шел за вами, товарищ Иваницкий, принимая вас за бандита, — сказал Лобанов, рассматривая фонарь археолога, — а может быть, я и в самом деле гнался за бандитом? Во всяком случае, я только что слышал, как кто-то убежал вот в этом направлении.
— Совершенно верно! — подтвердил Иваницкий. — Мне тоже показалось, что там мелькнул огонек.
— Не будем терять времени! — проговорил худощавый. — Раз вы оба кого-то видели, идем по горячим следам!
Про себя он подумал: «А по-моему, я уже нашел того, кто мне нужен…»
Пока они шли по коридору, археолог еще раз рассказал о таинственных шагах, о падавших через вентиляционные ходы вещах, о надоедливом стуке подземного сапожника.
— Я вам сейчас покажу вещи, которые прилетели в мою вентиляционную отдушину; они в рундуке.
Иваницкий с худощавым ушли вперед, а Лобанов нагнулся, рассматривая что-то на полу.
— Украли! — закричал Иваницкий. — Клад украли!..
Худощавый осмотрел рундук, то и дело оглядываясь на Лобанова.
— Где у вас вещи, что сыпались в отдушину? В этой коробочке? Они нам скоро пригодятся, — сказал он.
— Идите скорей! — крикнул Лобанов. — Я след нашел!
Все трое побежали к нему. Лобанов осветил узенькую дорожку цемента.
— Есть! — радостно воскликнул худощавый, нащупав кольцо в стене…
Они шли узким извилистым коридором, поднимавшимся несколько в гору.
— Кто здесь мог идти с мешком цемента? — рассуждал Иваницкий. — Если вор хотел замуровать клад, то он должен быть необычайно сильным, чтобы тащить и оба ящика и цемент одновременно.
— Не обязательно одновременно, — сказал худощавый.
Они вышли к лестнице. Наверху ее валялся драный мешочек с цементом, почти пустой.
Очевидно, Стручков только здесь вспомнил про цемент.
Смущенный Лобанов остановился.
— Что за черт! — сказал он. — Ведь я здесь живу…
Неопровержимые улики в коробочке
Лобанов жестом радушного хозяина пригласил обоих гостей присесть на свой чурбачок.
Оба отказались.
— Ну, если мой диван не нравится, как хотите! — Он уселся на чурбачок.
Иваницкий уныло осматривал «комнату» Лобанова.
Худощавый, наоборот, был очень доволен. Прежде всего он осмотрел содержимое коробочки, взятой у Иваницкого. Потом стал обходить все углы, все рассматривал и щупал. Снял с полки старинную славянскую книгу без первой страницы. Осмотрел «лампу». Затем подошел к Лобанову и, вынув из коробки Иваницкого свернутую в трубку оловянную тарелку, спросил:
— Сможете развернуть ее и опять свернуть?
— Попробую, — улыбнулся студент. Без труда он развернул трубку и снова скатал. — Только к чему это? Силу мою, что ли, хотите испытать?
Вместо ответа худощавый вынул из коробочки развернутый окурок козьей ножки и, приложив его к остаткам оторванной страницы книги, взятой с полки Лобанова, положил книгу на стол.
— Вы курили в этой бумаге свою махорку? — спросил он.
— Не свою махорку, а чужой английский трубочный табак, — поправил его. Лобанов.
— Сейчас меня не интересует, как вы достаете табак, — возразил худощавый. — Но вот зачем вам понадобилось скатывать и бросать тарелку? Впрочем, это мы успеем выяснить. Уже одного следа, ведущего к вашему жилищу, было бы достаточно, чтобы рассеялись все сомнения. Я за вами давно следил.
Лобанов был ошеломлен и не сразу нашелся, что сказать. Он перестал постукивать ногой о стенку, вскочил с чурбака и сказал с раздражением:
— Что вы мудрствуете! Если окурок действительно мой, разве из этого следует, что тарелка не брошена кем-нибудь другим, или что через мою комнату не мог пройти еще кто-нибудь? Мало ли здесь ходов! Вы же вот пришли сейчас!
— Я вас искал и нашел. Не будем спорить. Вы скажете «совпадение» и так далее. Эти возражения мне знакомы. Вы часто так стучите ногой об стенку? — внезапно оборвав себя, спросил худощавый.
— Всегда, когда сижу здесь и занимаюсь.
— Не этот ли звук вы, товарищ Иваницкий, принимали за стук молотка сапожника?
— Пожалуй, что этот, — печальным тоном подтвердил Иваницкий.
— Вот вам еще доказательство! Говорить больше не о чем. Улики неопровержимые! Вы арестованы.
Козы-следопыты
На другой день в газете в отделе происшествий появилось следующее сообщение:
«Полуразрушенный дом, занимаемый гражданином Стручковым, обвалился. Из-под развалин извлечен обезображенный труп хозяина, принимавшего участие в похищении клада, найденного накануне археологом при раскопках. В окоченевших руках трупа крепко зажат один из похищенных ларцов, набитый ценностями. В кармане — похищенный у археолога план, в котором было указано место нахождения клада. Ларец тут же был опечатан. Другой похищенный ларец еще не найден».
Одновременно сообщалось, что арестован подозреваемый в соучастии в похищении студент Лобанов, который долгое время жил в катакомбах. Производится следствие.
Следующее сообщение гласило:
«Кассир мыловаренного завода Хлопов скрылся. Обнаружена значительная растрата. При обыске на квартире у него найдена записка к жене такого содержания: „Если я исчезну и растрата не будет пополнена, значит, надежда на клад меня обманула и я покончил с собой“. Очевидно, эта записка оставлена со специальной целью замести следы и выиграть время, чтобы успеть подальше уехать».
Лобанов безнадежно пытался разорвать сеть захлестнувших его улик и все более раздражался.
