13.
Подземный гул еще долго рокочущим эхом отзывался в потревоженных горах, но колебания земли и камнепады прекратились. Прошло уже больше пяти часов, как мальчики оставили Рики одного. Груды упавших деревьев и камней то и дело преграждали им дорогу, в скалах таились опасные, порой совсем незаметные трещины. Здесь один неверный шаг мог вызвать целый обвал. Тревога за Рики гнала мальчиков вперед, но ширина разлома в отдельных местах достигала десяти метров. Черная трещина тянулась с юга на север нескончаемой лентой и, казалось, не имела дна. Это приводило в отчаяние падающих от усталости мальчиков.
День близился к завершению, вскоре солнце скатится за скалистые отроги, и продолжать путь будет невозможно. Перед глазами у Тики все время стояло побледневшее лицо Рики и его обреченный взгляд, и не жалея ни себя, ни Дизи, как одержимый, он карабкался по горам.
... На широком уступе, нависшем прямо над провалом, резкий холодный ветер едва не опрокинул их в пропасть. Они присели и ухватились за жалкие кустики под ногами. Дизи вдруг насторожился и вытянутой рукой словно ощупал пространство по ту сторону трещины. Тики до предела напряг зрение и различил крадущуюся за деревьями тень. По спине у него пробежал холодок. Край тени показался из-за дерева, и Дизи сжал кулаки - притаившись у сосны, за мальчиками следил человек.
- Дуй...
- Вовремя... И не лень ему за нами бегать... - отозвался Тики.
Мальчики не смотрели друг на друга. Их тревога за Рики граничила уже с паникой.
- Ты можешь ему как-то помешать? - севшим голосом спросил Тики.
- Только если он подойдет к нам вплотную и позволит надеть себе на шею шнурок с алмазом.
- Ну почему мы не надели его на Рики?! Я должен об этом спросить, Дизи... Я, конечно, не думаю, что ты трусишь, но, может, ты попробуешь?
- Я не боюсь смерти, Тики, но я не хочу умереть опозоренным. Мне еще нет тринадцати, и я не могу нарушить законы моего народа. Нет, - Дизи покачал головой, - ради Рики я пошел бы даже на это... Но не это главное... Все дело в том, что Дуй сильнее меня, и моя смерть будет бессмысленной. Мало того, она будет ему только на руку - ведь он заберет мою силу и мои знания...
- Я мало что понял, Дизи. Извини, что заставил тебя оправдываться. Тики подошел к краю провала и во всю силу легких крикнул: - Дуй! Мы здесь! Мы ждем тебя!
Эхо разнесло его слова далеко окрест, но человек, притаившийся за сосной, уже исчез. Напрасно мальчики выкрикивали угрозы и оскорбления, напрасно швыряли камни в надежде вывести из себя черного колдуна - только сосны в ответ качались на ветру и приближающаяся ночь окутывала горы безмолвными сиреневыми сумерками.
Рики казалось, что он сидит под этой сосной уже целую вечность, и хотя он знал, что мальчики обязательно вернутся и найдут его, ему было страшно. Землю перестало трясти, и в наступившей тишине он боялся плакать громко, только иногда тихонько всхлипывал.
Горы вокруг начали синеть, зашумели сильнее деревья - ночь была близка.
Рики не решался снять с плеч свой рюкзачок и достать теплую куртку вдруг именно в этот момент мальчики пройдут в двух шагах от него, а он, склонившись, даже не заметит их. И не отрываясь, до рези в глазах, он следил за округой.
Неожиданно ветер пахнул на него каким-то неприятным сладковатым дыханием. Рики поморщился. Зловоние усилилось, и вскоре к нему добавилось непонятное пугающее шуршание, будто по камням кто-то тащил огромный лист бумаги. С трудом разгибая затекшие от долгой неподвижности ноги, Рики поднялся и, вытянув шею, всмотрелся в ту сторону, откуда доносились звуки.
Земля там шевелилась и плыла навстречу мальчику. Рики с ужасом увидел, что она бугрится, вздыбливается, волнами разбивается о камни и обтекает большие валуны. Из-за надвигающихся сумерек он долго не мог понять, что это такое, пока странное море с писком не докатилось до его ног.
Рики завизжал и бросился бежать вверх по ущелью.
- Серое воинство Дуя... серое воинство Дуя... - задыхаясь, повторял он, карабкаясь вверх по камням.
Крысы быстро настигали его, и когда обвал неожиданно преградил ему путь, он с отчаянием закричал и заплакал. Серые твари окружили мальчика широким полукольцом и замерли. Рики боялся на них смотреть и стоял, закрыв руками лицо. Внезапно он почувствовал в своем рюкзаке какое-то шевеление и не успел даже испугаться, как с его плеча на землю неожиданно спрыгнул домовой.
Домовишка потряс своей мохнатой головой, широко зевнул, почесался и с отвращением понюхал воздух. Потом подобрал с земли длинную хворостину и замахнулся на крыс. Передние крысы, неожиданно увидев перед собой своего хозяина, в испуге запищали и начали пятиться назад. Одна крупная черная крыса бросилась на домового и вцепилась зубами в его коротенькую мохнатую ручку. Домовой проворно схватил ее, что-то хрустнуло, и мертвая крыса полетела в серую шевелящуюся массу. Еще одна крыса напала на него, он разделался с ней в мгновение ока, рассвирепел и заревел, как медведь.
Серое море отхлынуло назад, крысы в панике полезли на спины друг другу. Они пищали и кусались, пробивая себе дорогу. Рики стоял у провала, и губы у него дрожали. От невыносимой вони его тошнило.
Домовишка продолжал надсадно реветь, разгоняя крыс, но внезапно какая-то невидимая сила подбросила его вверх, закрутила и с размаху ударила о землю. Домовой запищал, сжался до размеров кулачка и затих. Растерянно оглядевшись, Рики с ужасом заметил, что невдалеке, укрывшись за большим деревом, стоит незнакомый человек со страшным лицом и пристально наблюдает за ним.
Дуй стоял, не шевелясь, и уговаривал себя уйти отсюда, не тронув этого пацана, вернее, даже не сделав попытки захватить его. Разум говорил ему, что проще простого подойти, взять за шиворот этого... путешественника... и обменять его на петуха, но чувства словно взбесились - они вопили, что это опасно, очень опасно.
Дуй не знал, что делать. Он прислушивался к себе и пытался найти подходящее слово, которое бы объяснило его состояние, и вдруг понял. Он боялся этого испуганного черноглазого мальчишку, тощего, золотушного, плаксивого, замученного тяжелой дорогой и переживаниями...
