- Хорошо, хорошо... - примирительно произнес старик. - Теперь скажи самое важное - как он сумел уйти от вас?
Виктор устало прикрыл глаза рукой.
- Я не знаю, отец. Ты не представляешь, насколько возросло его биополе. У нас зашкаливали приборы. Мы были уверены, что засечем его в любом случае.
- В этом деле нельзя быть уверенным ни в чем. Продолжай.
- Он научился управлять своим полем. Он вошел в состояние комы, потом клинической смерти, потом просто встал и побежал...
- Подожди, обо всем этом ты судишь по показаниям приборов?
- Да.
- Пока не произошел Прорыв, думаю, рано говорить о том, что он управляет биополем. Скорее всего, просто воздействует на приборы.
Виктор покачал головой.
- Не знаю. Сразу после моего разговора с тобой мы получили сигнал с северной Вертикали седьмого уровня. Приборы показали, что он там. Группа же обнаружила дорожного рабочего с рюкзаком в руках. В рюкзаке была его одежда, и датчики работали, словно одежда все еще на нем.
- Интересно...
- Этот рюкзак попросил передать своему отцу мальчик, которого рабочий встретил на шестом уровне, у западной Вертикали, - наш мальчик... Но датчики заработали только тогда, когда рабочий прибыл на место.
Старик побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
- Хитер... Теперь скажи, вы, конечно, проверяли все грузы у северной Вертикали? Как?
- Открывали каждый контейнер, сканировали его, проводили герметизацию и тут же отправляли с грузовым модулем на орбиту к ожидающему его кораблю. Все - на пределе сил... чтобы уложиться в график... За две недели мои люди вконец вымотались.
- Да... - протянул старик, - я тоже попался на его удочку. Это ведь я послал тебя к северной Вертикали седьмого... Но ты-то должен был сообразить, что раз он отправил туда свой рюкзак, его самого там не будет! И вероятнее всего, он в противоположной стороне, у южной Вертикали, у пассажирских модулей! Вы так допекли его, что он мечтает как можно скорее расстаться с вами.
- Думаешь, мы там не дежурили? Да там мышь не проскользнет, не то что мальчишка!
- Не называй его мальчишкой, - переменившись в лице, сказал старик. Виктор взглянул на него и отвел глаза. - Так. Мне нужна вся информация о людях, грузах и кораблях, покидающих Забаву с того самого дня, когда он исчез.
- Это правительственный доступ, отец...
- Ты продолжаешь блюсти их интересы? После того, что они с тобой сделали? Это наш единственный шанс, сын, - то, что я, может быть, его вычислю. Так почему бы нам не попробовать?
4.
Огромный кабинет соответствовал той власти, какой был облачен диктор. Здесь все дышало роскошью и основательностью: пол и стены из модного розового камня с Вансеи, бассейн с живыми рыбками и фонтаном, диковенные черные цветы из пещер Даррада, буйство голографических занавесей на окнах и под прозрачным потолком, дорогие картины на стенах.
Центром кабинета был необъятный рабочий стол и кресло, в котором восседал сам диктор, глава некоего ведомства, грузный холеный мужчина средних лет с проницательными карими глазами. Он только отдал очередное распоряжение, как секретарь вновь обратился к нему:
- Господин диктор, запрашивает канал по связям с общественностью. Сейчас у вас по расписанию час ветеранского доступа. Заявки сделали четырнадцать человек.
- И что этим ветеранам неймется? Вечно клянчат... - раздраженно буркнул диктор. - До них мне сейчас, что ли?
- Общественный департамент будет недоволен, - терпеливо напомнил с экрана секретарь.
- Ну, хорошо... Только один. Первый по списку. Пять минут.
Диктор включил большой боковой экран на стене, встал и подошел к бассейну. В кипящей от струй фонтана воде резвилась стайка изумительных изумрудно-зеленых рыбешек. Чтобы вывести породу с такими рельефными золотистыми султанами и длинными кружевными хвостами геометрических форм, понадобилось немало времени - рыбки стоили баснословно дорого. Диктор выбрал на пульте программу и запустил в бассейн голографического хищника серую безжалостную тень с усеянной острыми зубами пастью. Он жадно смотрел, как рыбки в панике заметались по бассейну. Одна их них, не выдержав напряжения погони, вдруг забилась в воде, дернулась в последний раз и всплыла на поверхность, показав нежное серебристое брюшко.
- Естественный отбор! - назидательно сказал диктор рыбам, убрал программу и повернулся.
Удовольствие от зрелища было испорчено: возникшее на экране лицо не предвещало приятной беседы.
- Никита... - с напускным добродушием приветствовал диктор. - Давно тебя не видел.
- Как говорится, и еще бы столько?
- Ну, зачем ты так?
- Два дня не могу пробиться к тебе, помогли старые связи, - мрачно сказал старик.
- Дела-дела, - развел руками диктор.
- Не догадываешься, о чем я собираюсь говорить с тобой?
Лицо у диктора поскучнело.
- Пять минут. У тебя есть пять минут, чтобы высказаться.
Старик почувствовал, что закипает от гнева, но сдержался.
- Думаешь, я буду сейчас ныть, почему вы так поступили с Виктором? Нет, у нас будет разговор повеселее. - Старик сделал паузу и презрительно произнес, глядя в пустые, холодные глаза: - У меня есть то, что вам нужно.
Он проследил на лице своего собеседника целую гамму чувств, вызванных этими словами: удивление, потом слабую догадку, вспыхнувшую вдруг надежду, недоверие, жгучий интерес и снова недоверие. Когда наконец на этом лице появилось выражение страха, что пообещавший невозможное человек сейчас возьмет и исчезнет, старик усмехнулся и отключил связь.
Он сидел и с удовольствием представлял, как диктор лихорадочно нажимает кнопки, пытаясь выяснить его номер. Через десять секунд запищал зуммер. Старик подождал еще двадцать секунд и включил видеофон. Диктор нервно моргал.
- Что-то ты разволновался, - сказал старик.
- Разволнуешься тут... Я не ослышался, дядя? У тебя есть то, что нам нужно?
- Ты даже вспомнил, что я твой дядя... Жаль, ты не помнил этого, когда увольнял своего брата. - Диктор пытался возразить. - Помолчи! Принцип семейственности доминирует в нашей организации уже шесть поколений, время подтвердило его полезность, и не тебе его отменять! - Старик закашлялся.
