Так с Константином было уже не раз, когда он учил другие языки. Читая книги, он то и дело наталкивался на очень неприятные слова. Это были те слова, перевод которых он раньше уже однажды старательно запоминал. Иногда, закрыв глаза, Константин мог даже отчетливо увидеть комнату, где именно это забытое теперь слово пытался запомнить, много раз повторяя его вслух; или вспоминал, в каком именно углу страницы и какой именно книги находил перевод, вот только - какой перевод?.. Были среди таких слов особенно отвратительные и знакомые: те, которые он пытался запомнить уже не раз.

Именно такими словами - о которых Константин точно знал, что он их очень хорошо знает, но значения которых вспомнить никак не мог - и только такими словами перекидывались теперь погонщики.

И песни тоже были сплошь из таких слов.

От этого Константину почему-то стало страшно. Люди громко пели, быки брели, будто и не замечая ударов бичей по пыльным спинам, телеги одна за другой проезжали мимо.

Щелканье бичей разносилось далеко над степью, становилось все громче и громче.

Константин открыл глаза - в дверь громко стучали, - сел на кровати. Было еще совсем темно.

- Кто? - спросил он.

- Кто, кто... Мефодий!

- Давно не виделись, - Константин встал и открыл дверь. - Что-нибудь случилось?..

- Да так, ничего, - Мефодий вошел, споткнулся в темноте обо что-то, сел у окна. - Шел вот мимо, дай, думаю, зайду...

Константин закрыл дверь, молча опять лег. Из головы не выходил странный сон. - Такой чудной сон приснился, - сказал он наконец. - Телеги - это к чему?

- К поездке, - удивленно и даже немного растерянно ответил Мефодий Правда, что ли? Телеги приснились?..

- Много телег. А что? Почему ты так удивился? И чего приперся? Что стряслось? Выкладывай.

- На самом деле - ничего! - засмеялся Мефодий. - Просто мимо шел. Дай, думаю, зайду.

Константин молчал.

- А перед этим встретил Георгия, - так звали их общего знакомого. Вот и все.

- И он тебе опять чего-то наплел...

- Как всегда!

- Ну и?..

- Он сказал, что скоро, похоже, кому-то придется-таки ехать на северозапад.

- За последний год он, кажется, уже раза три об этом говорил...

- А вот сегодня я ему поверил. Знаешь, что за чудаков мы вчера из окошка разглядывали, после обеда, помнишь?

- Догадываюсь. Я по одежде понял, откуда они...

- В неточном переводе, со слов Георгия: "Мы, - говорят, - ничего не понимаем: отовсюду к нам съехались всякие умники, все пытаются чему-то учить. А мы - люди простые. Нам бы кого-нибудь, чтобы все наконец понятно растолковал - и все. Организуете?" Очень просят. Хотят! Представляешь?

- А мы-то тут при чем? - Константин потянулся. - Они там вообще люди забавные. Слышал, что, говорят, другие, на северо-востоке, учудили? Вот совсем недавно, несколько лет назад. Еще более простые ребята! Пришли ни с того ни сего к соседям и говорят: "А давайте вы будете нами командовать?"

- И что?..

- Кто же от такого отказывается... А теперь скажи, все-таки, зачем ты эти разговоры затеял? Ты на что-то, по-моему, намекаешь. Так вот прямо и скажи. Мы, по-твоему, имеем к этому всему какое-то отношение, да?

- Не прикидывайся, - засмеялся Мефодий. - Да и признайся: мы давно уже не путешествовали... Я начинаю скучать.

- Но все равно: что, из-за этого всего надо было будить меня среди ночи?..

Мефодий не ответил. Он встал - его силуэт появился на фоне чуть светлеющего окошка, - опять молча сел.

- И еще, знаешь... - наконец сказал он. - Я еще, сам не пойму почему, вспомнил вдруг одну вещь. Очень давно, помнишь; примерно через год после смерти отца, я приехал домой и мы с тобой однажды целую ночь проболтали. Тебе тогда сколько было? Кажется, четырнадцать?

- Пятнадцать.

- Мы влезли на крышу...

- А! Это! Конечно, помню, - сказал Константин, улыбнувшись. - Но... При чем здесь...

Мефодий молчал.

- Думаешь?!. - Константин даже сел на кровати. - Ты это серьезно?..

- Ладно, я пойду, - Мефодий в темноте, опять споткнувшись о валявшийся мешок - по звуку, с костями, - подошел к Константину и поцеловал его в лоб. - Не сердись, что разбудил. И убери куда-нибудь, - он показал на мешок. - Грех, все-таки...

- Сам давно собираюсь. Прости. Утром обязательно. Будешь сегодня в библиотеке?

- Зайду. Расскажу все, что к тому времени разнюхаю про поездку. Ложись, поспи еще...

Глядя на светлеющий прямоугольник окна, Константин вспомнил вдруг вид с крыши дома родителей. Под ногами плоская, залитая смолой крыша, соломенный тюфяк, который втащил туда Константин, сверху - огромное синее небо. Верхушка дерева, виднеющаяся из-за края крыши, остальное - вдалеке. Море с одной стороны, виноградники - с другой, справа и слева внизу - холмистый город, сады, кривые улочки, несколько куполов.

С улицы донеслись голоса, вдалеке что-то заскрипело, хлопнула дверь. Проем окна стал совсем светлым.

Константин поднялся, застелил постель. Потом, подумав, сунул валявшийся посреди комнаты мешок под кровать, вытащив оттуда стопку книг.

Выходя, он опять вспомнил свой сон и только пожал плечами. Днем он еще два раза вспоминал его - на улице, увидев громадную телегу, и в библиотеке, проходя мимо вазы с изображением белого быка.

Мефодий в этот день тоже несколько раз вспоминал одну и ту же сцену: ночью, при свете полной луны, они с Константином сидят на плоской крыше и спорят. Вспоминая это, Мефодий улыбался и чертил - на всем, что попадалось под руку - странные закорючки: те самые, о которых они тогда спорили на крыше.

Когда-то, совсем в детстве, он и сам выдумывал что-то похожее. Но мальчишка Константин!.. Он, откровенно говоря, утер тогда ему, бывшему мальчишке Мефодию, нос своими отличными значками - даже теперь Мефодий не мог вспомнить ни одной выдуманной им самим закорючки, зато многие загогулинки Константина видел теперь - спустя двадцать лет! - совершенно отчетливо. Кружки с треугольничками сверху и снизу, кисть из четырех виноградинок, еще какие-то петельки. Некоторые, правда, так и не смог вспомнить, хоть и пытался весь день.

В конце концов, решил сегодня же узнать их у самого Константина: иначе все равно бы не успокоился - Мефодий себя уже немножко знал...

Константин сидел у невысокого стола на своем обычном месте - в дальнем левом углу комнаты, у окна - и что-то писал. Мефодий, поздоровавшись с почтительно поднявшимися переписчиками, подошел к столу Константина и сел в кресло. Константин, извинившись, продолжал писать. Чтобы Мефодий не скучал, он сунул ему какой-то документ: