— Ну и пожалуйста! — обиделся он, деланно отвернулся, но тут же подскочил к Алиле, схватил в охапку и швырнул в ближайший сугроб. Очень осторожно швырнул! Алила тут же вскочила, и через пару секунд уже Сеги валялся в снегу. Амир вздохнул:

— Я тут о хорошем воспитании, а они…

— Да ладно, — улыбнулась ему я. — Сейчас поокунают немного друг друга в снег, и мы поедем.

Подтверждая мои слова, через пару минут Сеги выполз из сугроба и помог Алиле встать и отряхнуться. Амир чуть удивлённо и с некоторым уважением посмотрел на меня.

— У меня же два младших брата, — пояснила я. — Я такое почти каждый день вижу, и знаю, что это ненадолго. А разнимать — себе дороже!

Он улыбнулся, и я поняла, что прочно обосновалась в его табели о рангах где-то под надписью: "Благовоспитанная и разумная девушка". Теперь главное не испортить впечатление!

— Так, — обвёл взглядом компанию Ладимир. И остановился на Алиле: — Тебя тем более нельзя оставлять со Славой, ты доведёшь её до того, что она выпрыгнет из кареты на полном ходу. Так что Слава поедет со мной, а вы с Сеги отправитесь во второй карете под присмотром Амира.

— Идёт! — неожиданно согласилась Алила. — Только я сейчас ещё два слова Славе скажу, — она утащила меня в сторонку и сказала как ни в чём ни бывало: — Третье правило: если ты захочешь прогуляться с кем-нибудь в одну из комнат на галерее, то ты обязана сказать мне, с кем — я собираюсь делиться тобой только с избранными, — она весело улыбнулась: — И потом, я захочу присоединиться!

— А, — дошло до меня, о какой прогулке речь. Но прежде чем я успела возмутиться, Алила завершила перечень:

— И последнее: если тебя кто-то обидит, — она уткнула в меня пальчик и потыкала для верности, — если тебя кто-то обидит, смело бросайся ко мне с воплем о помощи, и я с удовольствием выцарапаю глаза тому или той, кто посмеет это сделать!

Тут она быстро чмокнула меня, прежде чем я, потрясённая этим милым списком правил поведения на балу, сумела увернуться, и весело побежала к одной из карет.

— Ага, — запоздало прореагировала я и более медленным шагом подошла к другой.

Ладимир встретил меня улыбкой, помог сесть в карету и опустился на диванчик напротив. Неизвестно откуда появившийся кучер захлопнул дверцу, и через минуту мы отправились в путь. Какое-то время мы с Ладимиром просто сидели и улыбались друг другу, потом он сказал:

— Честно говоря, меня мучает один нескромный вопрос…

— Кхе! — выдала я, потом смирилась. — Ладно, задавай.

— Когда я в последний раз заглянул в комнату Алилы, то увидел две пары хорошеньких ножек, по одной из которых я опознал свою сестру, а по другой…

— Меня, — смущённо подсказала я. Он кивнул:

— Но, судя по тому, что вы спустились вовремя, Алиле так и не удалось тебя соблазнить?

— Не удалось, — засмеялась я. — Но меня мучает страшное предчувствие, что это не последняя попытка! Уж в чём ей не откажешь, так это в упорстве!

Ладимир усмехнулся:

— Алила идёт напролом, и это тебя пугает. А ведь существует множество обходных путей…

Я подозрительно покосилась на него, он засмеялся.

— О, ты мне ясно дала понять, что я не в твоём вкусе! А жаль… — он улыбнулся и пересел ко мне. Так, я ничего не понимаю! Я попыталась забиться в угол кареты, но он пресёк мой побег, обняв и слегка прижав к себе. Глянул на меня и сказал огорчённо: — Слава, солнце моё, не бойся, я никогда тебя не обижу!

— Ах, так это снова проверка? — прошипела я, выворачиваясь. — А тебе никто не говорил, что это подло, низко и… и…

— Всё-таки ты меня не простила, — вздохнул он.

— …и мерзко!

— Слава! — воскликнул Ладимир. — Пожалуйста!

— Что, «пожалуйста»? — разошлась я. — Между прочим, до этого я считала тебя хорошим человеком, и ты мне нравился! Я уже вообще ничего не понимаю! Проклятья, запреты, привычки! Делим Славу на троих! Проверяем! Нет, всё-таки не проверяем! Подозреваем, нет, не подозреваем! Боже, я думала, у меня одной семья такая ненормальная! Нет, мне как раз повезло! Да что там, мне невероятно повезло! Но если вы надеетесь, что доведёте меня, и я уйду и брошу Андрея, то зря надеетесь! Никогда, понятно?! НИКОГДА!

Так, у меня истерика. Не выдержала хрупкая психика событий этого невероятно долгого дня…

Ладимир неожиданно взялся за воротник моей шубы, встряхнул её, так что я провалилась внутрь, стянул края вместе и крепко прижал к себе. Оказавшись в темноте и почти потеряв возможность двигаться, я пришла в ярость и стала изо всех сил пинаться, вырываться и выворачиваться. Да что он себе позволяет! Да что он… Да что они все… И Андрей далеко, а я совсем одна и… совсем одна…

Я затихла, съёжилась и заплакала.

— О Господи, — вздохнул Ладимир, разворачивая меня. — Ты снова плачешь. Что же это я постоянно заставляю тебя плакать! Слава, пожалуйста, не надо, — я сделала над собой усилие и задушила рыдания на корню, Лад стал осторожно стирать уже набежавшие слёзы с моих щёк. — Прости меня, пожалуйста, я знаю, что ты любишь моего брата…

— Только тебе на это наплевать, — срывающимся голосом заметила я, вытирая глаза.

Ладимир только вздохнул и отвёл мои руки:

— Закрой глаза.

Я послушалась, ожидая магического восстановления своей порушенной красоты, но Ладимир просто легонько подул на мои веки. В этом простом действии было столько нежности и заботы, что я снова разревелась, отчаянно желая оказаться рядом с Андреем. Это он должен меня утешать, когда мне плохо!

— О Боже, опять! Слава, ну что я на этот раз сделал не так? Слава, пожалуйста, не плачь!

Как же! Я только горше разрыдалась. Ладимир вздохнул, обнял меня и… поцеловал.

Я мгновенно прекратила лить слёзы, распахнула горящие праведным гневом глаза, оттолкнула его и воскликнула:

— Это как понимать?!

— Ты мне очень нравишься, Слава, впрочем, ты уже, наверно, сама это поняла. И я не могу смотреть, как ты плачешь, — спокойно сказал Лад.

— Это ты меня довёл до слёз!

— И я всего лишь исправил свою ошибку, — так же невозмутимо заметил он. — Ты гораздо ранимее, чем мне показалось вначале, и я не думал, что ты так серьёзно отнесёшься ко всему, что у нас происходит.

— Да уж, — хмыкнула я. — Вы веселитесь, а вот мне не до смеха! — я с тоской посмотрела за окно, прикидывая, не выпрыгнуть ли действительно, и ойкнула:

— Как мы быстро едем!

Сосны за окном так и мелькали!

— Да, только лошади Сеги могут бежать с такой скоростью, — сказал Ладимир с облегчением.

— Не бойся, истерика закончилась, — фыркнула я и задумчиво продолжила: — Странно, так быстро едем, а даже не трясёт…

— А это уже моя заслуга, пришлось посидеть над чертежами.

— А я думала, ты маг, — вырвалось у меня.

— Маг, — подтвердил Ладимир. — И учёный.

— Ясно, — вздохнула я. — Только на мне больше опыты не ставь, хорошо? — я обернулась к нему. — Скажи, только, пожалуйста, честно, ты мне не доверяешь?

— Уже доверяю, — вздохнул Ладимир.

— Надо было сразу истерику устроить, — нервно хихикнула я.

— Дело не в доверии, — мрачно буркнул он.

— А в чём тогда?! — воскликнула я. — Всё не слава Богу! Что во мне не так?

— Всё в тебе так!

— Тогда в чём дело?! — рявкнула я.

— В том, что ты мне нравишься, а любишь моего брата! — не хуже меня рявкнул он и отвернулся.

Секунду я тупо пялилась на его каштановый затылок, потом ляпнула:

— А Адрей говорил, тебя девушки не интересуют…

— До твоего появления не интересовали, — ответил он, всё так же не оборачиваясь.

— Ты меня полдня знаешь!

— Ты знаешь Адрея ненамногим больше, но всё равно любишь! — наконец обернулся Лад.

— Адрей — это другое дело! — так, снова мы перешли на повышенные тона.

— Почему это другое?!

— Потому что!

— Нет, ты мне объясни, почему это я не мог влюбиться за полдня, а ты могла!

— Да потому что я его знаю, а ты меня совсем нет!

Ладимир вздохнул.

— Я тебя знаю. Иногда достаточно и половины дня, чтобы узнать человека.