- А скажите, Иван Иосифович, кто же все-таки поддержал обвинение? Они что, полные идиоты?
Старик, помедлив, покачал головой. Знает или делает вид, что знает, но, мол, не может сказать?..
- Вы мне верите, Иван Иосифович? По электризации спутников в свое время сотню раз было в открытой печати... Откуда такая жесткость? Даже если Алексей Александрович, человек предельно сдержанный в обыденный жизни, там сорвался и наговорил на себя что угодно... - Анна настойчиво заглянула в темные глазки академика. - Есть же у них какая-то опора?
- Милая Анна, вы знаете, я биолог. Океан - моя стихия. А вы физик, я думал, вы как раз разобрались. Я помню, с ним работали физики из универса... парни из НПО механики...
- С парнями мы беседовали. Они на стороне Алексея. А вот универс... Она пожала плечами. - Обратитесь к ним официально. Вы, как директор, обеспокоены арестом вашего сотрудника. Попросите дать заключение, является ли данная тема по-прежнему закрытой.
Кунцев, подавшись вперед, еле слышно сказал:
- Они уже написали, что является...
- Вот так, да?! - Муравьева шлепнула ладонью себя по колену. - Но почему? Почему?!
Кунцев достал платочек, вытер лысину. И заговорил о другом:
- Мой отес, милая Анна, имел две отсидки, но по его рассказам я понял: при Берии хоть работать давали за колючей проволокой... Деньги были, материалы... Если эти хотят снова свои щупальса распустить, то пускай хоть помогают науке... - Он запнулся, помотал сверкающим шаром головы. - Что я, собственно, говорю? Какая профанасия...
Муравьева заехала на работу к Брониславе. Та сидела с Шурочкой перед экраном компьютера.
- Бронислава Ивановна, как ваш адвокат?
Бронислава рывком поднялась, уронила стул, схватила обеими руками руки гостьи.
- Он прорвался к Алеше! Алеше немного лучше! Но дело еще не дают для ознакомления. - От Брониславы шел жар, ей следовало сменить эту кофточку. Но женщина, видимо, жила как во сне.
- А сколько он запросил?
- Тысячу долларов. Вот добываем, работаем... - Бронислава горько усмехнулась.
Анна не поняла смысла ее слов.
- Чтобы ваш адвокат поглубже вник в суть дела, передайте ему еще это. - Анна сунула жене Левушкина-Александрова несколько листков бумаги, обняла и поехала к себе, в Академгородок.
Она никогда не понимала, почему Алексей, умный, талантливый, воспитанный мальчик, женился на такой халде. Но любовь зла, сказала себе Анна. "Ты же любила когда-то труса Ильку Газеева..."
Вечером с этими бумагами Бронислава побежала к адвокату. И только сейчас с неприятным чувством заметила, что его офис располагается в непосредственной близости от зданий УВД и ФСБ.
Евгений Яковлевич Чуев сидел за столом и говорил с некоей бедно одетой старухой. А Бронислава как бы заново разглядывала его. Юноша с усиками над тонким ртом, с черными, как маслины, блестящими глазками, с тихим голосом человека, привыкшего говорить много и доверительно, увидев Брониславу, смутился, скомкал разговор со старухой, и вскоре они с Брониславой уже сидели, как заговорщики, на улице, в его машине.
Включив радио, как если бы он боялся подслушки, Евгений Яковлевич вопросительно глянул на Брониславу. Та подала ему бумаги:
- Наши сказали, может пригодится.
"Мы, физики и биофизики, работающие в академических институтах, считаем, что в любом следствии возможны ошибки. Но, чтобы не произошло огромной, непоправимой ошибки, мы требуем открытого суда. Суд не может быть, не должен быть закрытым, так как уже всем очевидно: тема в том узком ее ракурсе, каким занимался Левушкин-Александров в Китае, не является секретной. В случае же если следствие будет упорствовать, будто в уголовном деле содержится невероятная государственная тайна, мы проведем параллельное театрализованное слушание на НТВ или ТВ-6, называя истинные фамилии и звания следователей местного отделения ФСБ, а также фамилию подследственного, о котором, впрочем, уже знает весь мир. И весь мир, и прежде всего Россия увидят наш суд. Нам помогут лучшие физики страны, академики РАН, а также лучшие комические актеры русских театров...
Еще раз разъясняем: стенд в Китае должен был быть небольших размеров. Вакуумный объем, имитирующий космос, не превышал сорока ведер! Размер спутника - не больше человеческого кулака..."
Адвокат начал листать очередное коллективное письмо ученых, наткнулся на фразы про телевидение, про широкую мировую общественность, международный суд и испуганно глянул на Брониславу:
- Не надо их пугать! Не надо телевидения, мировой общественности!.. Будет только хуже!
- Хуже не будет! - воскликнула жена арестованного профессора. - Что еще может быть хуже?
- Может быть, - прошептал юноша и оглянулся на прохожих. И почти на ухо сказал Брониславе: - У меня особый контакт с одним из следователей... Она женщина, капитан...
- Правда?! - вскинулась Бронислава. - Женщина должна понять! Как ее зовут? Ну, говорите, говорите!!!
- Татьяна Николаевна, - нехотя ответил адвокат. - Но не вздумайте...
Бронислава не слушала его.
- Хорошее имя. Поговорите с ней немедленно! Почему не пускают меня к нему? Ведь дело закончено? Почему не переводят в больницу?
- Тс-с... я все сделаю, вас пустят... В больницу не переводят, потому что в тюремной лежат уже осужденные, а ваш муж пока только подследственный! - Он, оглядываясь, захихикал. - Я согласен - циники!
- Значит, пусть лучше умрет?
- Тс-с, я все сделаю. Мы им рога обломаем. Вы... бумажки принесли?
- Какие еще бумажки?.. А-а... - наконец вспомнила Бронислава и подала ему почтовый конверт. - Только здесь еще не все... половина... Я постараюсь...
- Да уж постарайтесь. - Адвокат моргнул черными масляными глазами. Сами видите, с каким Минотавром боремся...
22
Уже поздно ночью к Муравьевой забежала Шура Попова. И, когда заговорили об Алексее Александровиче, Шура, чтобы скрыть смятение, звонко расхохоталась и поведала, как они с Брониславой Ивановной добывают деньги для адвоката.
В архиве хранятся подшивки областных газет за дальние 30-е, 40-е и 50-е годы, где встречаются ужасные заметки о том или ином человеке, потомки которого и поныне живут в нашем городе. В заметках критикуются хозяйственные работники за воровство, мелкие начальники за халатность в работе, а кое-кто и за преступные прегрешения.
