Одним из примеров попыток найти способы адекватного описания состояния созерцания и новых знаний, полученных в нем, является средневековая арабская и персидская философская и поэтическая традиции великих поэтов-суфиев.

Причудливые образы, такие как, например, Черный свет, должны передать изумление и растерянность человека, погрузившегося в глубины собственной психики: «когда божественный свет заполняет сознание, все другое исчезает, перестает быть видимым». В состоянии созерцания физический мир для человека меркнет, он воспринимает только тьму, пока не осознает, что это «есть свет Абсолюта как такового». Открыть ослепительный блеск Черного Света означает «найти зеленую воду жизни», которая скрыта в глубокой тьме созерцания, дающего возможность «пребывать в Боге».

Сопоставление возлюбленной женщины, с созерцанием божественного, представляет один из главных приемов описания того, с чем человек сталкивается в глубинах своего сознания. Образы любви и любимой женщины стали инструментом, с помощью которого осуществлялись попытки описать то, для чего нет слов.

Несомненно, в какой-то степени эти новые знания можно перевести в живописную форму. Известно, например, что именно так, используя визуальные образы из созерцательного состояния сознания, работали в XV веке великие иконописцы-исихасты. Это — византиец Феофан Грек, русские монахи Даниил Черный и его ученик Андрей Рублев. Более того, истинное восприятие подобных произведений искусства может осуществляться только зрителем, также пребывающим в созерцании.

В дальнейшем, по мере накопления многовекового созерцательного опыта, дхьяны как состояния психики еще более детализировались. К первым четырем были добавлены еще четыре, которые индуисты и буддисты обычно называют «нематериальными» или «бесформенными». Дело в том, что состояния, соответствующие этим дхьянам, последовательно достигаются из Четвертой дхьяны при концентрации внимания на абстрактных объектах. Это, например, бесконечное пространство, отсутствие бесконечного пространства и т. п. Описание столь глубоких состояний психики с помощью общепринятого понятийного аппарата настолько затруднено, что с древних времен для этого используются либо словесные конструкции, основанные на отрицании существующих понятий, либо метафорические представления о различных «небесах» или «мирах», населенных фантастическими существами.

В качестве примера первых, можно привести общепринятое буддийское определение-описание Восьмой дхьяны: это состояние сознания, характеризуемое «ни восприятием, ни не-восприятием» собственной психической деятельности или внешнего мира. Это — приближение к пока малопонятным пределам восприятия, к физиологическим пределам деятельности мозга. С функционированием человеческого организма также происходит нечто подобное. По мере продвижения через бесформенные дхьяны, обмен веществ и все иные процессы жизнедеятельности тела замедляются до нерегистрируемого приборами уровня. Человеческий организм в этом случае находится в состоянии, которое определяют как «ни жив, ни мертв».

Метафорические описания глубоких состояний сознания более известны как широким кругам читателей, так и специалистам-религиоведам. Однако зачастую они ошибочно воспринимаются как рассуждения о реальном устройстве Вселенной, характерные для той или иной религии или духовной школы. Таким же непониманием смысла «космогонических» по форме рассуждений о состояниях психики и сознания страдают даже религиозные теологи. В этом нет ничего удивительного: если человек сам не занимается тренингом мозга, то ему трудно понять, о чем фактически ведется речь в многочисленных трактатах, представляющих собой своеобразные «репортажи из состояния созерцания».

В качестве примера можно указать на рассуждения о сложном, многоуровневом устройстве «иного мира», называемом в монотеистических религиях Божественным миром или «небесами». Обычно выделяется, например, в православном христианстве, семь небес, которые заселены различными по своему рангу небожителями. На высшем небе, седьмом, конечно же, обитает сверхсущество — Бог. Достигая этого уровня, человек, тренирующий внимание, сливается с Богом, обо́живается, приобретая Божественные черты и свойства, в качестве Божественного дара получает бессмертие.

В буддизме популярной формой описания уровней сознания являются различные виды мандал и «колес сансары», или «колес жизни». Это — геометрические композиции, чаще всего состоящие из концентрических окружностей числом от четырех до семи. Вся система окружностей в целом, или один из ее кругов, разделенный на несколько сегментов, обычно обозначали различные уровни сознания, в которых пребывают или которых могут достигнуть живые существа. Например, в тибетском живописном «колесе жизни» третий от центра круг разбит на шесть секторов-царств или уровней сознания. В верхнем царстве, конечно же, обитают боги, — они достигли всего, чего хотели. Ниже располагаются два царства: обитель асуров, завистливых существ, желающих стать богами, и мир не менее завистливых и порочных людей. Еще ниже — миры бессознательных животных и голодных духов, единственное предназначение которых — насытить себя материальной пищей. В самом низу расположен ад, — царство, в котором царит страх, боль и мучения. «Адское» сознание противоположно высшему, божественному, состоянию, хотя оно в буддизме и не является вожделенной «последней инстанцией».

Вариантов подобных представлений о глубинах человеческого сознания или психики в истории духовной культуры человечества можно найти множество. Главное здесь, — не конкретная форма выражения «созерцательных» идей и впечатлений, а принципиальное знание людей о существовании особых состояний психики, которых может, при желании, достичь любой человек.

Несмотря на необычность и уникальность психических впечатлений, которые обнаруживает в себе человек, достигший созерцания, не они являются главной и важнейшей чертой этого состояния психики.

В созерцательном состоянии начинают пробуждаться сверхфункции мозга. Они позволяют человеку целенаправленно, то есть осознанным умственным усилием, переводить мозг в особый режим функционирования, в котором некоторые отделы мозга начинают воспринимать информацию об окружающей физической среде, «записанную» в субстанции «иного мира». Эта информация перекодируется, переводится на привычный для человека язык органов восприятия или чувств и осознается в виде зрительных образов, ощущений или мыслей в словесной форме. Более того, человек сознательно, посредством волевого изменения этих образов, ощущений или мыслей может воздействовать на эту информацию, изменять ее, что вызывает, в свою очередь, реальные изменения в физической среде. Такой процесс мы называем «инициированием сверхъестественных явлений», а человека, приобретшего такие способности — сверхчеловеком.

Несомненно, все сказанное представляет собой только первый шаг к объяснению фантастических возможностей человеческого мозга. Однако, именно такая точка зрения позволяет сегодня наиболее полно и при отсутствии внутренних противоречий объяснить всю совокупность разнотипных сверхъестественных явлений, которые может производить человек.

Может создаться впечатление, что созерцание тождественно только бессознательному состоянию. Ведь, действительно, при «отключенных» органах восприятия, человек не осознает информацию из внешнего физического мира. Такая ситуация имеет место, однако, она не является правилом. Хорошо тренированный человек способен таким образом «расщепить» собственную психику, что одна её часть будет пребывать в обыденном сознании, полностью воспринимая и сознавая внешний мир, другая же — находиться в созерцании. Представляется, что это комплексное состояние психики является наиболее благоприятным для человека (обратитесь ещё раз к рисунку 1). Аналогичная ситуация справедлива и по отношению к природным медиумам и экстрасенсам.

Этому есть множество подтверждений. Некоторые ясновидящие, например, знаменитый американец Эдгар Кейси, прозванный «спящим медиумом», воспринимали информацию из «иного мира», находясь в полубессознательном состоянии, похожем на сон. В начале «сеанса связи» он ложился на кушетку и усилием воли вводил себя в состояние транса, «засыпал». При этом медиум мог общаться с окружающими людьми, слышал их вопросы и давал на них «ясновидящие» ответы, которые никак не мог знать заранее. После пробуждения от такого своеобразного «сна», Кейси не помнит ничего, что происходило в течение медиумического сеанса.