В коридор вышли студенты. Он почти не обращал внимания на их комментарии. Только Александра отвлекла его своими синими глазами от мыслей.

   - Тебя долго не было.

   - Саша, говорят Туз до сих пор по тебе болеет.

   - Он найдет лекарство, - уверенно парировала девушка, беря его за руку.

   - Говорят, что ты хочешь заставить его поревновать.

   Она покраснела от стыда.

   - Кто так нагло врет на меня?!

   - Никто не врал, просто у меня хороший слух, дорогая.

   - Это же просто сплетни.

   - Давай я не буду на своей шкуре выяснять, сплетни ли это.

   Артур вырвал свою руку и пошел в аудиторию, где пересел еще дальше от первых рядов, чтобы не сидеть с Александрой.

   Весь второй урок он не отрывал взгляда от преподавательницы, а она ни разу не повернула головы в его сторону. А потом все пошли в актовый зал, на мероприятие.

   Артур почти не следил за представлением, он смотрел только, как Эльвира поправляет свои длинные волосы, как качается ее голова от смеха. Сам же парень не мог уловить смысла происходящего на сцене. Все прошло как в тумане.

   Он очнулся, когда выключили основное освещение, заменив его светомузыкой, и зал погрузился в полумрак. Ди-джей пустил клубную музыку. Проходя через ряды, он нашел Эльвиру возле небольшой толпы, где проходил конкурс: на газетах стояли пары, стараясь не наступить за границы. Постепенно, по мере уменьшения площади газеты, пары убывали, и осталось только две.

   - Теперь убираем газету! Давайте посмотрим, какая из пар танцует лучше! Покажите нам свои таланты! - громко кричал ведущий.

   Артур подошел к Эльвире из-за спины и остановился рядом. Их рукава еле заметно соприкасались. Можно было бы вечно стоять так.

   - А что это вы не танцуете? - голос Александры прервал мою спокойную задумчивость. В этой толпе, когда музыка заглушала почти все, я услышала девушку сразу. - Артурка?.. Не тормози, это не в твоем стиле.

   Как я хотела помять это красивое личико! Злое выражение очень портило Александру, но она оставалась красавицей, с этим не поспоришь.

   Не желая ни выходить из себя, ни выслушивать эти колкости дальше, я резко развернулась и стала пробиваться через толпу, прокладывая дорогу к выходу. Асарин следовал за мной, но я не отзывалась на его зов. Прибавив усилий, мне удалось оторваться от него, он все-таки догнал меня.

   - Я вас подвезу, автобусы уже не ходят.

   - Нет, просто вызову такси, - решила я, копаясь в сумке в поисках своего гэлэкси.

   - Это не безопасно!

   - С каких пор? Что за глупости...

   - Я недавно читал, как таксист разбил голову своему пассажиру. Ударил битой насмерть.

   - Перестаньте, хватит! Ваше место не здесь, возвращайтесь в актовый зал, дискотека будет еще долго.

   - Я не люблю дискотеки, и я сам решаю, где мое место.

   - Асарин, это непрофессионально с моей стороны - водить дружбу со студентом! А с вашей стороны... глупо и невежливо. Вы должны быть со своими... в своей среде... Какая красивая девушка... Морозова. Очень вам подходит. Никогда не видела таких чудесных глаз, - быстро-быстро лепетала я, боясь встретиться с ним взглядом.

   Асарин рассмеялся, поведя меня к выходу.

   - Чудеса этих глаз заканчиваются, когда она снимает свои чудо-линзы.

   - Асарин, я не для виду ломаюсь! Сказала же, что найму такси, значит, так и сделаю!

   Он с досадой взъерошил себе волосы и взмахнул рукой в воздухе.

   - Хорошо! - отрывисто бросил юноша. - Я просто провожу вас до машины - он указал рукой.

   Рядом с нашим вузом как раз располагалась стоянка, где порой ждали своего вызова таксисты. От волнения я совсем забыла о них. Мне не пришлось долго искать - молодая женщина на тойоте подрабатывала этой ночью.

   - До свидания, - тихо попрощался мой преследователь, а я не сочла нужным отвечать ему. Но он обнял меня и развернул к себе лицом.

   - До свидания, - повторил он чуть тише. Невозможно описать выражение его лица: и грусть, и улыбка, и просьба, и боль. В тот момент как никогда сильно хотелось смотреть и смотреть на все его грани. Я в который раз удивилась тому, как тонко он создан.

   - Едем? - прервала наши мысли таксистка.

   - Конечно, - ответила я и села в машину, сбивчиво назвав адрес.

   - Этот парень, который вас провожал, нас не преследует случайно? - спросила через минуты три таксистка.

   Я посмотрела в заднее окно, и оказалось, что Асарин ехал за нами.

   - Даже не знаю...

   Он не отставал еще довольно долго, вызывая мой гнев, прекрасно зная, что я его вижу. Но на одном из поворотов свернул.

   - Оказывается, не преследовал.

   Просто играл на моих нервах, хотелось мне сказать, но я промолчала. С огромным облегчением я вернулась в свою квартиру и залезла под одеяло. А потом раздался звонок. Номер был не определен, и это уже радовало: возможно, какой-то заказчик, а не... Все-таки, какая наглость звонить так поздно, почти в полночь...

   - Даа, - устало сказала я.

   - Эльвирочка?

   Не может быть, просто не может быть... Откуда этот человек узнал мой номер? Ведь только мама могла ему сообщить, а я убедила ее не делать этого.

   - Ты... - внутри все похолодело. - Почему ты звонишь мне?

   - А у тебя изменился голос. Наверно, ты очень повзрослела, да, маленькая?

   Я ненавидела этот вкрадчивый тон, меня тошнило от того, как он называл меня "маленькой". Фальшь, лицемерие! Он никогда меня не любил.

   - Папа... - меня передернуло от этого слова, но надо было как-то обращаться к нему. - Я сейчас не могу говорить... У меня был долгий тяжелый день, просто валюсь с ног.

   - Я же помню, что ты всегда бодрствовала по ночам.

   - Все-таки, я же работаю и устаю.

   - А может, дело не в этом? У тебя там кто-то есть? Ждет тебя? Мужчина?

   У меня закружилась голова, я почувствовала, как сердце давит в грудь.

   - Это тебя не касается!

   - Касается! - безапелляционно возразил он. - Потому что я - твой отец, и ты всегда будешь моей дочерью, будешь делать то, что я скажу, будешь принадлежать мне! В первую очередь - мне, а уже потом - твоему мужу, когда соберешься замуж, если я тебе это позволю!

   - Забудь меня! - закричала я и бросила трубку в рыданиях.

   Он был моим тираном, и никак не хотел терять власти даже после того, как ушел от нас. Меня трясло от страха и воспоминаний. Я слышала, как будто это происходило здесь и сейчас, как щелкает ремень, оставляя на моей спине полосы содранной кожи. Корни волос болели так же, как раньше, когда он чуть ли не вырывал их с моей головы... Никогда не могла понять, что сделало его таким жестоким, в чем была моя вина. Никакие детские проказы не оправдывали его зверств по отношению к маленькой девочке. А как наивна я была, полагая, что когда-нибудь перестану совершать ошибки, так им ненавидимые, и он полюбит меня!.. Я упрашивала его вернуться со слезами на глазах, это чудовище! Мне было тринадцать лет, совсем ребенок, верящий в чудесные превращения монстров в прекрасных людей, в счастливые завершения всех историй... Как хорошо, что он не послушал меня! Только через некоторое время, прожив без него несколько лет, ощутив на собственной шкуре разницу жизни с ним и без него, я вздохнула с облегчением. Однако, это был не конец. Время от времени он звонил, угрожая по телефону. Тогда я поменяла номер и уговорила маму не называть его отцу. Я была вынуждена признаться в его зверствах, ведь она о многом не знала. Самое страшное он совершал в ее отсутствие, и грозился сделать еще хуже, если я выдам его. Она не поверила, заявив, что я сама виновата. Синяки и раны от ударов ремнем уже зажили и рассосались, доказательств никаких не было. В глазах матери я была неуравновешенным подростком с отклонениями в психике. Это выражалось в стремлении к одиночеству, острой меланхолией, тяжелой социальной адаптацией в школе, бодрствованием в ночные часы, проблемами со сверстниками. "Давай забудем все, что ты рассказала! Если это правда, то его больше нет с нами, и ты со временем придешь в себя... Если это неправда, как я склонна подозревать, то мне придется тебя лечить. Не хочешь же ты в психушку? Нет? Тогда больше не говори таких вещей о родном отце!" - вот что было ее приговором. На этом тема была закрыта. Мне было семнадцать лет. Я поменяла номер последний раз, и вот он звонит восемь лет спустя.