На малютинской даче Нестора уже не оказалось.

Несколько часов провели Лавровский и

Малинин за столом. Степанов, у которого нашлись

другие неотложные дела, заставил их, задним

числом, писать рапорта и отчёты, подтверждающие,

что

Комаровым

московские

сыщики

заинтересовались давно. Несколько раз пришлось

всё переписывать. В конце концов Степанов их

работу одобрил.

- Ну ты, Вася, и зверь, - пошутил Малинин. -

Не хотел бы я под твоим руководством служить.

- Зато теперь комар носа не подточит, - потёр

уставшие глаза Лавровский. - Между прочим,

бумаги эти не только генерал-губернатору

336

пригодятся. Будет теперь Колюбакину и Пейчу чем

крикунов на общем собрании общества осадить.

Смотритель и сторож, дескать, были взяты на

службу по секретному указанию.

- На сегодня всё, - сказал Степанов. - Может,

заглянем куда, посидим, выпьем?

- Нет, Василий Васильевич, - отказался

Лавровский. - У нас много чего ещё до ума не

доведено. Сергей, помнится, ты рассказывал, что

учился в гимназии вместе с одним из Антонов

Ивановичей Подьячевых.

- Мы с ним до сих пор дружим. А что?

- А если мы попросим его об услуге -

представиться владельцем Удалого. Не откажется?

Ничего уголовного в этом нет.

- Думаю он не откажет. Но кто ему поверит

без аттестата, расписки и прочих документов?

- Ты объясни ему всё. Попроси приехать

часикам к одиннадцати на бега. А документы моя

забота.

- Хорошо. Сейчас же поеду к нему. Он на

Большой Дмитровке живёт. Заодно и перекушу. Его

жена больно уж вкусные ватрушки печёт. Может и

ты со мной?

- Нет, друг мой. От ватрушек, конечно, не

отказался бы, но мне сегодня ещё в четырёх местах

побывать надо. А потом мы с тобой поедим в

«Молдавию», чай пить. Не забыл об этом?

- Я помню. Но имеет ли теперь это смысл?

337

- Имеет. И ещё какой. Одному уважаемому

человеку очень интересно будет послушать разговор

Мишки Кацмана с Мотей Адвокатом или его

двоюродным братом.

На Брестском вокзале Алексей отыскал

Мишку Ювелира, одного из лучших московских

карманников. Знал он его давно, один раз даже

поймал с поличным. А вот близко познакомились

они только осенью - на Хитровке, на именинах

хозяина «Каторги» Ваньки Кулакова. Ювелир сразу

проникся к Алексею уважением. Оно и понятно,

Кулаков кого топало к себе в гости звать не станет.

- Дело у меня к тебе, Миша.

Узнав, что от него требуется, Ювелир

согласно кивнул:

- Это можно. Только помощь, Лексей, мне

потребуется. Затырщик мой хворает.

- Вот уж не думал - не гадал, что затырщиком

когда-нибудь «работать» доведётся, - засмеялся

Лавровский. - Боюсь, не справлюсь.

- Да ничего мудрёного в этом нет.

Справишься. Подойдёшь сзади, хлопнешь по плечу,

потом скажешь, что ошибочка вышла.

- Хорошо. Сколько?

- А нисколько! Пришлым летом, когда я на

кармане попался, ты по совести поступил - не стал

фараонов звать. А я добро завсегда помню.

338

В редакции «Московского листка» было

шумно. Пастухов бушевал. Вначале обругал автора

передовицы об антисанитарном состоянии многих

лавок Охотного ряда:

- Нашу газету не профессора читают, а

простые люди - лавочники, приказчики, извозчики,

даже фабричные! Вот и пиши по-русски - грязно в

лавках, товар гнилой, крысы бегают. А у тебя одни

миазмы с бациллами, да бактерии с аммиаком!

Потом досталось репортёрам:

- Почему на первой полосе нет «гвоздя»?

- Да где его взять-то? - стал оправдываться

один из них. - Об арестах на железной дороге вы

писать запретили, а других интересных событий не

было. Не о чем писать.

Пастухов стукнул кулаком по столу:

- Что-о-о тако-о-ое? Не о чем?

Несдобровать бы репортёру, мог и места

лишиться. Но тут, на его счастье, пришёл

Лавровский. Редактор сразу успокоился:

- Принёс чего, голубь сизокрылый? А то мои

молодцы плачутся, писать не о чем!

- Принёс. Правда, заметочка маленькая всего в

два абзаца.

Он протянул Пастухову измятый лист бумаги:

- Извините, но заголовок не успел придумать.

В субботу 15 января сыскная полиция

арестовала одного из подозреваемых в

похищении знаменитого рысака Удалого. Он

339

принадлежит к той шайке, о которой мы писали

вчера.

Это неоднократно судимый, бывший

дворянин Лещинский, по кличке Красавчик.

Задержанный, изобличенный свидетелями и

вещественными

доказательствами,

дал

признательные показания. Предварительное

следствие ведёт один из самых опытных

судебных следователей В.Р.Быковский.

- Вот так-то. Мал золотник, да дорог, - сказал

Пастухов, прочитав заметку вслух. И тут же

поспешил выпроводить своих сотрудников. - Идите,

идите… Дел у всех много.

Когда они остались одни, редактор вытащил

из бумажника две красненькие. Подумав, прибавил

к ним ещё одну:

- Это за обе заметки. Только моим не говори.

Пользуясь хорошим настроением Пастухова,

Алексей спросил:

- Николай Иванович, вы жокея Подьячева

знали? В шестидесятые годы, говорят, он одним из

лучших на московских скачках считался.

- Было. Знавал я его.

- Ну и что это за человек?

- Как жокей талант. Нынешним до него

далеко. А как человек? Просто сволочь. Объегорил

он одного бедолагу, казённые деньги у него

выманил. Пришлось тому стреляться…

340

Пастухов в людях разбирался. Поэтому после

такой оценки у Алексея исчезли последние

сомнения в правильности того, что он задумал.

Нашлись в этот вечер у Лавровского

неотложные дела и в нескольких конюшнях на

Башиловке.

Наездник Семён Герасев, выслушав его, с

сомнением покачал головой:

- Выпить с ним я могу, он на дармовщинку

никогда не откажется. Да только увидит меня в

буфете Пейч и вытурит со скандалом. Сам знаешь,

не дозволяет устав наездникам на бегах выпивши

появляться.

- С Пейчем я обо всём договорюсь.

- Тогда согласен… Да не суй ты мне, Лексей

Василич, деньги! Не беднее тебя, чай…

Барышник Ильюшин позднему визиту совсем

не удивился:

- Видать не ошибся я в тебе! Разузнал чего?

- Разузнал. Феодосий Портаненко ваш уговор

не нарушал. Мотя Адвокат за всем этим стоит.

- А чем подтвердишь? В таких делах, андел

мой, только на слова полагаться нельзя.

- Пошлите кого-нибудь из своих ребят со мной

в «Молдавию». Туда к полуночи ближе, придёт или

сам Мотя Адвокат или его двоюродный брат Петро

Наливайко.

- А зачем?

341

- Мишка Кацман перед ними отчитываться

будет, как целую неделю слухи о Портаненко

распускал.

- Вот так, значит… Послать кого-нибудь,

говоришь? Нет, андел мой - я сам пойду. Вопрос-то

не шуточный - о жизнях людских.

В трактире «Молдавия», что в Грузинах, в

одиннадцать вечера всегда малолюдно… Только

ближе к утру, после закрытия «Яра» и «Стрельны»,

съезжаются сюда пить чай гости - цыганские хоры и

их поклонники. Мишка Кацман сидел за своим

постоянным столиком и, время от времени,

принимал ставки на завтрашние бега.

За соседним столом расположилась сильно

подвыпившая троица. Пожилой широкоплечий

мужчина в поддёвке тонкого сукна спал уронив

голову между бутылками и стаканами. А двое