Лина не без горделивой радости вспомнила, что за семь лет супружества она не только ни разу не изменила Вики, но у нее нет на совести даже серьезного флирта… А случаи были, когда Вики уезжал на два месяца.

И молодая женщина чувствует себя в эту минуту счастливой. И оттого, что она такая хорошая женщина, и оттого, что Вики – маленькая звезда и будет большой, и все еще такой влюбленный красавец муж, слушающий ее советы, и оттого, что впереди новая обеспеченная жизнь…

«О, как будет хорошо!» – хотелось ей крикнуть. И в ее голове пролетали быстрые, меняющиеся в сочетаниях, как в калейдоскопе, картины новой жизни, без лишений, мелких забот и грошовых расчетов, без писания рассказов ради гонорара и несправедливых и унизительных отказов печатать их в журналах. Изящный комфорт, уют квартиры, поездка за границу, англичанка для мальчиков, элегантные костюмы, эстетические удовольствия, новые впечатления, новые знакомства, капот как у Балетта на сцене, «уголок», в котором напишется новый талантливый рассказ, завистливые лица приятельниц, прелесть мирного очага, влюбленный Вики, батистовые рубашки с кружевными кокетками, деятельное участие в «Защите детей», реферат о нем, общий восторг, знакомство с выдающимися артистами и литераторами, хорошенькая дача, заново отделанная спальня с пушистым ковром во всю комнату, качающимися роскошными кроватями, электричеством и с ванной рядом, прогулки пешком, думы и размышления, чтение серьезных книг, библиотека, хорошие переплеты… «О чем Вики задумывается? Мог бы сегодня дать согласие!»

Но вдруг на радостное лицо Лины набежало облачко… Она вспомнила, что и Вики и она с либеральными взглядами и из недовольных, и Вики, когда был еще гимназистом, пострадал в заключении, как Лина хвастала, называя заключением недельный арест Вики в части. Вики осторожнее, а Лина решительней, но оба порицали беспринципных людей, которые ради земных благ шли на всякие компромиссы. Вики женихом и в первые годы часто и обстоятельно говорил, что реформы необходимы и что закон, какой бы он ни был, должен строго соблюдаться… И Лина повторяла его слова и даже шла дальше, требуя на журфиксах изменения законов, – ведь она была из радикальной семьи: покойный отец был профессор, уволенный за строптивость, а покойная мать сама сделалась строптивой из любви к отцу…

Все это пронеслось в голове Лины, и она подумала, что недаром же Вики называл свою службу «чистенькой» и говорил ей, что все же можно не очень поступаться независимостью «чистенького» человека и не сознавать себя пешкой. И Лина, хотя и жаловалась, что Вики мало получал, и делала ему сцены, но на журфиксах фрондировала вместе с недовольными и гордилась, что Вики принципиальный человек. Оттого такому идеальному работнику и не дают хода… Держат на трех тысячах, а бедный засиживается до поздней ночи…

Но мало ли что говорится? Взгляды меняются. Ницше прав… Надо себя любить. Надо о детях подумать.

Теперь Лине кажется, что многие прежние взгляды были непродуманными.

И она трусит… А что, если Вики…

Но Лина быстро соображает, что Вики не откажется от счастья. Надо только поощрить и успокоить Вики…

Это – долг любящей жены.

– Что я думаю, милый?

И голос и глаза Лины ласкали.

– Да, Линочка…

– Я уверена, что ты и на новом месте останешься честным и независимым человеком.

– Надеюсь, Лина. А все-таки…

– Но, Вики! – порывисто воскликнула Лина, перебивая Вики. – Ведь если тебе не понравится… твоя чуткая совесть возбудится, ты можешь уйти…

– Разумеется, ушел бы…

– И без места не останешься… Такого умницу и работника везде примут… Об этом нечего и беспокоиться, Вики…

– Пожалуй, что так…

– И не забудь одного, милый! – проговорила Лина с такой серьезной проникновенностью и горячностью, словно бы то «одно», что скажет Лина, – главный и важнейший аргумент.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru