Затем в полной тишине и с должным вниманием была заслушана самая важная часть инструкции губернатора Педро де Луго, касавшаяся порядка раздела добычи. Отряд конкистадоров разделился на три группы - капитанов, всадников и рядовых солдат. Капитаны избрали своим представителем Хуана де Сан-Мартина, отчаянного смельчака и знатного дворянина; всадники отдали предпочтение Бальтасару Мальдонадо, богатому рыцарю; интересы, простых солдат защищал Хуан Валенсиано, глава щитников. Все они поклялись судить честно и по справедливости.
После этого надлежало подсчитать общую сумму долга каждого за лекарства и помощь, оказанную лекарем, за порох, арбалеты, аркебузы, ножи и кремень, клей и гвозди и, наконец, за мертвых лошадей, павших во время экспедиции, с тем чтобы возместить ущерб их владельцам. Все эти издержки тщательно оценили два наиболее честных капитана. Наконец из общей "кучи" были отчислены вклады в две церкви Санта-Марты - Ла Майор и Ла Мерсед. И только на следующий день приступили к собственно дележу.
Первым и главным претендентом на добычу была испанская корона. Ее доля - знаменитая королевская пятина - составила 38 259 песо золота высокой пробы, 7257 - низкопробного золота, 3690 песо золотого и серебряного лома и 363 изумруда.
Все это причиталось испанскому королю Карлу I!
Толпа вздохнула облегченно: наконец-то остальное наше! Впрочем, не совсем. Как же быть с теми, кто остался на бригантинах? А зачем причислять их к нам, зашумели недовольные. Они теперь сами себе хозяева и пусть добывают все сами - так порешил сход. Однако предусмотрительный Кесада, памятуя о бесконечных склоках и счетах, которые губили и самых удачливых среди конкистадоров, выделил отставшим некую толику.
Раздел остального завершился быстро. Изумруды разложили на пять кучек согласно качеству и размеру, и каждый из конкистадоров подходил к ним и выбирал свою долю. Таким образом, каждый щитоносец-роделеро и мачетеро, имевшие право на одну долю, получили 510 песо чистого золота, 57 песо низкопробного золота и 5 изумрудов. Кесада в качестве заместителя губернатора и генерал-капитана экспедиции претендовал на пять частей.
Ничего, абсолютно ничего не досталось наследникам погибших во время экспедиции, если не считать тех жалких 200 песо, что были выделены на поминальные молебны. А умерших было много - более 500 человек. Да успокоит господь их души!
15 июня 1538 г. раздел благополучно завершился. Всего у муисков было отобрано более одной тонны золота.
Кесада решает оставить на некоторое время свою беспокойную братию, чтобы лично проверить, правда ли, что у индейцев мусо есть богатейшие залежи изумрудов. Но напрасно он думал, что в испанском лагере воцарились мир и спокойствие. Слишком велика была жажда наживы в сердцах конкистадоров, чтобы могла утолить ее доля, полученная каждым из них при разделе. Эрнан Кесада - он теперь замещал своего брата - не собирался покровительствовать Сагипе. Ведь тот еще ничем не расплатился за проявленную к нему "дружбу". А платить ему было чем. Разве сокровища убитого сипы Тискесусы не перешли к нему по наследству, и, говорят, они были немалые?! Так заверил его молодой соперник Сагипы. К тому же Сагипа узурпатор и не имеет права распоряжаться этими богатствами.
Направляясь на встречу с Эрнаном в тот жаркий июньский день, Сагипа и не подозревал, что через мгновение он станет пленником. Его скрутили по рукам и ногам и учинили унизительный допрос. Сагипа заявил, что ему ничего не известно о кладе Тискесусы. Но свежи еще были в памяти испанцев воспоминания о лихой удаче Франсиско Писарро в Перу, чтобы отказались они повторить его эксперимент здесь, в стране муисков.
И вот под давлением Эрнана Кесады Сагипа пообещал испанцам заполнить целую хижину золотыми украшениями и выставить четыре больших блюда с изумрудами. Для сбора выкупа сипа испросил 20 дней сроку. Сагипу поселили рядом с домом Кесады и выставили у дверей часовых. Оставалось одно - ждать.
И действительно, все эти дни Сагипу посещало множество индейцев, они приносили сверкающие плюмажи из перьев диковинных птиц, морские раковины и костяные колокольчики. Однако золота не было. Возмущенные солдаты стали требовать ответа у Сагипы. "Дороже золота считаются эти вещи в моей стране",- заявил им на это пленный правитель. Трижды просил сипа отложить срок исполнения обещания и наконец на требования испанцев ответил, что не может выполнить его: "Мои индейцы,- сказал он,- видя, что я взят под стражу и со мной плохо обращаются, спрятали все золото".
Испанский лагерь негодовал. Как только старший Кесада вернулся в Боготу, солдаты потребовали, чтобы он проучил сипу за обман. Генерал отдал приказ заковать индейца по рукам и ногам. Впоследствии, оправдываясь на суде в Испании, он скажет, что ограждал Сагипу от гнева конкистадоров, что оставил ему жен и слуг и обходился с ним с почтением, которого требовал высокий сан знатного индейца.
Кесада решил заняться административными делами. Страна муисков была замирена. Наиболее могущественных ее правителей, как сипы Тискесусы и саке Кемуинчаточи, уже не было в живых, другие, подобно Сагипе, находились в плену и ничем не угрожали испанцам. Теперь можно было по-хозяйски оглядеться и распорядиться завоеванной страной. Каждого из своих солдат Кесада наделил землей вместе с сидевшими на ней индейцами. Индейцы должны были построить для новых хозяев дома, засадить поля, одеть и снабдить испанцев всем необходимым.
Себе Кесада взял плодородные долины вокруг Боготы. Отошли к нему и владения правителя Гуатавиты, с которым генерал был дружен. Гуаска Тикисоке крестился и принял имя дона Фернандо: всем представителям индейской знати в честь их древнего происхождения испанцы при крещении давали дворянское звание. Таким путем они надеялись превратить правителей в послушное орудие и с их помощью править покоренными му-исками.
В августе 1538 г. состоялась торжественная церемония: введение земель муисков во владение испанской короны. Близ Боготы собрался в полном составе отряд Кесады. Солдаты обнажили мечи и шпаги. Генерал Кесада несколькими ударами меча очистил от травы небольшую площадку и громко произнес: "Именем самого достойного короля - императора Карла V я беру во владение эту землю!" Краткий молебен закрепил новое владение испанской короны и на небесах. Страну нарекли королевством Новая Гранада. Как свидетельствует сам Кесада, он назвал открытые земли в честь испанской Гранады, в которой жил сам, потому что испанская и американская Гранады были очень похожи друг на друга - обе зажаты в горах, и климат в той и в этой был скорее прохладный, чем жаркий.. Так заокеанские колониальные владения Испании пополнились еще одним королевством.
Настало время отправиться в Испанию, чтобы по традиции тех лет представить королю отчет о совершенном открытии. Однако Кесаде пришлось отложить отъезд. До него дошла весть о том, что на восточных границах земель муисков находится храм Солнца. В ноябре 1538 г. Кесада, наблюдавший за строительством бригантин на берегу Магдалены, срочно возвратился в Боготу.
В лагере он застал смуту и разброд. Из знатного пленника Сагипа превратился в узника, осыпаемого оскорблениями и угрозами. Конкистадоры потеряли всякую надежду увидеть сокровища Тискесусы. Они потребовали, чтобы Кесада приказал подвергнуть пыткам непокорного правителя, силой вырвать у него тайну местонахождения клада.
Много лет спустя, давая объяснения в Совете Индий по этому поводу, Хименес Кесада скажет, что ему было трудно защищать индейца! Ведь испанские солдаты пустили слух, будто бы он был в сговоре с Сагипой, чтобы одному воспользоваться потаенными богатствами Тискесусы. Спасая Сагипу от разъяренной толпы, Кесада предложил судить его. Возможно, это и было выходом из положения. Завоеватели предъявили Сагипе иск на 10 миллионов золотых песо и 10 тысяч изумрудов. Выслушав обвинителя, защитника - им генерал назначил своего брата Эрнана, и свидетелей - индейцев, которые едва ли понимали смысл происходившего, Кесада вынес приговор: "Пытка веревкой, поскольку здесь, на земле, столь далекой от христианской, нет более соответствующих случаю орудий пыток". Оговорка столь же красноречивая, сколь и циничная.
