– Уп… Сухоруков Игорь Степанович был нашим осведомителем. Вчера он должен был позвонить вечером и не позвонил.

– От кого вы узнали о стычке Упыря, то есть Сухорукова с.., потерпевшими? – спросил подполковник Мишин, и полковник Сидоренко вновь вскинул усы.

– Да, – вставил он. – От кого?

Капитан покраснел, и от него так понесло пивом, что даже старший лейтенант Орлов учуял, даром что на равных потреблял.

– Бармен ресторана "Альбатрос" Аркадий Тагер, тоже наш осведомитель. Он нам с утра позвонил и сообщил о драке.

– Все-таки драка, – вновь вмешался полковник Сидоренко. – Езжайте сейчас же в "Альбатрос" и снимите показания с этого бармена. Ясно?

– Так точно! – отчеканил капитан Сапожков и, довольный, что легко отделался, тут же постарался исчезнуть, увлекая за собой и старшего лейтенанта Орлова, который в этот момент вдруг ясно ощутил себя статистом в этой дурацкой пьесе, куда его запихнули обстоятельства, послеармейская неустроенность и случай; однажды его, пьяного, задержали органы правопорядка и, проникшись чувством внезапного товарищества, уговорили идти в училище, а потом на совместную службу.

Старший лейтенант Орлов, добравшись до машины, сел на место пассажира ("Надоело. Посиди теперь ты за рулем") и вновь вынул пакетик, тут же предложив капитану Сапожкову. Тот не отказался, и они шумно и однозвучно приобщились к чеченскому подарку.

Посвистывая, согнув слегка спину и натянув соленую материю мясистым загривком, капитан Сапожков шарил под сиденьем; вынул банку пива, протянул старшему лейтенанту Орлову, перестал свистеть и, шумно дыша, полез вниз еще глубже. Старший лейтенант Орлов открыл теплое, негодующее от жары пиво, пролил немного сырой пены на колени, отпил и проследил документальный просмотр той же сцены с открыванием банки в исполнении напарника.

Капитан Сапожков смахнул пену с колен и посмотрел на часы.

– Смотри-ка, уже пять, – сообщил он. – Но ничего: не мы работаем на время, а время работает на нас, – многозначительно произнес он и включил мотор левой рукой, потому что в правой держал недопитую банку пива.

И тут все вокруг стало потихоньку бледнеть, зыблиться непроизвольным волнением тумана – и заструилось рядом: очертания деревьев на тротуарах в окруженных асфальтом квадратах живой земли, машины, которые они обгоняли, и машины летящие навстречу, извиваясь восьмерками, пропадали в воздухе, но еще ярче вдруг засинела разлитая лазурь моря и беспорядочные, полные остаточного смысла точки, – напряженные руки капитана Сапожкова на руле, прозрачный плексигласовый набалдашник ручки переключения скоростей с выплавленной внутри розой; на мгновение мелькнуло у дороги нахмуренное лицо Татьяны, одноклассницы старшего лейтенанта Орлова, о которой он думал намедни, и вот исчезло все, и в заполненном чужими людьми доме Упыря, оба ушедших боевика с наслаждением укрыли лица принесенными кем-то простынями, и с противным диким воем пролетела мимо машина реанимации, и старший лейтенант Орлов вдруг нашел себя в патрульной машине, с недозволенной лихостью влетавшей на тротуар перед входом в ресторан "Альбатрос".

Капитан Сапожков заглушил двигатель, поставил машину на ручной тормоз и повернулся к старшему лейтенанту Орлову.

– Ну как, парень, самочувствие?

– Отлично, герр капитан, – ответил старлей, на самом деле испытывая приятное чувство легкости и силы.

– Тогда пошли.

Они вышли и заперли дверцы.

Из прохладного полумрака фойе выступил полутемный Абдулка, служащий здесь экзотической приманкой уже второй год; контраст между сапожной кожей и обыденной унизительностью неприглядной службы неожиданно оставлял довольными всех: посетителей неизвестно почему, а Абдулку – щедрыми чаевыми.

– Здравия желаю, товарищи милиционеры, – сказал Абдулка.

– Привет, камарадо! – отозвался капитан Сапожков. – Аркадий на месте?

У негра сделалось удивленное лицо.

– И вы тоже? Этак его ненадолго хватит.

– Что такое? – встрепенулся капитан Сапожков.

– Днем заходил его друг. Очень крутой друг. Теперь у Аркадия лицо плохое.

– Что значит плохое? – недоумевал капитан Сапожков.

Старший лейтенант Орлов нетерпеливо похлопывал дубинкой по ноге. И почему-то вид его стал нервировать негра.

– Дрались они. Друг сильнее оказался, – пояснил негр.

– Что за друг? Опиши. Как зовут.

– Очень высокий. Очень сильный. Меня одной рукой поднимал и отодвигал. Странный. Белый, как он, – указал на старшего лейтенанта Орлова. – Его Аркадий называл Николаем. Нет, Серым.

– А фамилия его не Казанцев? – вдруг встрепенулся старший лейтенант Орлов.

– Откуда мне знать? Ничего не знаю, – замкнулся хитрый инородец.

– Пошли, старлей! – кивнул капитан Сапожков и, грохоча каждой ступенькой, спустился вниз.

За капитаном, мягко ступая, шел старший лейтенант Орлов. Дубинка мерно постукивала по ноге. Он был свеж, прохладен и ловко-быстр.

Аркадий стоял спиной к стене и к немногочисленной публике за столиками у стен. И не обернулся на шум дробных капитанских ступенчатых шагов. Не обернулся и на мгновенно смолкнувший говор голосов, перебивавший обычно неслышную мелодию. При виде блюстителей порядка наступила естественная тишина. Аркадий, протирая невидимый стакан ослепительной в полумраке салфеткой, напрягся спиной, но не оглянулся.

– Парень! – сказал капитан Сапожков, взбираясь на высокий одноногий табурет, дальний родственник фортепьянного безразмерного стульчака. – Парень!

А ну-ка, повернись к нам передом, а к бутылкам задом.

Девица, сидевшая рядом через табурет, не сдержавшись, фыркнула. Капитан Сапожков одарил ее доброжелательным взглядом и посоветовал:

– Ты, девица, сгинь ненадолго. Нам надо перекинуться парой слов с хозяином прилавка.

Девушка взглянув на бармена, соскользнула с табурета и, шатко ступая, пошла длинными ножками на страшно высоких каблуках к свободному столику. Капитан оторвался от приятного зрелища и взглянул на Аркадия, чью физиономию уже несколько секунд внимательно изучал старший лейтенант Орлов.

– О-о-о! – радостно воскликнул капитан Сапожков. – Ну у тебя и рожа, Шарапов.