* * *
С трассы мы свернули влево, на двухрядную дорогу, а немного погодя направо. Оказавшись среди сосен, шофер притормозил, аккуратно съехал на едва видный, переметенный снегом проселок, и заехав совсем уж в какую-то глушь, заглушил двигатель.
Леха завозился на полу. Деды, нахохлившись, сидели смирно, только вдова испуганно оглядывалась и что-то бормотала.
- Приехали, - сказал шофер.
Леха приподнялся, кряхтя. Ощупал голову, поморщился.
- Ну, чо? - спросил, оглядывая нас. - Доездились?.. Помирать пора - а вы... И не стыдно?..
Старый разведчик привстал, дрожащей рукой протянул Лехе автомат.
- Ты не серчай на стариков-то, - сказал он устало, вытер слезящиеся глаза. - Мы всякое пережили, но такого... Квартирыто наши мэрии заложены, в случае смерти городу перейдут. Вот я и подумал, грешным делом специально все это подстроено...
Ну, старичье ликвидировать.
- Ну ты, дед, даешь. Я же сказал: ка-ран-тин! - Леха сплюнул, снова поморщился. - Где-то в меня срикошетило, что ли... Спасибо, жилет под бушлатом.... Две шишки на голове, гадство...
Потом повернулся к шоферу:
- И куда это мы заехали?
- Да выберемся, если надо, - нехотя ответил тот.
- Бензина-то хватит?
- До заправки хватит, - сказал шофер. Открыл двери.
Я вышел, за мной неожиданно резво выскочила вдова и засеменила за ближайшие сосны.
Я закурил и выбросил опустевшую пачку. Леха тоже вылез, присоединился.
- Вот что, - вполголоса сказал он, покосившись на автобус. - Здесь где-то поблизости пост ГИБДД есть. А там у них рация и все такое. Так что я двинусь... Он выжидательно посмотрел на меня, повернулся и зашагал по дороге.
Прошло минуты две-три. Я еще докуривал, растягивая последнюю сигарету, когда Леха появился снова. Он почти бежал.
- Слышь? - громко сказал он. - А дороги-то нету!..
Остановился, тяжело дыша.
- Нету, говорю, дороги, слышь?.. - он не улыбался, и веснушки исчезли, побелев.
- А что есть? - спросил я, с трудом шевеля холодными губами.
- Хрен его разберет. Кладбище вроде. Оградки... Кресты...
Я не поверил. Леха возбужденно махал руками, и вместе с ним мы пошли посмотреть. Метров через сто, возникнув прямо там, где недавно была хоть и плохонькая, но все-таки дорога, действительно чернели кресты и оградки. Мало того - автобусный след просто обрывался среди засыпанных нетронутым снегом могилами.
Мы потоптались, не решаясь приблизиться. Черные сосны стояли безмолвно и строго, верхушки их пропадали в зеленовато-темном небе, а внизу, на зеленоватом снегу, ясно выделялись кресты и стандартные гранитные плиты-памятники. На некоторых даже чернели остатки венков.
Мы пошли к автобусу, и застали другой переполох:
- Николай Трофимович помер! - испуганно крикнула вдова, показывая в автобус. Тут же стоял и шофер, у дверей толклись остальные. - Он от жилконторы ездил, тоже ветеран. Петр-то его толкнул - чего, дескать, спать, замерзнешь - а он и бух на бок!..
* * *
Я все еще ничего не понимал. Кроме, пожалуй, одного: глядя на сгрудившихся у дверей катафалка стариков, плохо одетых, пахнувших нафталином и смертью, я понял, что на этот раз спасать нужно не детей, заблудившихся в страшном сне.
Мне почему-то казалось, что старикам не снятся кошмары.
* * *
- Алексей! - дрожащим голосом сказала вдова. - Вы подойдите, пожалуйста, к нам, вот сюда... Все же у вас автомат...
- Да, - подал голос разведчик. - Надо держаться кучнее.
Леха тупо глянул на автомат, передвинул его к себе и машинально встал, куда показала вдова.
Шофер выдал старое байковое одеяло, слегка запачканное маслом.
Мы положили Николая Трофимовича на пол, подле торцевой двери автобуса, прикрыли лицо. Снова вышли наружу.
Внезапно раздался долгий протяжный треск. Как по команде, мы глянули назад, в темноту. Неподалеку, прямо через дорогу, падала сосна. Падала невыносимо медленно. Наконец рухнула, брызнув мокрым снегом и застонав, как человек.
Не сговариваясь, мы молча кинулись в автобус. Шофер прыгнул на свое место, стал заводить. Было слышно, как со скрежетом вхолостую провернулся стартер. И еще раз. И еще. Шофер выругался в голос - а голос дрожал, попытался завести снова и снова.
- Давай крутану! - не своим голосом крикнул Леха.
Но двигатель внезапно ожил. Автобус буквально прыгнул вперед - и тут же застрял. Дернулся раз, другой, третий, содрогаясь и дребезжа. Яростно взревывал движок.
- Толкнуть надо! - обернулся шофер.
Не рассуждая, мы кинулись в двери. Обежали автобус, уперлись, бестолково толкнули раз и другой. Позади, даже сквозь шум, послышался новый треск. Я мельком глянул назад: упала еще одна сосна, а за ней из-под снега вдруг выскочил черный крест.
Это прибавило сил, и не только мне: автобус выкатился вперед и даже пошел слегка боком. Прыгали внутрь уже на ходу, и даже не закрыв двери, прилипнув грудью к рулю, шофер налег на газ...
* * *
Сколько мы носились по проселкам, плутая в соснах, не знаю.
Наверное, долго. По пути попадались строения - но ни света, ни признака жизни. Наконец под колесами снова появился асфальт, и вскоре впереди показался просвет и черная широкая лента шоссе.
Шофер приткнулся к обочине, в тени сосен, не доезжая до магистрали. Перевел дух, закурил, отвалившись от баранки, потом повернулся к нам. Света он не включал, но вокруг посветлело: пелена облаков истончилась, сквозь нее глянуло мутное, словно больное око луны.
- Надо бы на разведку сходить. Глянуть, как там и что, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Леха завозился, буркнул:
- Сейчас... Дедов пересчитаю...
Устроили что-то вроде переклички. Все были живы, хотя разведчик совсем раскис. Шофер подал нам аптечку, дедам раздали валидол, нитроглицерин, валерьянку.
- Ну, пойдем, что ли? - спросил меня Леха.
Мы вылезли и отправились по дороге. Вышли на шоссе. Оно было абсолютно пустынно в обе стороны.
- Первый закон - не высовывайся! - сказал Леха.
Мы отошли под сосны, присели на корточки. Асфальт казался мокрым и сиял под луной. Было тихо. Леха спрятал руки в рукавах, нахохлился так, что голова вместе с шапкой ушла в воротник.
- Что там случилось, в городе? - спросил я.
- Да вроде ничего.
- А зачем же тогда карантин?
- Знал бы - сказал бы давно... - Леха вдруг вздохнул. - Эх, лучше бы на Кавказ... Ведь предлагали же. Там, по крайней мере, враг понятный...
Он подумал.
- Наших ребят последние дни на какие-то бетонные работы возили. С утра до ночи. Говорили, дамбы укреплять. Что за дамбы? Наврали, наверное. Теперь я думаю - оборону выстраивали...
Он пугливо глянул в сторону леса, послушал - было тихо - успокоился.
- Еще говорили, паника в городе. Сам я не видел, но рассказывали, что народ потихоньку уезжает. Кто на дачи, кто к родне. А неделю назад два взвода бросали разгонять демонстрацию.
- Какую?
- Да кто ее знает? Парни вернулись злые. Говорят, там одни старики были, драться кидались. Наши, правда, поймали каких-то парней, но их тут же фээсбэшники забрали. Плакаты какие-то у них были, про конец света, что ли.
- Так все-таки: из-за чего уезжали? Что за паника?
Леха помолчал.
- Да, видно, из-за того самого. Из-за конца света...
Я все еще ничего не понимал. Надо бы расспросить дедов - закрывались ди станции метро? Сообщалось ли об авариях, "ремонтных работах"?
В городе тоже хватало кладбищ...
* * *
Они появились неожиданно - потому, что почти бесшумно.
Колонна большегрузных военных грузовиков, с кузовами, закрытыми брезентом шла медленно, с ближним светом, двигатели работали чуть слышно, на малых оборотах, шуршали покрышки - весь этот автопоезд приближался к нам. Пригнувшись, мы бросились под защиту сосен и притаились. К нашему ужасу, колонна стала поворачивать - как раз к нашему автобусу.
