В последних произведениях зачастую фантастическое изображается как реальное, реальное - как фантастическое. Грань между этими двумя началами стирается, становится неуловимой. Снова и снова звучит извечный "проклятый" вопрос: "Вселенная для человека? Или человек для Вселенной?"

А.Тесленко, как будто ощутив дыхание близкой смерти, выплескивал на страницы то страстные, то мучительные, грустные размышления о судьбе и призвании художника, незащищенности настоящего таланта. И роман (особенно его четвертая, "синтезирующая" повесть, непосредственно посвященная чернобыльской зоне, где встречаются главные герои произведения), и "Пылесос истории", и "Анатомо-поэтические композиции" отмечены автобиографичностью, явственной, до боли искренней исповедальностью, в которой гармонически соединилось то, что всегда отстаивал автор, - Порядочность, Долг, Любовь, Неподкупность, Правда.

Последние произведения писались в Ирпени. Мы подолгу жили в соседних корпусах, часто встречались. Вместе собирали грибы, покупали перед Новым годом елки, а весенним утром, когда сверкнула первая молния, в последний раз вместе стояли на перроне.

Пропью два часа, и московский поезд прибыл. А.Тесленко знал чуть ли не всех гостей. Не искал сердечных, дружеских приветствий, добрых слов - они сами по себе рождались в мягкой, светлой, чуткой душе.

Распогодилось, улеглась послечернобыльская привокзальная пыль, и ничто не предвещало приближение фатального дня.

Творца Инканы не стало, но осталась планета. Планета добра, человечности, порядочности, любви. Планета вечной памяти.