Лис распрямил свое ярко-рыжее пушистое тело и, как длинный язык пламени, метнулся по дорожке сада к южной башне. Король побежал следом.
Ян подошел к Ане сзади и нежно обнял, поцеловал в затылок, а ее вдруг охватила непонятная тревога. Она пыталась что-нибудь придумать, найти ответ, но никакие слова не шли на ум. Ян за плечи развернул ее к себе и немного отстранился, чтобы увидеть ее глаза.
- Ты молчишь, Ана? - прошептал он.
- Я не хочу, чтобы ты торопил меня... Я еще не готова...
- Ты любишь другого? - прищурившись, спросил он. Девушка во все глаза смотрела на него, и беспокойство все сильнее охватывало ее; росло странное чувство, что что-то не так. - Что ты так смотришь?
- Кор?.. - задыхаясь, спросила Ана.
Он жадно схватил ее, прижал к себе и принялся целовать в губы, в глаза. Ана вырывалась, но он цепко держал ее как дорогую, самую желанную добычу. Ана закричала.
- Ты ждала меня, да? - бормотал он. - Ты скучала... - От него вдруг появился какой-то могильный запах, неприятный и затхлый.
В комнату ворвался Властислав.
- Ана! - крикнул он.
Они враз обернулись. Лис бешено лаял из-за дверей, не решаясь войти. Ана взглянула на того, кто держал ее в объятиях. Это был какой-то незнакомый старик в грязной черной одежде.
- Кто это, Ана? - закричал король.
- Я не знаю!
- Не подходи, отец! - предостерег старик, буравя Властислава колючим взглядом. Он отпустил Ану и отскочил к окну.
- Отец?! Почему - отец?..- Властислав поднял вверх руку с кинжалом и бросился на старика.
Тот усмехнулся, в мгновение ока превратился в ворона и выпорхнул в окно.
Услышав какой-то шум, Лотис вышла из своей комнаты и прислушалась. Громко и возбужденно говорил Властислав, взволнованно отвечала Ана. Потом Лотис услышала чужой глуховатый голос, вскрики. Она быстро прошла в галерею и выглянула во двор. Огромный черный ворон кружил над замком. Лотис оскалилась, как зверь, почувствовавший добычу, и раскрыла окно.
...Ворон полетел на запад. Безлюдные места и покрытые снегом пространства радовали его глаз. Он покружил над брошенным селением, над старыми, искореженными сильными обвалами и словно еще больше осевшими в землю, горами, и опустился на большую лиственницу, одиноко стоящую на склоне холма. Неожиданно на соседнюю ветку, взявшись невесть откуда, села большая птица, по своему виду и оперению напоминающая беркута, только голова у этого беркута была ярко-оранжевой в черную крапинку. Птица неторопливо принялась чистить перья. Ворон удивленно уставился на нее.
- Я хочу убить тебя, Дуй, - вдруг сказала птица.
Ворон замер, пораженный в самое сердце. У него сильно запершило в горле, но в словах не было необходимости, ведь птица вела беззвучный разговор, и ворон понимал ее.
- Зачем? - как-то глупо спросил он.
- Ты слишком наследил на этой земле. Твой след черный.
Ворон помотал головой, словно хотел стряхнуть с себя эти недостойные обвинения.
- Т-ты не убьешь меня...
- Почему? - удивилась птица.
- Я знаю, где Кавис. Ты ведь ищешь ее...
Птица возбужденно взмахнула крыльями.
- Посмотри мне в глаза, - потребовала она.
- Еще чего!
- Твоя цена? - подумав, спросила птица.
- Я еще не решил. Но думаю, скоро пойму, что я могу у тебя попросить. А пока... Пока я хочу, чтобы ты называла меня Кором.
Птица понимающе кивнула.
- Ты лучше. Гораздо лучше.
- Кором!
- Конечно, Кор.
- Только так!
- Только так, - льстиво подтвердила птица.
Ворон взлетел и завис над птицей с оранжевой головой. Она сидела спокойно и даже не посмотрела ему вслед. Не решившись напасть, ворон полетел дальше на запад, а птица подумала: "Совсем свихнулся. Кором... Но я уже узнала то, что мне было нужно. Ты слишком самонадеян, Кор..."
7.
- Только не дай ей запрыгнуть на тебя, иначе мне будет очень трудно.
- Сто раз уже слышала.
- Слышала, но поняла ли? Когда ты ее увидишь, у тебя отшибет последние мозги. Тогда вспомни только это: она не должна вскочить тебе на спину. Лотис склонилась и заглянула в волчьи глаза. - Ты готова? Ведь ты получила то, о чем просила...
- Так это я тебя должна благодарить!
- Откуда такая желчность? - Волк разинул пасть. - Ну-ну, не злись. Если нам повезет и мы найдем ее, собери всю свою волю, а также вспомни: тебе есть что защищать. Судьба так благосклонна к тебе. На мой взгляд, ты снова живешь только для того, чтобы исправить свои ошибки. Заплатить за разбитые горшки. Ты должна остановить эту цепь преступлений, тянущуюся через века...
- Хватит! - рыкнул волк.
- Тогда вперед! - закричала Лотис. - Солнце садится!
Волк бросился в лес сильными прыжками. Лотис побежала за ним, подгоняя то обещаниями, то угрозами. Длинный плащ на меху не мешал ее легким движениям. Скоро они добрались до холма с одиноким деревом на вершине. Волк перевел дух, потом задрал голову и запел песню на своем жутком волчьем языке...
Солнце садилось, быстро утопая за белеющими от снега холмами и цепляясь последними лучами за верхушки темных сухостоев. Где-то в глубине гор, в ложбине, в ответ на мощный и призывный волчий вой зародилось быстрое, почти неуловимое движение, зашевелилось слегка припорошенное снегом пухлое одеяло из прелой листвы и хвороста, затрепетали потревоженные хилые осины, и, как медведь из берлоги, на свет выбралась древняя старуха с большой головой. Она понюхала воздух, подслеповато и суетливо огляделась.
- Ты вернулся, волк!.. - дрожа от радости и не веря сама себе, пробормотала она. Волчья песня странным образом пробудила к жизни ее угасающее естество. - Ты здесь! Ты зовешь меня! Конечно, конечно... радостно сипела она, карабкаясь, как кошка, по рыхлым склонам, усыпанным листвой. - Я нужна тебе, как младенцу мать, как зеленым росткам солнце... Да-да! Я ждала тебя, мой черный волчище!
Ловко, как юркая мышь, скользила она между деревьями и наконец добралась до холма, где на самой вершине под одинокой лиственницей поджидал ее черный волк. Почувствовав чье-то незримое присутствие, волк насторожился и замолчал, вслушиваясь в тишину. Его зоркие глаза замечали каждое движение в темных чащах, но старуха подобралась к нему незаметно, слившись с тенью дерева, и когда запрыгнула ему на спину, он взвизгнул от страха. Холодные, как железо, пальцы больно ухватили его за загривок, а в бока вонзились костлявые пятки.
