- Вы будете здесь? Значит, вы здесь будете прятаться?

- Если вы проболтаетесь, - сказал Паркер, - полиция узнает 0вашей причастности к ограблению воздушной базы, и это самое меньшее, что вам угрожает. А самое большее - это пуля в лоб.

- Если я выкручусь, - сказал Годден, - я буду считать, что мне повезло. Элен Фуско говорила мне о вас, Паркер, но я недооценил вас, я плохо ее слушал. - Его голос помрачнел. - Я и Роджера недооценил.

- Помните об этом, - сказал Паркер и встал. - До утра.

- Вы собираетесь оставить меня в таком положении?

Паркер выключил свет и вышел.

На кухне горела небольшая лампа, и благодаря ей можно было ориентироваться в доме. Заглянув туда, Паркер увидел Уэбба у холодильника. В одной руке он держал бутылку молока, в другой - кусок торта.

- Помирал с голоду, - сказал он.

- Где Деверс?

- Здесь. - Вошел улыбающийся Деверс с чемоданом. - Я думал, что мы разделим их, прежде чем я вернусь.

Паркер посмотрел на него.

- Вернетесь? Куда? Деверс смутился.

- К Элен, куда же еще?

- Завтра полиция найдет три трупа в сторожке. Завтра или послезавтра будут получены отпечатки пальцев, и полицейские определят, что одни из них принадлежат Мартину Фуско. Потом они выяснят, что в городе живет его прежняя жена. Первая зацепка. Поговорив с бывшей женой, они узнают, что она находится в связи с парнем из финансового отдела военно-воздушной базы. Вторая зацепка.

Деверс побледнел.

- Проклятие! Как же мне выпутаться из всего этого? Буду все отрицать. Что они мне сделают? Скажу, что это простое совпадение. Они ничего не докажут.

Уэбб, набив рот тортом, промычал:

- Они надавят на тебя, парень. Сильно надавят.

- Выдержу.

- А Элен? Они и на нее надавят.

- Я посоветовал бы тебе убить ее, - проговорил Уэбб задумчиво. - Но тогда они надавят еще сильнее. А если им удастся сломать тебя, они повесят на тебя убийство первой степени.

Деверс переводил взгляд с одного на другого.

- Что же делать?

- Берите свои сорок тысяч и уезжайте, - сказал Паркер.

- Но мне же надо отслужить свой срок! Паркер покачал головой.

- Ничего не выйдет. С этой женщиной и мерзавцем, что наверху, тебя посадят.

- Только если они найдут тело Фуско, - возразил Деверс.

- Не сомневайся в этом, - сказал Уэбб. - Можешь ездить сколько угодно по городу, но, как только ты выедешь на шоссе, они погонятся за тобой. К тому же к сторожке невозможно подъехать, минуя базу.

- Ну так пусть остановят. Им нечего будет мне предъявить. Я чист.

- Служащий финансового отдела. Едет в четыре часа утра. Просто так, без всякой цели.

- Если же они остановят вас на обратном пути, вы не сможете утверждать, что чисты, - прибавил Паркер. - С трупом в машине.

Деверс впал в полное отчаяние.

- Черт возьми, ведь должен же быть какой-то выход! Что же мне все-таки делать?

- Найти документы на машину Годдена. На случай, если вас остановят. Поехать на его машине домой и забрать Элен с ребенком. Если она не захочет ехать, убить ее.

- Я не смогу...

- Тогда позвонить нам и сообщить, что вы этого сделать не можете, мы приедем и сделаем это сами.

Деверс переводил взгляд с Паркера на Уэбба и с Уэбба на Паркера.

- Хорошо, - сказал он. - Я заберу ее. Что дальше?

- Привезете ее сюда. Если полицейские найдут ее, она расскажет им о Годдене, а нам нужно, чтобы Годден был чист, так как нам больше негде прятаться. Поэтому она тоже должна находиться здесь.

- Сколько дней мы будем скрываться?

- Два-три дня. Пока все не успокоится.

Жест Деверса выражал одновременно и злость, и горечь.

- Что же я буду делать потом?

- Возьмешь новое имя, приятель, - сказал Уэбб. - Главное, не теряй головы. И надейся на лучшее.

- Вы хотите сказать, что всю оставшуюся жизнь мне придется быть в бегах?

Уэбб ухмыльнулся:

- Как в кино? Спать на сеновале, ездить в товарных вагонах - так ты это себе представляешь? - Он покачал головой. - Меня разыскивали под моим собственным именем почти пятнадцать лет. А Паркера - под столькими именами, что он вряд ли все их вспомнит. Мы все были в бегах, мы и сейчас в бегах. И при этом вполне приятно проводим время, надо только уметь.

Деверс посмотрел на Паркера. Он начал кое-что понимать.

- Вы были в Пуэрто-Рико, - сказал он. Уэбб развел руками.

- Ну, дошло? В бегах, в отеле "Хилтон".

Глава 7

Когда двое полицейских в штатском ушли, Паркер появился из кухни, демонстративно пряча пистолет.

- Неплохо, - сказал он.

Годден был весь в поту; пластырь желтовато-коричневой заплаткой выделялся на бледной и влажной коже его лба.

- Не хотел бы я испытать все это еще раз, - сказал он. - Даже за миллион долларов.

Уэбб и Деверс вошли в комнату через другую дверь.

- Вы сделали это за меньшее, - сказал Уэбб, - но и того не получите.

Деверс молчал. Он уже примирился с невозможностью вернуться к прежней жизни, но в Годдене видел причину всех своих несчастий и готов был его испепелить. Он стоял и смотрел на него, сжимая кулаки от ненависти.

Годден нервно потрогал свой пластырь.

- Как по-вашему, они мне поверили?

- Поверили, - ответил Паркер. - Вы вели себя правильно.

Паркер сочинил для него историю, выглядевшую весьма правдоподобно. Когда утром без десяти семь зазвонил телефон, трубку взял Паркер, назвавшись Годденом. На проводе был репортер одного из телеграфных агентств, звонивший из Сиракуз. Паркер сказал, что все события, связанные с Роджером Сен-Клаудом, были для него полной неожиданностью, и он, естественно, не может делать никаких заявлений, пока не поговорит с полицией.

Затем Паркер разбудил Годдена и заставил его позвонить в полицию дескать, только что позвонил репортер и сообщил, что Роджер Сен-Клауд вел себя словно безумный. Получив подтверждение, Годден заявил о своей готовности рассказать все, что он думает о мотивах поступков и состоянии ума своего пациента, прибавив, однако, что предпочитает, чтобы полицейские приехали к нему, так как, вскочив с постели на звонок репортера, упал и поранил голову и пока еще не знает, насколько рана серьезна. Он прибавил также, что совершенно потрясен и подавлен случаем со своим пациентом.

Полицейский сочувственно его выслушал и сказал, что утром его навестят. И действительно, в четверть одиннадцатого пришли двое полицейских в штатском; они уже знали, что он поранил голову, были вежливы и почтительны; было ясно, что они ни в чем его не подозревают. Да и с какой стати?